И платье снимаю с неё я несмело
Лето 1978 года. Пионерский лагерь находится на самой вершине горы, у её подножия - город Сухуми, ещё ниже и дальше - море.
Кто популярен у подросткоудовлетворв? Самые сильные и самые весёлые. Лёшке было тринадцать и он ял обеим условиям: он был хулиганом из окраинного района Архангельска и умел играть на гитаре и петь.
Мы сидим в палате на кроватях вокруг Лёшки. Он играет на гитаре и поёт разные песни. Вдруг у него делается какое-то странное, непробиваемое лицо и он под перебор струн вдруг запевает задумчиво:
И платье снимаю с неё я несмело…
Пацаны, поражённые таким переходом от предыдущей залихватской песенки, притихают и с недоумением смотрят на Лёшку.
Желая увидеть белое тело…
Все начинают переглядываться, переводя взгляды от лица к лицу. А Лёшка продолжает так же невозмутимо петь и играть. На нас он не смотрит, он смотрит на своего приятеля.
Губами прижаться к единственной в мире…
Тут даже самые недотёпистые соображают, о чём эта песня, некоторые делают вид, что ничего особенного не происходит, кое-кто смущённо утыкается взглядом в пол или в стену напротив. Лёшка играет, глядя на приятеля, который, очевидно, уже слышал эту песню, он не смущён, в глазах у него посверкивает что-то, на губах - скрываемая полуулыбка.
А Лёшка так же ровно заканчивает куплет, делая лишь небольшой акцент на последних словах:
...Моя дорогая картошка в мундире.
Скрываемое напряжение прорывается слишком громким смехом и излишне невозмутимыми голосами. Несколько раз впоследствии, когда сидели смешанной компанией из мальчишек и девчонок на лавочках у входа в корпус или у фонтана в парке, кто-нибудь обязательно в паузе между песнями подначивал Лёшку: «А спой эту… ну, про тело?…»
Но это - совсем другая история.
А вы помните эту песню?
Кто популярен у подросткоудовлетворв? Самые сильные и самые весёлые. Лёшке было тринадцать и он ял обеим условиям: он был хулиганом из окраинного района Архангельска и умел играть на гитаре и петь.
Мы сидим в палате на кроватях вокруг Лёшки. Он играет на гитаре и поёт разные песни. Вдруг у него делается какое-то странное, непробиваемое лицо и он под перебор струн вдруг запевает задумчиво:
И платье снимаю с неё я несмело…
Пацаны, поражённые таким переходом от предыдущей залихватской песенки, притихают и с недоумением смотрят на Лёшку.
Желая увидеть белое тело…
Все начинают переглядываться, переводя взгляды от лица к лицу. А Лёшка продолжает так же невозмутимо петь и играть. На нас он не смотрит, он смотрит на своего приятеля.
Губами прижаться к единственной в мире…
Тут даже самые недотёпистые соображают, о чём эта песня, некоторые делают вид, что ничего особенного не происходит, кое-кто смущённо утыкается взглядом в пол или в стену напротив. Лёшка играет, глядя на приятеля, который, очевидно, уже слышал эту песню, он не смущён, в глазах у него посверкивает что-то, на губах - скрываемая полуулыбка.
А Лёшка так же ровно заканчивает куплет, делая лишь небольшой акцент на последних словах:
...Моя дорогая картошка в мундире.
Скрываемое напряжение прорывается слишком громким смехом и излишне невозмутимыми голосами. Несколько раз впоследствии, когда сидели смешанной компанией из мальчишек и девчонок на лавочках у входа в корпус или у фонтана в парке, кто-нибудь обязательно в паузе между песнями подначивал Лёшку: «А спой эту… ну, про тело?…»
Но это - совсем другая история.
А вы помните эту песню?