Любили погулять в Москве!
«Купание русалок в шампанском», «танцы одалисок на столах среди посуды» - что уже интереснее? А ведь московские и питерские рестораны могли похвастаться и не такими «аттракционами». Умели все-таки веселиться наши предки!
Московское купечество умеет работать и богатеть, - писал журнал «Огонек» в 1914 году. - Но и пожить любит во-всю, не жалея денег. Широкие натуры не перевелись в белокаменной! «Яр» и «Стрельна» закрываются в 5 часом утра. Домой - рано. А размах требует веселья и чего-нибудь оригинального. И вот после изысканного ужина с блестящей сервировкой и в роскошной обстановке компания едет «гулять» в один из трактиров-чайных в Петровском парке и Всехсвятском.
В грязных, закоптелых от керосиновой копоти бревенчатых стенах с «русским запашком» от извозчичьих армяков и конского пота заберется компания в «дворянское отделение». На столе после тонкого ужина с шампанским - бутылка водки и яичница в 20 яиц.
Журнал "Огонек" (1914 год)
«Вали сначала, ребята», - говорит купец, любитель выпить, - и «пошла писать губерния»… Плд аккомпанемент балалайки и гармонии, кто пляшет, кто припевает «Барыню». Водка выпита, яичница съедена - пора и лавку открывать, уже 8 часов. Компания покидает чайную, - это последнюю ступнь веселья и гульбы.
За последние три года (речь идет о 1914 г) открылся рядом со «Стрельной» трактир-ресторан 3-го разряда - просто деревянная избушка - «Жан». Более требовательная публика после 5 часов утра из «Яра», «Стрельны» и «Максима» перекочевывает к «Жану». Там сравнительно чисто, комнаты большие, мебель с претензией на изящество, но стены все-таки бревенчатые и потолок деревянный. Лакеи, однако, во фраках: здесь пьют «Монополь» и другие марки шампанского. Можно и снова поужинать. Посетители приезжают с шансонетками. Препровождение времени у «Жана», как выражаются служащие, - «европейское». Танцуют танго. «Жан» пользуется большой популярностью у москвичей. А открывается в… 5 часов утра.
Журнал "Огонек" (1914 год)
Описания уличных празднований и кабацких гуляний всем уже давно набили оскомину. Но ведь не только мужички, да работяги на Руси кутили. «Чистая» публика тоже гуляла с фантазией! Как вам, например, «живые римские качели»? Это когда разгоряченные застольем завсегдатаи раскачивали обнаженную девицу на руках, частенько роняя ее на пол. Ясно, что такого рода развлечения были невозможны в элитных ресторанах на Невском. Но были довольно обыденными для заведений первого, а чаще - второго разряда, позволявших себе ради денег опускаться ниже обыденного уровня. Возможно поэтому, уже с середины XIX века среди простого люда рестораны считались рассадниками разврата и безрассудного пьянства.
Впрочем, нужно отдать должное старым порядкам. Даже в лучшие времена буйные загулы фабрикантов, заводчиков, богатых купцов, ростовщиков, банкиров и наследников крупных состояний были не часты. В ресторан приезжала и интеллигентная публика - вспомним встречу К.С.Станиславского и В.И.Немировича-Данченко в «Славянском базаре», предшествовавшую открытию легендарного Художественного театра и длившуюся практически сутки.
Зато во времена «гуляний» посетители, искавшие новых развлечений и ресторанной экзотики, могли потребовать особое блюдо, в обыденное меню не включенное. Группа официантов во главе с распорядителем вносила в залу специально имевшийся для подобных целей поднос, на котором среди цветов, буфетной зелени и гарнира возлежала обнаженная девица. «Леда» или «Венера» вызывала у присутствующих неистовый восторг. В ее честь пили шампанское, поливая им девицу и обильно посыпая ее кредитными билетами. Закусывали, естественно, поданным гарниром.
Культурный досуг продолжалась часа два и стоил посетителям огромных по тем временам денег. Известный нижегородский метрдотель Ревальд вспоминал это так: «Барышне - пятьсот и сколько побросают. Мне - пятьсот «на фрак и за уговор». Официантам - сто и три тысячи хозяину. С кого как не с них заработать!»
Не меньшими «загульными» традициями отличался и московский ресторан «Эрмитаж». После смерти его основателя Люсьена Оливье в 1883 году заведение перешло в управление «Товарищества Оливье». Которое также не скрывало гламура заведения. «Первым делом, - писал Гиляровский, - они перестроили его еще роскошнее […] «Эрмитаж» стал давать огромные барыши - пьянство и разгул пошли вовсю. […] Зернистая икра подавалась в серебряных ведрах, аршинных стерлядей на уху приносили прямо в кабинеты, где их и закалывали. […] Из кабинетов особенно славился красный, в котором московские прожигатели жизни ученую свинью у клоуна Танти съели».