Птичка на праздник
Какое праздничное застолье ни возьми на исторических картинах русских художников, везде они - лебеди, утки, гуси. Под золотистой корочкой, с перьями, украшающими уже прожаренную тушку, обложенные яблоками и пирогами. Вот он, лебедь - на блюде, плывет над головами гостей, каждый из которых невольно отвлекается даже от красавицы-невесты, бросая искоса взгляд на это чудо расчудесное. И глядя на него, понимает: это настоящий праздник!
Очередная наша с Ольгой Сюткиной статья из рубрики "История со вкусом" в декабрьском номере журнала "Хлеб & Соль". Этот номер весь посвящен птице, а наш материал, соответственно, - истории этих "птичьих" блюд:
Издавна лебедь был на русском столе. Пожалуй, самое древнее упоминание о нем - это «Слово о полку Игореве», написанное еще в XII веке. Оттуда мы узнаем, как князь Игорь во время своего бегства из плена «полетел соколом, избивая гуси и лебеди к завтроку и обеду и ужине». Если же отбросить эти былинные цитаты, то, конечно, первым более или менее достоверным источником о русской кухне стал «Домострой» (ок.1550): «А с Петрова дня в мясоед к столу подают: лебедей, потрох лебяжий, журавлей, цапель, уток…».
Привыкнув видеть живого лебедя лишь на озере в парке, мы и представить себе не можем изобилия дичи в нашей седой древности. Описывая те времена, русский историк А.Терешенко (1848) отмечал, что «столько весною прилетает дикой птицы, что покрывает собою поля и реки. В Саратовской и Астраханской губерниях все пространство на протяжении 400 верст, бывает усеяно дикими гусями, утками, куропатками, перепелками, лебедями, журавлями, дрохвами, тетерями, бекасами, дупелями и другими птицами… Они пожирают хлебные стоги, приводят в крайнее разорение поселян».
Но даже в ту изобильную эпоху лебеди считались изысканным блюдом. Их сервировали «под зваром с топешниками» , т.е. нарезанными ломтиками калача, опущенными в растопленное сливочное масло. Потроха лебяжьи подавались под «медвяным взваром», порой вместе с вареной говядиной или в пирогах. Впрочем, кулинарные секреты средневековой русской кухни оказались уже в XIX веке утрачены. Да настолько, что Сергей Аксаков, автор знаменитых «Записок ружейного охотника», недоумевал: «Не понимаю, отчего лебедь считался в старину лакомым или почетным блюдом у наших великих князей и даже царей; вероятно, знали искусство делать его мясо мягким, а мысль, что лебедь служил только украшением стола, должна быть несправедлива».
Сегодня можно только предполагать, что в старину птицу вымачивали в соусе или кислом молоке, а затем готовили в русской печи, отчего мясо приобретало особый вкус. Равномерный тепловой нагрев, без запекания на открытом огне позволял скорее томить, нежели жарить пищу. Возможно, поэтому лебединое крыло оставалось сочным и мягким.
Однако древние привычки не уходят бесследно. И изданный Василием Левшиным в 1795-98 гг «Словарь поваренный, приспешничий, кандиторский и дистиллаторский» уже не содержит никаких лебяжьих деликатесов. Но, посмотрите, на это очаровательное наследие прошлого: «Жарение журавлей производится на вертеле с шпикованием или без оного. Из жареного журавля можно готовить отменно вкусную и еще питательнейшую похлебку, когда журавль был стар и в жарении не довольно умягчился».
Кухня XIX столетия унаследовала от предков эти обычаи, но сделала их проще, и одновременно изящнее. Никакая рождественская трапеза тогда в наших столицах не обходилась без жареного гуся. Журнал «Наша пища» пишет, как в 1893 году десятки тысяч их замороженных тушек свозилось в декабре в Санкт-Петербург из Симбирской, Пензенской, Нижегородской губерний. Недели за две до праздников Николаевская железная дорога переходила на особый режим, освобождая пути для «птичьих» поездов. Прибывали в город и возы с гусями, утками, индейками - по 10-15 повозок с каждого помещичьего хозяйства, а в них - по 100 тушек птицы. Крупные же промышленники поставляли по 10-12 тысяч гусей, зарабатывая в эти дни свою годовую прибыль.
В предисловии к «Альманаху гастрономов» в 1852 году Игнатий Радецкий писал: «Здравомыслящий человек не отказывает прихотям своего вкуса, тем более, что в пище находим единственную роскошь, которая нас не утомляет целую жизнь». Среди этой роскоши мы находим у него десятки оригинальных блюд из пернатой дичи: вольвант с пульпетами из рябчиков, скворцы фаршированные с пикантом, гротан из печенок дичи, соте из гусиных печенок с труфелем.
Однако, за вычурными названиями скрываются кушанья очень незамысловатые. Например, «Canards braises, aux navets» означает всего-навсего «Утка с репою», и приготовляется следующим образом: «Обжарить на вертеле назначенные для соуса утки, когда в половину будут готовы, снять, с огня и разрезав в порционные куски, сложить в обширную кастрюлю. Молодую репу разрезать и сложить на растопленное в сотейнике масло и обжарить до колера, посыпать мелким сахаром и, заколеровав ровно, выбрать из масла в кастрюлю, где сложены утки, налить красным соусом и варить на легком огне пока не упреют».
И если знать, что французский красный соус - это коричневый мясной бульон из предварительно обжаренных костей с добавлением сметаны, сливок, а также различных специй, а крутоны - это ничто иное, как подрумяненные ломти хлеба, то приготовить такое изысканное блюдо не составит особого труда и сегодня.
Можно много спорить о том, насколько эти рецепты были жизненны и актуальны для повседневного употребления. Однако все познается в сравнении. Ведь пройдет совсем немного времени и рябчики с перепелами канут в прошлое, а на смену им на многие десятилетия советской жизни придут неубиенные «цыплята табака» и «курица отварная с рисом».