Загадка половецкого кургана. Или зачем переписывать историю. (часть 1)
Сегодня попытка мифологизации и нарративизации исторической науки осознано, подогнанной под идеологический запрос в виде лозунга «не дадим переписать историю», в итоге может лишь нивелировать рациональность исторического знания и подорвать доверие к нему в обществе. Казалось бы археология, как одна из источниковедческих дисциплин должна «опредмечивать» историю, устанавливать некие рамки для ученных, ограничивая полёт их фантазии, наиболее правдоподобными гипотезами. С одной стороны, что плохого в теориях пусть и не самых убедительных? А с другой, кто и какие выводы из этих теорий строит и какие дремучие басни могут повлиять на осознание нацией своего прошлого а значит и настоящего с будущим. Тем более, что археология, зачастую, ставит такие вопросы, что поле для версий или гипотез, а значит и для злоупотребления истиной, поистине бескрайнее.
В 1894 году в урочище Королевино около села Таганчи (Таганча в переводе с тюрк. треножник для котла, под которым разводят огонь) Киевской губернии местный крестьянин решил срыть курган, мешавший ему пахать. Срывая курган он неожиданно натолкнулся на истлевший дубовый ящик, сколоченный большими железными костылями. Споры об этой находке не утихли и по сей день.
Итак, подробнее: что же было в том дубовом ящике. В нём был скелет мужчины ориентированного головой на запад, рядом с ним был уложен остов коня. Артефакты из этой могилы можно условно разделить на следующие группы:
Защитное вооружение: шлем, кольчужная бармица, кольчуга и щит
Наступательное оружие: сабля, лук, колчан, стрелы и боевая гирька.
Снаряжение всадника: седло, удила и скребница.
Объекты, связанные с одеждой: пряжки, две подвески-пуговицы, гривны, золотые пластинки.
Прочие предметы: кубок, медальон с образом Иисуса Христа, змеевик, скипетр, бронзовый котелок.
Богатство захоронения и наличие полного комплекта вооружения не оставляло сомнений, в том что это знатный воин или даже вождь, «князь». Предположений о его идентификации, датировке самого захоронения и о происхождении артефактов хватит с лихвой для сюжета нескольких исторических романов. О самых экстравагантных из них, ради экономии времени и места умолчим. Остановимся на наиболее заслуживающих внимания гипотезах. Первым вынес вердикт киевский археолог Хойновский, который считал, что обнаружена могила славянина, князя полян, датируемая концом VIII или первой половиной IX века. Когда артефакты из Таганчи попали в Польшу, археолог Сарновская дала другую датировку X век и выдвинула версию, о том что это останки киевского князя Ярополка Святославича, однако не учитывая, что их в 1044 году уже вырыл племянник Ярослав Мудрый, дабы крестить дядю язычника и перезахоронить в Десятинной церкви рядом с Владимиром. Таким образом делались попытки примирить нехристианский обряд погребения и тот факт, что измерения черепа воина показали, его европеоидность - долихоцефалию с признаками «средиземноморского типа» (тогда как монголоидам свойственна брахицефалия - короткоголовость). Однако, кочевническая обрядность захоронения не хотела вписываться в теорию о славянском происхождении воина, вызывал определенные вопросы и медальон с изображением Христа в могиле язычника. Поэтому ряд исследователей, обратив «внимание на характерные особенности погребального обряда и инвентаря такие как: совершение погребения под курганной насыпью в грунтовой могиле со специальной приступкой для захоронения коня, гроб в виде прямоугольного ящика (из толстых брусьев и досок), скрепленного длинными железными костылями, ориентировка погребённого головой на запад и наличие в могиле останков осёдланного и взнузданного коня»[1], пришли к выводу что в данном случае на лицо неоспоримые признаки половецкого (кипчакского) захоронения. «А наличие среди инвентаря шарообразной булавы - скипетра на очень длинной рукояти, характерной для богатых золотоордынских погребений»[2] - позволило предположить монгольское происхождение кургана с датировкой XIII-XIV вв. Исходя из этой точки зрения, найденный воин мог быть половецким ханом из золотоордынского отряда. В рамках данного подхода длинноголовсть и «средиземноморский тип» хана не принимались во внимание, как и то что в могиле был обнаружен щит, которым половцы не пользовались, а христианский медальон объяснялся лишь как трофей. Две любопытные версии выдвинула Плетнева С.А., на них и остановимся подробнее.
Первое предположение советского историка и археолога заключалось в том, что погребенный был предводителем бродников, кошевым. Татищев писал о бродниках как о русском племени, не признававшим над собой власти князей и живших обособленно. Карамзин, вообще считал бродников скопищем (фратрией?) авантюристов, бродяг-бандитов, состоящих из русских, венгров и угров, которые забросили земледелие ради разгульной жизни (по мнению некоторых ученных бродники - предки казаков). С третьей точки зрения бродники идентифицируются как остатки разрозненных хазар, булгар, огузов. Как бы там ни было, но в отношении этногенеза бродников более правдоподобна гипотеза об их тюрко-славянских корнях. Но важнее другое, ни один источник не указывает, на то что в состав бродников входили половцы. В половецкой принадлежности кургана, по мнению многих исследователей, сомневаться не приходится. Да и взаимоотношения существовавшие между половцами и бродниками, мягко говоря дружелюбными не назовёшь. Например, в 1223 году бродники в битве на Калке воевали вместе с монголами Субедэя против объединенных русско-половецких сил. К тому же фраза из летописи «Тут же и бродници с Татары быша, и воевода их Плоскыня, и тъ оканныи воевода цлова крестъ честныи къ Мьстиславу и ко обоимъ княземь, како их не избити, нь пустити их на искупъ, и солгавъ оканныи: сице связавъ, предаст их Татаром своимъ» говорит о том, что русская часть отряда бродников была православной. Поэтому, на мой взгляд, индентификация погребенного воина около Таганчи как русского бродника слишком натянута.
Вторая версия Плетневой отталкивается от характеристики черепа, которая «позволяет считать погребенного принадлежащим к русской княжеской семье (об этом свидетельствуют и скандинавская длинноголовость, и греческая средиземноморская примесь)»[3]. Наличие в могиле булавы-скипетра, по мнению советской исследовательницы, лишь подтверждает её гипотезу, так как булава не встречалась у кочевников и могла служить символом княжеской власти. Если захоронение у села Таганчи принадлежит если не самому князю Ростиславу Рюриковичу, то «такому же лихому князю, взявшему на себя трудные обязанности «промежуточного вассала» киевского князя в его взаимоотношениях с черноклобуцкими аристократами и воинами»[4]. Посмотрим на более развернутую историческую картину, чтобы понять о чём идет речь. Географически курган около села Таганчи находится в районе Поросья - между реками Стугной и Росью, которое в интересующее нас время (т.е. вторая половина XII века) контролировалось военным союзом чёрных клобуков (шапок), вассалами киевского князя. Чёрные клобуки (торки, печенеги, берендеи), находясь на службе у русского сюзерена, отбивали набеги половцев, стремившихся на тучные пастбища Поросья, неоднократно участвовали и во внутренних усобицах русских князей. В 90-е годы Ростислав Рюрикович становится князем чёрных клобуков и оседает в Торческе. «Поросье, с его своеобразным военизированным бытом, возможностью отличиться в боях, получить надежных союзников-побратимов среди черноклобуцкого населения, привлекало русских воинов всех рангов»[5], в том числе и князя Ростислава, с его склонностью к «лихой» жизни, возможно переданной от ему от матери половчанки, дочери хана Беглюка.
Но тогда зададимся вопросом: а может ли подобный «промежуточный вассал», Рюрикович, христианин быть погребенным по языческому обряду, беря с собой в мир иной лишь медальончик с ликом Спасителя? «В настоящее время это уже не кажется столь невероятным, так как археологи обнаружили в Прикарпатье целую сеть языческих святилищ, датирующихся от XI до XIII вв. включительно. Это важнейшее свидетельство чрезвычайной устойчивости языческих мировоззрений на Руси во всех слоях общества. Попадая в окружение язычников, даже русские князья, судя по Таганче, легко вновь обращались к язычеству, и поэтому черноклобуцкие соратники (а возможно, и жены?) хоронили их в соответствии со своим языческим мировоззрением»[6],- делает вывод Плетнева в своей монографии «Половцы». И всё же - справедливо ли такое безапелляционное утверждение в отношение погребенного в кургане под Таганчи?