Книга о начале ВОВ. Черновые отрывки. Часть.33. Финская война.
… Из чтения стенограммы складывается впечатление, что с каждым днем и с каждым выступающим раздражение И.В.Сталина всё возрастало и возрастало. Выяснялось, что некоторые командиры так и не поняли, что от них требовалось, они никак не могли понять, что из себя представляет та армия, в которой они служили. Им видите ли, не хватало валенок и лыж, наркомат плохо армию к войне подготовил, сухарей вовремя не завезли… Всё своё раздражение Иосиф Виссарионович выплеснул в своей заключительной речи. Заключительное выступление Сталина - это выступление до крайности раздраженного человека.
Забегая вперед - Крымская катастрофа 1942 года. Мы с вами не говорим о катастрофе РККА на начальном этапе ВОВ, не та сторона катастрофу потерпела, но у нас был целый ряд поражений и неудач, которых не должно было случиться. Локальные катастрофы. Понятно, что ни в какой большой войне с сильным противником не может быть одних побед. Но то, что случилось в Крыму, не должно было произойти. Поражение армии Козлова от Манштейна не имеет объективных причин. Причина сугубо субъективная.
Последний день заседания. К трибуне выходит полковник Мамсуров из 5-го управления наркомата:
«Я командовал особым отрядом лыжников 9-й армии. Прежде чем сказать по вопросам, о которых я хотел бы говорить, мне хочется остановиться на таком моменте. Я слушал выступление тов. Чуйкова, и мне непонятно, почему тов. Чуйков на вопрос тов. Сталина ответил неправдой…»
Во время выступления Чуйкова Сталин задал ему вопрос: вам никто не мешал командовать? Чуйков ответил: нет. Именно этот его ответ Мамсуров назвал неправдой: «Я думаю, что из всех, кто был в 9-й армии, мало кто знал, кто командующий в этой армии. Думаю, что 90% командного состава до сих пор не знают, кто у них был командующий армией. Мне кажется, что такое положение, когда членом Военного совета армии назначен зам. наркома, немножко было неправильное положение и оно отражалось на роли командующего. Когда командующий вынес решение по вопросу использования отряда, оно оказалось недействительным с приходом члена Военного совета армии. Вообще в штабе армии говорили, что зам. наркома здесь хозяин, а командарм не может решать вопросов»
Зам. Наркома и член Военного совета армии - Мехлис. Он сразу отреагировал на слова Мамсурова: «Может быть, вы назовете это решение».
И дальше началась на совещании перепалка:
«МАМСУРОВ. Начальником штаба армии тов. Никишовым мне было передано приказание Военного совета армии идти на выручку 54-й дивизии. Мне было сказано, что я должен взять из лыжных батальонов людей на усиление своего отряда. Командующий армией мне дал это приказание в своем кабинете. Вы вошли и сказали: "Ни одного человека не дам!" А я уже получил приказание. Командующий армией встал и сказал: "Товарищ зам. наркома, вы сказали, что не дадите ни одного человека!"
МЕХЛИС. Ничего подобного, от начала до конца сплошная, сплошная ложь.
МАМСУРОВ. Тов. Чуйков и Никишов могут подтвердить.
МЕХЛИС. Я знал, что тов. Проскуров посылает вас и чтобы выяснить положительные стороны отряда, поручил тов. Рыкову созвать совещание и доложить о положительной работе отряда. Это все клевета, я вас видел один-два раза.
МАМСУРОВ. Мне клеветать нечего. Я говорю то, что есть.
МЕХЛИС. Это сплетня».
Насчет клеветы и сплетни сам Сталин осадил Мехлиса: «О клевете не может быть и речи. Тов. Мамсуров говорит, тов. Рычагов говорил и мое такое мнение. Я должен сказать, что у нас собирался Военный совет и мы с тов. Ворошиловым были такого же мнения».
Уж на что Василий Чуйков известен, как волевой и жесткий командир, но и его Мехлис сумел подмять под себя, в результате, как рассказал Мамсуров, в армии Чуйкова сложилась такая обстановка: «Я видел на практике ненормальное положение в работе целого ряда командиров батальонов, когда я шел на лыжах выполнять задачи. Так, у командира батальона человек 10 стоит и контролирует его работу, и неизвестно, кто из них командир батальона или командир части: тут представитель штаба дивизии - если не два, так три, представитель штаба корпуса, представитель ПУАРМа, представитель газеты армейской, в общем человек 10 наберется и командир батальона. Вот я знаю два случая, когда командир отходил в сторону и мне говорил, я не знаю, что делать, бросить часть, пусть сами командуют. Вот такое положение имеется».
Понятно, что если член Военного совета армии вместо помощи командиру (кстати, член Военного совета Сталин при Главнокомандующем Ворошилове себя вел соответствующим образом, не подменял Главкома), стал контролером, то во всей армии сразу за каждым командиром развелось по своре контролеров. И это при Чуйкове. Что было в Керчи при гораздо более мягкохарактерном Дмитрии Тимофеевиче Козлове можно себе представить. Василий Иванович за командование 9-ой армии получил на совещании заслуженное от Сталина: «…посылались телеграммы - партии Ленина - Сталина, сидели, кормили дармоедов. Как у вас, еще героев нет?».
Но сам Мехлис никаких выводов, как показала жизнь, не сделал. Когда они с Козловым после Керчи стояли перед Сталиным и оправдывались, одному было сказано, что он всё-таки являлся командующим армией и он несет ответственность за армию, а Мехлису - вы не контролером за командующим были поставлены…
Благодарю за поддержку
карточка Сбербанка 2202200535946089.
карточка Тинькофф 5213 2439 6756 4582
Забегая вперед - Крымская катастрофа 1942 года. Мы с вами не говорим о катастрофе РККА на начальном этапе ВОВ, не та сторона катастрофу потерпела, но у нас был целый ряд поражений и неудач, которых не должно было случиться. Локальные катастрофы. Понятно, что ни в какой большой войне с сильным противником не может быть одних побед. Но то, что случилось в Крыму, не должно было произойти. Поражение армии Козлова от Манштейна не имеет объективных причин. Причина сугубо субъективная.
Последний день заседания. К трибуне выходит полковник Мамсуров из 5-го управления наркомата:
«Я командовал особым отрядом лыжников 9-й армии. Прежде чем сказать по вопросам, о которых я хотел бы говорить, мне хочется остановиться на таком моменте. Я слушал выступление тов. Чуйкова, и мне непонятно, почему тов. Чуйков на вопрос тов. Сталина ответил неправдой…»
Во время выступления Чуйкова Сталин задал ему вопрос: вам никто не мешал командовать? Чуйков ответил: нет. Именно этот его ответ Мамсуров назвал неправдой: «Я думаю, что из всех, кто был в 9-й армии, мало кто знал, кто командующий в этой армии. Думаю, что 90% командного состава до сих пор не знают, кто у них был командующий армией. Мне кажется, что такое положение, когда членом Военного совета армии назначен зам. наркома, немножко было неправильное положение и оно отражалось на роли командующего. Когда командующий вынес решение по вопросу использования отряда, оно оказалось недействительным с приходом члена Военного совета армии. Вообще в штабе армии говорили, что зам. наркома здесь хозяин, а командарм не может решать вопросов»
Зам. Наркома и член Военного совета армии - Мехлис. Он сразу отреагировал на слова Мамсурова: «Может быть, вы назовете это решение».
И дальше началась на совещании перепалка:
«МАМСУРОВ. Начальником штаба армии тов. Никишовым мне было передано приказание Военного совета армии идти на выручку 54-й дивизии. Мне было сказано, что я должен взять из лыжных батальонов людей на усиление своего отряда. Командующий армией мне дал это приказание в своем кабинете. Вы вошли и сказали: "Ни одного человека не дам!" А я уже получил приказание. Командующий армией встал и сказал: "Товарищ зам. наркома, вы сказали, что не дадите ни одного человека!"
МЕХЛИС. Ничего подобного, от начала до конца сплошная, сплошная ложь.
МАМСУРОВ. Тов. Чуйков и Никишов могут подтвердить.
МЕХЛИС. Я знал, что тов. Проскуров посылает вас и чтобы выяснить положительные стороны отряда, поручил тов. Рыкову созвать совещание и доложить о положительной работе отряда. Это все клевета, я вас видел один-два раза.
МАМСУРОВ. Мне клеветать нечего. Я говорю то, что есть.
МЕХЛИС. Это сплетня».
Насчет клеветы и сплетни сам Сталин осадил Мехлиса: «О клевете не может быть и речи. Тов. Мамсуров говорит, тов. Рычагов говорил и мое такое мнение. Я должен сказать, что у нас собирался Военный совет и мы с тов. Ворошиловым были такого же мнения».
Уж на что Василий Чуйков известен, как волевой и жесткий командир, но и его Мехлис сумел подмять под себя, в результате, как рассказал Мамсуров, в армии Чуйкова сложилась такая обстановка: «Я видел на практике ненормальное положение в работе целого ряда командиров батальонов, когда я шел на лыжах выполнять задачи. Так, у командира батальона человек 10 стоит и контролирует его работу, и неизвестно, кто из них командир батальона или командир части: тут представитель штаба дивизии - если не два, так три, представитель штаба корпуса, представитель ПУАРМа, представитель газеты армейской, в общем человек 10 наберется и командир батальона. Вот я знаю два случая, когда командир отходил в сторону и мне говорил, я не знаю, что делать, бросить часть, пусть сами командуют. Вот такое положение имеется».
Понятно, что если член Военного совета армии вместо помощи командиру (кстати, член Военного совета Сталин при Главнокомандующем Ворошилове себя вел соответствующим образом, не подменял Главкома), стал контролером, то во всей армии сразу за каждым командиром развелось по своре контролеров. И это при Чуйкове. Что было в Керчи при гораздо более мягкохарактерном Дмитрии Тимофеевиче Козлове можно себе представить. Василий Иванович за командование 9-ой армии получил на совещании заслуженное от Сталина: «…посылались телеграммы - партии Ленина - Сталина, сидели, кормили дармоедов. Как у вас, еще героев нет?».
Но сам Мехлис никаких выводов, как показала жизнь, не сделал. Когда они с Козловым после Керчи стояли перед Сталиным и оправдывались, одному было сказано, что он всё-таки являлся командующим армией и он несет ответственность за армию, а Мехлису - вы не контролером за командующим были поставлены…
Благодарю за поддержку
карточка Сбербанка 2202200535946089.
карточка Тинькофф 5213 2439 6756 4582