Ночная встреча с генералом С.Л. Марковым
Вероятно, в жизни многих людей неожиданная встреча или какой-то, как будто, маловажный случай оказывали влияние на жизнь человека, направляя ее по новому направлению и даже спасая его от смерти.
О такой встрече я и хочу рассказать.
После захвата власти большевиками в Петрограде в октябре 1917 г. Чрезвычайная следственная комиссия по «Делу генерала Корнилова» стала выпускать из Быхова младших офицеров и других лиц, не имевших большого значения в выступлении генерала Корнилова. Оставались в заточении генералы Корнилов, Деникин, Марков, Лукомский и Романовский, несмотря на падение Временного правительства и все более и более усиливающиеся угрозы большевиков захватить Ставку Верховного главнокомандующего и «ликвидировать» быховских узников.
Нужно сказать, что жизнь быховцев была сохранена верностью Текинского полка, не пожелавшего оставить на произвол судьбы своего «Бояра» - генерала Корнилова, и отчасти присутствием в Быхове штаба одного из полков Польской дивизии, с которым комендант Быхова установил связь.
Для упрочения этой связи генерал Довбор-Мусницкий, командир польского корпуса, штаб которого находился в Минске, по просьбе генерала Корнилова согласился назначить меня временно исполняющим должность начальника штаба польской дивизии в Быхове.
До принятия этой должности я, по просьбе генералов Маркова и Романовского, поехал сопровождать их супруг в город Сумы, где жила и моя жена, так как хаос на железных дорогах все усиливался.
В Сумах я провел один день и собрался в обратный путь. На вокзале носильщик взял мои вещи и пошел за билетом, а я уселся у стола. Было тихо, и я задремал. Но тишину нарушили чьи-то твердые шаги и стук отодвигаемого стула у моего стола. Сон слетел, и я увидел севшего наискось по другую сторону стола офицера, судя по погонам - поручика саперных войск. Увидев, что я поднял голову, поручик приподнялся и отдал мне честь. Я ответил. Лицо офицера показалось мне необыкновенно знакомым, но кто он, я не мог сообразить, решил подойти к нему и я узнал... генерал Романовский.
- Почему вы здесь и в форме поручика? - спросил я.
- Вчера мы покинули Быхов и сегодня вечером приехали в Сумы, заехали к Харнитоненко и едем дальше на Дон.
- Кто это - мы?
- Я и генерал Марков. Он на платформе - пойдем, я вам его покажу.
Генералы покинули Быхов, переодевшись, как кто хотел, а генерал Корнилов ушел походным порядком с Текинским полком. Быхов опустел.
На платформе мы прошли мимо какого-то солдата, стоявшего облокотившись на фонарный столб, который покосился на нас и продолжал, не меняя позы, лузгать семечки. Дойдя до конца платформы и не видя генерала Маркова, я с недоумением спросил:
- Где же генерал Марков?
Мы вернулись и подошли к солдату. Я поднял было руку, чтобы отдать честь, как тот зашипел на меня:
- Попробуйте только отдать честь и назвать меня Ваше Превосходительство!
Я невольно рассмеялся - такой у него был настоящий вид революционного солдата.
- Ну что, хорош? - усмехнулся генерал Марков, - нагляделся я на них; оказалось не так трудно быть сознательным революционным солдатом!
Мы говорили вполголоса.
- Итак, вы едете на Дон, и в Быхове никого нет. Могу ли я туда ехать?
- Конечно! Прите на Дон и не задерживайтесь, иначе будет трудно туда добраться - большевики быстро распространяются к югу.
Подошел поезд, идущий на Харьков. Марков вошел в третий класс, а Романовский - во второй. Генерал Марков помахал мне рукой с площадки вагона, и поезд ушел.
Я вернулся к жене и рассказал о встрече с генералами, и через день, в штатском костюме, с паспортом гражданина города Сумы, я ехал в Новочеркасск и благодарил Бога за эту ночную встречу. Если бы ее не было, я, вернувшись в Быхов, попал бы прямо в руки банде Крыленко, разгромившей Ставку.
Хочу сказать еще несколько слов о генерале Маркове. Впервые я увидел его на экзаменах в Военной академии - он экзаменовал нас по уставу, а в течение года был одним из наших руководителей по тактическим занятиям. Его побаивались за сарказм и некоторую раздражительность при неудачных ответах.
В Быхове относились к нему очень хорошо потому, что знали его как храбрейшего офицера и ярко выраженного противника большевиков. Он первый поднял вопрос о необходимости создания армии на добровольческих началах и возможно скорейшего начала борьбы с большевиками.
Я вспоминаю, как лестно было мне во время Кубанского похода дважды заслужить его похвалу.
С. Ряснанский
Цит. по: Марков и марковцы. - М., 2001.