Рыба не могла оценить красоту водопада
Семга - культовое слово для поморов. С ней самые торжественные блюда. Семга на столе - значит праздник в доме.
Дорога на Колвицу
В прошлом году мы с Ольгой Сюткиной проехали весь Кольский полуостров с севера на юг. Вот там-то и посетили Терской берег - это южное побережье полуострова. И одновременно северный берег Белого моря - место традиционного поселения русских поморов. Гостеприимство встречавших нас там людей достойно отдельного описания. Это совершенно другой мир со своими традициями и привычками. На прощание нам подарили книгу «Путешествие в Колвицу». Колвица - это поселок недалеко от Кандалакши (понимаю, что это объяснение многим ничего «не объясняет»). Но вспомнилась мне она в связи с моим вчерашним постом о семге и ее роли в жизни поморов. Просто почитаем отрывки из книги:
Терский берег
"Левый берег Колвицы-реки усиленно подмывается, что принесло жителям Колвицы как минимум две беды. Первая - рухнуло в воду первоначальное старое кладбище, часть, ближняя к воде. Сообщили нам об этом три сестры Архиповы - Галина, Роза, Агафья, потерявшие так могилу деда. Вторая беда - чуть не упал медпункт на левом высоком берегу, где сейчас на обрыве красуется ласточкиным гнездом известный всем колвичанам дом Васильевых. Медпункт был немного дальше, и его успели разобрать до того, как берег обвалился.
Но был и плюс. Изучая левый берег у Колвицкого водопада, или Чёрного падуна, нащупал старший Великанов, Михаил, - этот непреклонный колвицкий рыбинспектор (о котором говорят, что даже редко привозимое в деревню кино он не смотрел до конца, а бежал на реку проверять, порядок ли там) - нащупал, что водопадная скала у левого берега оканчивается. И стал устраивать тут рыбоход. Идея же рыбохода родилась не от блажи.
Более полувека, начиная с 1910-20-х гг. по середину 1960-х, по Колвице усиленно сплавляли лес. Впрочем, сплав по ней вёлся, видимо, и раньше, начиная с монастырских времен, когда работали в Колвицкой губе соляные варницы. Известно, что ставились варницы часто именно в устьях рек, чтобы водой плавить к ним лес - топливо, которого нужно было немало. Возможно, сплав шёл и с приходом в Колвицу карел-первопоселенцев, начинающих строить здесь свои дома-хозяйства.
Но советские времена превзошли остальные. Мы не выяснили, когда точно, но, скорее, задолго до войны, в 1930-х или раньше, были поставлены y Чёрного падуна и на нём самом ряжевые стенки. Первая, более крупная, перекрыла правую протоку реки, направив всю воду в левое русло, через которое и пропускали лес. Меньший ряж - на самом водопаде на его красной скале - отбивал брёвна от прижимного левого берега, бросая их в главную водопадную струю.
Черный падун (фото 1969 года)
Водопад тогда был мощнее и красивее, но рыба, идущая на нерест, ценить это не могла. Ранее свободная для неё правая протока была перекрыта, воды там осталось мало. Пройти же сквозь падун проблема. На Кольском полуострове немало рек с мощными водопадами - Чапома, Чаваньга, Бабья - в верховья которых не идут ни сёмга, ни кумжа: не одолеть им таких преград, хоть и пытаются.
Первые потуги помочь рыбе были трудоёмки. Сёмгу вручную переносили через водопад. Сакáли, т.е. ловили сáком, большим сачком, внизу у красной скалы, по лестнице подымали наверх и выпускали. И потом лишь стали делать рыбоход.
“Был старый водопад, на правой протоке, тут каменьев много было, и лес застревал, тут заломы получались. Сделали ряж, до войны. Отбойный, он до берега почти что шёл. И речка пошла так - в левую протоку. А тут она расширялась, и тут тоже ряж был отбойный, вверху водопада на скале, и лес падал в водопад. А тут - скала и изба.
И вот с этой избы сделали лестницу и сакáли под скалой. А выше водопада, выпускали сёмгу, чтобы она могла дольше идти. А здесь, по стрежню, она не могла идти из-за водопада. Она досюда доходила, и всё.
Вначале, в 1951-1952 гг., сделали y левого прижимного берега промежуточные уловы с отбойниками, чтобы рыба при подъёме могла задерживаться в них для отдыха. Рассказывали нам про них Борис Великанов и Владимир Смоленников, отцы которых и строили эти первые ступени рыбохода. В конце же 1950-х был устроен и сам знаменитый колвицкий “садок”, сооружение для улова, учёта и пропуска рыбы, или по-современному - РУЗ, рыбоучётное заграждение.
Садок не сразу сделали таким, а все время coвершенствовали. Сделали щит белый, чтоб видно было пропускаемую рыбу. День пропуска был, и день отлова. Щит, когда опущен, на нём хорошо видно рыбу.
В день отлова два раза, утром и вечером, забирали рыбу с садка. Отдавали её колхозникам, женщинам. И часто мы сами - отец или я потом и ловили. Женщины ловить не всегда могли хорошо. Ведь если 70 % чешуи не было, эта рыба вторым сортом шла, снижалась цена.
Белый щит опускали, чтобы рыбу просчитать на выходе, на нём хорошо видно. Загородку в горловине откроешь, и рыба тихонечко уходит. А перед этим я ещё шестиком-проволокой в садке прощупывал по спинкам, сколько примерно рыбы зашло в садок, она, сёмга, этого не боялась» (Б. М. Великанов)
Как выглядел упоминаемый ещё с монастырских времен семужий забор на Колвице, был ли он чем-то похож на описанный РУЗ, мы не знаем. Но в колхозные и советские времена сёмгу с реки промышленно брали лишь в садке, а до него на морских тонях Колвицкой губы. Причём с организацией РУЗ-а пришли ограничения на морской лов.
Наиболее уловистыми семужьими морскими тонями были Окатьева и Лебедиха на правом берегу Колвицкой губы. Сельдёвыми считались Варница, Синий камень (правобережные) и Высокий наволок (левый берег). Приём рыбы с тоней вела фактория Кандалакшского рыбоконсервного завода, построенная в Колвице в начале 1930-х на правом берегу губы задолго до появления в этом же месте запани лесокомбината.
Сначала ловили сёмгу на тонях. А потом запретили на тонях ловить, это государственная политика была, надо было вести учёт, сколько рыбы приходит. Рыбоход построили, и на тонях запретили ловить. В 1952-ом я ушёл в мореходку, a вернулся из Мурманска в 1958-ом. Варницы как тони уже не было, там уже была лодочная мастерская, в самой тоне. Селёдку уже не ловили. Там были склады, оборудование МРС-овское. А при великом государе Никите Сергеевиче все эти МРС-ы [моторно-рыболовные станции], МТС-ы [машинно-тракторные станции], он всё разбомбил, и ничего там не осталось.
Орудия на сёмгу: завески и невода. Завеска - это специально на сёмгу. Их использовали на семужьих тонях. Они небольшие и уловистые были. А дальневосточные невода [ставные] на семгу у нас не ставили, они громоздкие. Тягловыми же неводами мы селёдку ловили.
Дорога на Колвицу
В прошлом году мы с Ольгой Сюткиной проехали весь Кольский полуостров с севера на юг. Вот там-то и посетили Терской берег - это южное побережье полуострова. И одновременно северный берег Белого моря - место традиционного поселения русских поморов. Гостеприимство встречавших нас там людей достойно отдельного описания. Это совершенно другой мир со своими традициями и привычками. На прощание нам подарили книгу «Путешествие в Колвицу». Колвица - это поселок недалеко от Кандалакши (понимаю, что это объяснение многим ничего «не объясняет»). Но вспомнилась мне она в связи с моим вчерашним постом о семге и ее роли в жизни поморов. Просто почитаем отрывки из книги:
Терский берег
"Левый берег Колвицы-реки усиленно подмывается, что принесло жителям Колвицы как минимум две беды. Первая - рухнуло в воду первоначальное старое кладбище, часть, ближняя к воде. Сообщили нам об этом три сестры Архиповы - Галина, Роза, Агафья, потерявшие так могилу деда. Вторая беда - чуть не упал медпункт на левом высоком берегу, где сейчас на обрыве красуется ласточкиным гнездом известный всем колвичанам дом Васильевых. Медпункт был немного дальше, и его успели разобрать до того, как берег обвалился.
Но был и плюс. Изучая левый берег у Колвицкого водопада, или Чёрного падуна, нащупал старший Великанов, Михаил, - этот непреклонный колвицкий рыбинспектор (о котором говорят, что даже редко привозимое в деревню кино он не смотрел до конца, а бежал на реку проверять, порядок ли там) - нащупал, что водопадная скала у левого берега оканчивается. И стал устраивать тут рыбоход. Идея же рыбохода родилась не от блажи.
Более полувека, начиная с 1910-20-х гг. по середину 1960-х, по Колвице усиленно сплавляли лес. Впрочем, сплав по ней вёлся, видимо, и раньше, начиная с монастырских времен, когда работали в Колвицкой губе соляные варницы. Известно, что ставились варницы часто именно в устьях рек, чтобы водой плавить к ним лес - топливо, которого нужно было немало. Возможно, сплав шёл и с приходом в Колвицу карел-первопоселенцев, начинающих строить здесь свои дома-хозяйства.
Но советские времена превзошли остальные. Мы не выяснили, когда точно, но, скорее, задолго до войны, в 1930-х или раньше, были поставлены y Чёрного падуна и на нём самом ряжевые стенки. Первая, более крупная, перекрыла правую протоку реки, направив всю воду в левое русло, через которое и пропускали лес. Меньший ряж - на самом водопаде на его красной скале - отбивал брёвна от прижимного левого берега, бросая их в главную водопадную струю.
Черный падун (фото 1969 года)
Водопад тогда был мощнее и красивее, но рыба, идущая на нерест, ценить это не могла. Ранее свободная для неё правая протока была перекрыта, воды там осталось мало. Пройти же сквозь падун проблема. На Кольском полуострове немало рек с мощными водопадами - Чапома, Чаваньга, Бабья - в верховья которых не идут ни сёмга, ни кумжа: не одолеть им таких преград, хоть и пытаются.
Первые потуги помочь рыбе были трудоёмки. Сёмгу вручную переносили через водопад. Сакáли, т.е. ловили сáком, большим сачком, внизу у красной скалы, по лестнице подымали наверх и выпускали. И потом лишь стали делать рыбоход.
“Был старый водопад, на правой протоке, тут каменьев много было, и лес застревал, тут заломы получались. Сделали ряж, до войны. Отбойный, он до берега почти что шёл. И речка пошла так - в левую протоку. А тут она расширялась, и тут тоже ряж был отбойный, вверху водопада на скале, и лес падал в водопад. А тут - скала и изба.
И вот с этой избы сделали лестницу и сакáли под скалой. А выше водопада, выпускали сёмгу, чтобы она могла дольше идти. А здесь, по стрежню, она не могла идти из-за водопада. Она досюда доходила, и всё.
Вначале, в 1951-1952 гг., сделали y левого прижимного берега промежуточные уловы с отбойниками, чтобы рыба при подъёме могла задерживаться в них для отдыха. Рассказывали нам про них Борис Великанов и Владимир Смоленников, отцы которых и строили эти первые ступени рыбохода. В конце же 1950-х был устроен и сам знаменитый колвицкий “садок”, сооружение для улова, учёта и пропуска рыбы, или по-современному - РУЗ, рыбоучётное заграждение.
Садок не сразу сделали таким, а все время coвершенствовали. Сделали щит белый, чтоб видно было пропускаемую рыбу. День пропуска был, и день отлова. Щит, когда опущен, на нём хорошо видно рыбу.
В день отлова два раза, утром и вечером, забирали рыбу с садка. Отдавали её колхозникам, женщинам. И часто мы сами - отец или я потом и ловили. Женщины ловить не всегда могли хорошо. Ведь если 70 % чешуи не было, эта рыба вторым сортом шла, снижалась цена.
Белый щит опускали, чтобы рыбу просчитать на выходе, на нём хорошо видно. Загородку в горловине откроешь, и рыба тихонечко уходит. А перед этим я ещё шестиком-проволокой в садке прощупывал по спинкам, сколько примерно рыбы зашло в садок, она, сёмга, этого не боялась» (Б. М. Великанов)
Как выглядел упоминаемый ещё с монастырских времен семужий забор на Колвице, был ли он чем-то похож на описанный РУЗ, мы не знаем. Но в колхозные и советские времена сёмгу с реки промышленно брали лишь в садке, а до него на морских тонях Колвицкой губы. Причём с организацией РУЗ-а пришли ограничения на морской лов.
Наиболее уловистыми семужьими морскими тонями были Окатьева и Лебедиха на правом берегу Колвицкой губы. Сельдёвыми считались Варница, Синий камень (правобережные) и Высокий наволок (левый берег). Приём рыбы с тоней вела фактория Кандалакшского рыбоконсервного завода, построенная в Колвице в начале 1930-х на правом берегу губы задолго до появления в этом же месте запани лесокомбината.
Сначала ловили сёмгу на тонях. А потом запретили на тонях ловить, это государственная политика была, надо было вести учёт, сколько рыбы приходит. Рыбоход построили, и на тонях запретили ловить. В 1952-ом я ушёл в мореходку, a вернулся из Мурманска в 1958-ом. Варницы как тони уже не было, там уже была лодочная мастерская, в самой тоне. Селёдку уже не ловили. Там были склады, оборудование МРС-овское. А при великом государе Никите Сергеевиче все эти МРС-ы [моторно-рыболовные станции], МТС-ы [машинно-тракторные станции], он всё разбомбил, и ничего там не осталось.
Орудия на сёмгу: завески и невода. Завеска - это специально на сёмгу. Их использовали на семужьих тонях. Они небольшие и уловистые были. А дальневосточные невода [ставные] на семгу у нас не ставили, они громоздкие. Тягловыми же неводами мы селёдку ловили.