новая нора
В скульптурах Церетели есть свои плюсы - когда такой топографический кретин вроде меня в очередной раз пытается заблудиться в центре, кончик мачты Петра очень помогает сориентироваться.
- Здравствуй, девочка моя, пришла, вот молодец. А твой мужик явился в футболке с каким-то фашистским крестом. А я что говорил? Нарядными...
- Это не фашистский крест, это картинка с обложки Пикника.
- Один хуй, Пойдём, я тебе всё покажу.
Всё - это полутёмный подвал с кальянной и караоке (у нас есть всё что надо - башня и тёмное подземелье) и веранда ярусами, вся завешенная невесомыми розовыми шторками. Я смотрю на стоящий на веранде стол и вдруг понимаю, что я его знаю. И соседний. И ещё - это столы из "Барвихи".
Мальчики все явились как попало, девочки - нарядными. Я не помню их по именам, но помню в лицо - и вот эту, в платье чёрного кружева на нежнейшем розовом чехле и тяжеленных ботинках, и вот ту - в чём-то вроде кольчуги из пайеток, и рыжую в локонах и с длиннющими ногами - широкая резинка чёрного чулка полностью видна в разрезе. На их фоне я чувствую себя Золушкой, к которой не успела фея, и она таки отправилась на бал в старом жёлтом платье сестрицы Жавотты.
А потом уже темно, Базиль бегает с планшетиком, фотографируя то меня, завернувшуюся в плед, то эти столы, фонарики и просвеченные ими розовые шторы, похожи на какие-то сонные паруса, и небо тёмно-синее, а по улице ползёт поливалка.
- Здравствуй, девочка моя, пришла, вот молодец. А твой мужик явился в футболке с каким-то фашистским крестом. А я что говорил? Нарядными...
- Это не фашистский крест, это картинка с обложки Пикника.
- Один хуй, Пойдём, я тебе всё покажу.
Всё - это полутёмный подвал с кальянной и караоке (у нас есть всё что надо - башня и тёмное подземелье) и веранда ярусами, вся завешенная невесомыми розовыми шторками. Я смотрю на стоящий на веранде стол и вдруг понимаю, что я его знаю. И соседний. И ещё - это столы из "Барвихи".
Мальчики все явились как попало, девочки - нарядными. Я не помню их по именам, но помню в лицо - и вот эту, в платье чёрного кружева на нежнейшем розовом чехле и тяжеленных ботинках, и вот ту - в чём-то вроде кольчуги из пайеток, и рыжую в локонах и с длиннющими ногами - широкая резинка чёрного чулка полностью видна в разрезе. На их фоне я чувствую себя Золушкой, к которой не успела фея, и она таки отправилась на бал в старом жёлтом платье сестрицы Жавотты.
А потом уже темно, Базиль бегает с планшетиком, фотографируя то меня, завернувшуюся в плед, то эти столы, фонарики и просвеченные ими розовые шторы, похожи на какие-то сонные паруса, и небо тёмно-синее, а по улице ползёт поливалка.