Попов Г.Х. "Что делать?". 1990 год
Главное в перестройке в экономическом плане - это дележ государственной собственности между новыми владельцами. В проблеме этого дележа - суть перестройки, ее корень. Понять и объяснить суть того, почему мы пять лет топчемся на месте, что нас ждет, как оценивать программы и платформы перестройки, позиции и людей, и партий, можно только в свете этого основного процесса.
Все проблемы денационализации, разгосударствления концентрируются вокруг вопросов:
• кто получит распределяемую собственность?
• в каком количестве?
• платно или бесплатно?
• кто будет ее делить?
Берем один из лучших документов на эту тему - проект Закона РСФСР «О земле»....
А что я слышу с трибуны Российского парламента?
Спорят: будет ли делить землю сельский или районный Совет. Право делить государственную собственного всего народа хотят отдать местным Советам. Пусть даже эти Советы самые демократичные, все равно они отражают интересы тех, кто их избрал, т.е. интересы тех, кто сейчас живет на земле. И судьбу, например, тысяч москвичей, желающих получить землю, будут решать депутаты сельсовета, избранные двумя сотнями жителей трех вымирающих деревень. Неудивительно, что такие местные Советы думают не о том, как скорее отдать землю тем, кто накормит себя и страну, а о том, как на этом заработать и превратить себя в подобие арабского эмирата, живущего на незаработанную ренту.
Но реальность состоит еще и в том, что местные Советы делить сами ничего не будут. Это станет делом аппарата этих Советов. Реальность и в том, что на практике большинство сельсоветов - и это знают все - под полным контролем директоров совхозов или председателей колхозов, которые их и кормят, и поят, и зимой топливо дают, и транспорт ремонтируют, и горючим заправляют. В итоге дело дележа государственной земли хотят фактически у парламента России отобрать и отдать в руки местного аппарата. Земля - только один пример.
Другой - ситуация с магазинами. У нас в Моссовете прямо-таки рвутся решать вопрос об их приватизации нынешние органы управления торговлей. Те самые, что сейчас эти самые магазины держат мертвой хваткой.Часто говорят - перестройка топчется на месте, ничего не меняется. Такое утверждение верно только для периода до XXVIII съезда КПСС. А после съезда начался бурный процесс дележа государственной собственности. Принимается закон об аренде - в обход всех других законов, опережая все и вся. Сначала аренда предполагалась чуть ли не главной формой денационализации. По существу, такая трактовка аренды означала попытку сохранить государственную собственность и всю бюрократию, т.к. именно ей обязаны платить арендную плату. Но возник, казалось бы, технический вопрос: а как быть с прибылью? Если ее коллектив арендаторов вложил в свое предприятие, то кто хозяин этих инвестиций? Отвергнуть право коллектива улучшить дела предприятия с по-мощью вложений собственных средств было неразумно. Пришлось разрешить инвестицию из «своих денег». Но тогда пришлось признать и наличие на арендных предприятиях растущей доли собственности коллектива и постепенное уменьшение арендуемой части. Следствие ясно: через несколько лет завод будет собственностью тех, кто вкладывал свои средства. Логика хозяйствования заставила признать право арендатора на фактический выкуп арендуемого предприятия. Аренда превратилась в два разных вида: вечная аренда и аренда как форма выкупа собственности. Закон об аренде предопределяет выкуп трудящимися у государства, т.е. у бюрократии, тех средств производства, которыми эти трудящиеся владеют по Конституции и которые созданы их трудом. За свое - плати тем, кто это свое у тебя отобрал и от которого он тебя отстранил.
Однако этим аппарат не ограничился. Был подготовлен правительством и принят с восторгом на Верховном Совете СССР новый закон о предприятии. В нем, по существу, упразднялся совет трудового коллектива, а выборы директора вообще отменялись. Главным действующим лицом на предприятии вновь стал директор и его аппарат. Теперь сопоставим два закона. Раз реальный хозяин завода - аппарат, то именно директор и аппарат - главные действующие лица при переходе на аренду. Другими словами, собственность надо не просто выкупать. Выкуп стал правом директора, его администрации, его аппарата. Трудящиеся от выкупа и приватизации неизбежно оказались отстраненными.
Еще один процесс. Упраздняются министерства - и союзные, и республиканские. Вместо них создаются концерны. Но министерства были органами управления. Они управляли чужой, государственной собственностью. Государство могло их в любой момент упразднить или реорганизовать. А концерны заявляют, что они уже не государственные организации, они претендуют на роль собственника. Так государственную собственность захватывают бывшие министерства. Это ярко проявилось у нас в Москве. Концерны самовольно заняли здания бывших министерств. Но Моссовет обязан был давать здания именно министерствам, как органам Совета Министров СССР и РСФСР, поскольку Москва - столица. Но каких-либо обязательств у Москвы перед любой хозяйственной организацией нет. И здания министерств - требуем мы - должны вернуться Моссовету. А он затем решит: пускать в него тот или иной концерн или нет, и за какую плату, и вообще: разрешать ли этот концерн в Москве. Претензии концернов на эти здания были частью их общей претензии: концерн считает бывшую государственную собственность, которой распоряжалось министерство, - своей. И здесь налицо захват собственности, но уже не аппаратом предприятия, а аппаратом министерства. За собственность вступила в борьбу и Академия наук СССР и получила ее с помощью самого Президента. Как будто забота об ученых. Но в Академии Наук - по ее уставу - всем руководят несколько сотен всевластных и избирающих самих себя академиков. Практически Президент своим Указом о собственности Академии отдал эту собственность в руки академических верхов. То же самое стоит и за Указом Президента о собственности вузов. Опять-таки ее он фактически передал в руки руководства вузов. Моссовет завален обращениями различных «общественных» организаций, создававшихся в свое время КПСС, с просьбами отдать им в собственность землю, здания и т. д. Так как эти конторы на 9/10 состоят из аппарата, назначенного ЦК КПСС с полуфиктивными членами, то заявление организации о том, что она хочет стать собственником здания, означает на деле просьбу дать собственность аппарату этой организации, а то и просто ее руководителям. Надо же и им подготовиться к жизни в условиях рынка. Но кто больше всех преуспел в дележе собственности - так это аппарат КПСС. Старый Мосгорисполком перед уходом в спешке переписывал на баланс КПСС здания. Перед этим систематически «уходили» к КПСС типографии, базы отдыха, гостиницы, совхозы. Говорят: есть решения Советов о передаче КПСС зданий или газет. Хотел бы я посмотреть на Советы, которые в то время посмели бы не принять такое решение. Но отменяем же мы законные когда-то приговоры судов о репрессиях только потому, что признания обвиняемых были вырваны силой? Чем признание в застенке об участии в заговоре против партии отличается от голосования за передачу этой партии здания или газеты на сессии Совета? Но даже если что-то и финансировалось самой КПСС - и в этом случае собственность КПСС нельзя считать негосударственной, т.к. она формировалась в условиях монопольного диктата КПСС над государством. А в последний год аппарат КПСС создает и совместные, и кооперативные предприятия. Смело «зарабатывает» и «родные» деньги, и валюту. Самое характерное: аппарат партии социалистического выбора ни одного рубля в государственный сектор не вкладывает, только в негосударственные формы предпринимательства. С одной стороны - это радует. Значит, аппарат КПСС окончательно сделал выбор в пользу приватизации и рынка. Но очевидно и другое: выбран вариант, когда собственность партии рассматривается только как собственность аппарата партии, точнее - руководителей этого аппарата. Новый Устав КПСС обошел кардинальный вопрос: кто же хозяин партийной собственности? От аппарата КПСС не отстают его аналоги в профсоюзах, комсомоле, во всех прочих «приводных ремнях» однопартийной диктатуры. Нетрудно представить, что вскоре государственная собственность в армии станет собственностью генералов. От армии не отстанет МВД и т.д. Словом, процесс разгосударствления и денационализации уже идет. И если его не форсируют, скрывают, прячут, то главным образом из-за неготовности всего аппарата активно включиться в эту работу. И во-вторых, из-за споров между союзным, республиканским и местным аппаратом о том, кто же из них будет осуществлять разгосударствление и чего. Перед нами четко выраженный подход к дележу государственной собственности: аппаратный. А так как аппарат - продукт прошлого, то вывод один: речь идет о таком варианте дележа госсобственности, который осуществляют силы, сформировавшиеся в административном социализме - государственные, партийные, хозяйственные и так называемые общественные. Бюрократия, созданная в прошлом, хочет стать собственником того государственного имущества, которым она командовала, и хочет вступить в новое общество уже в другом качестве - собственника. Этот подход - главное, основное, что определяет нынешний ход перестройки. Есть ли альтернативный подход? Есть. Собственность государства должны делить высшие органы государства - органы власти и созданные ими и подчиненные только им особые органы нового типа - органы дележа государственного имущества. Сначала республики решают, что остается центру, и центр сам делит эту свою часть. Затем республиканские парламенты решают, что будут делить их органы, а что передается для дележа вниз - местным Советам. И при парламентах республик, и при местных Советах создаются независимые от всех других органов учреждения разгосударствления.При такой схеме и земля может оказаться в руках местного Совета. Но только часть земли, именно часть и по вполне конкретным соображениям (например, сельсовет делит ту часть земли, которая по общим нормам приходится на местных жителей). Следующая проблема: кто может претендовать на государственную собственность! Например, на имущество Московского университета могут претендовать только нынешние органы руководства МГУ или и еще какая-то созданная преподавателями альтернативная организация, если они захотят ее создать? А может быть, вообще претендентом может выступать группа людей, никакого отношения к МГУ не имеющая, пожелавшая создать свободный университет?С демократической точки зрения любой гражданин страны должен иметь право претендовать на свою долю в любой государственной собственности.Но когда речь идет о тех, кто уже сегодня работает на этой собственности, то необходимо им дать не исключительное, но первоочередное право - право быть первыми в общей очереди на разгосударствление, на приватизацию. А вот если эти первые не хотят стать собственниками, не хотят начать приватизацию, а в то же время есть претенденты на эту собственность «со стороны», - тогда органы разгосударствления будут обязаны организовать аукцион. Еще один вопрос: каков размер того, что можно получить при разгосударствлении? Аппаратная денационализация неизбежно вводит неравенство. То, что приходится на одного собственника в рамках Академии наук, может существенно отличаться от того, что получают в вузах. Те, кто остается в совхозе, «на голову» сохраняют совсем не то число гектаров, которое достается выделяющемуся фермеру.
А сама логика прошлого строя, где все работали на общий котел, требует, чтобы не только каждый гражданин имел право на свою долю, но и того, чтобы доля одного была равна доле другого. Единственно возможные виды неравенства: дети могут получать меньше, чем взрослые; трудоспособные - больше пенсионеров, а среди трудоспособных можно учесть их трудовой стаж, включая стаж работы в домашнем хозяйстве. Аппаратный вариант тяготеет к бесплатности (или символической платности) для себя и полновесной платности для всех других. Поэтому закон об аренде так быстро и принял Верховный Совет СССР - интуитивно почувствовал «родное». Аппаратная идея: и за землю - плати, и за магазин - плати. Сразу - (выкуп), или постепенно - (аренда). Но откуда деньги у рядового гражданина? Это первое. И почему надо платить за свое? Это второе. Да и кому надо платить? Министерству, местному Совету, колхозу? Они что - хозяева госсобственности? И статьи прежних Конституций об общей собственности были фикцией? А все мы были батраками не государства, а конкретного министра или директора?Но есть и демократический подход к денационализации: никакого выкупа, каждому его долю - бесплатно. Вот один из возможных вариантов. С одной стороны, стоимость государственного имущества. С другой - число членов общества. На каждую сотню рублей госимущества выпускается по облигации. Дети получают, положим, по пять облигаций. Пенсионеры по десять. Все трудоспособные имеют столько-то лет трудового стажа, включая домохозяек. Выясняется, что на один год трудового стажа приходится по 1,5 тысячи рублей имущества, т. е. 15 облигаций. И тогда работник, отработавший 20 лет, получит облигации на 30 тысяч рублей. Этими облигациями можно расплатиться за приобретаемый у государства газетный ларек или за свою долю акций на заводе.Если хочешь купить больше и этих облигаций не хватает - тогда, конечно, может возникнуть проблема доплаты уже из своих денег.Если человек вообще не желает ничего покупать - облигации можно или продать на бирже, или сдать их в банк и иметь на них годовой доход - в зависимости от того, в какой банк их вложили и как эффективно распоряжается средствами этот банк.Иногда путают вопросы о плате за свою законную долю госсобственности и о плате за избыточную, сверх общей нормы, часть собственности. Рабочий получит на 15 тысяч рублей облигаций, а на заводе надо внести 25 тысяч. Тогда, естественно, доплачивать надо. Или взяв кредит, или взяв завод в аренду. Но это именно доплата, а не плата.
Вопросы о равенстве прав каждою члена общества на государственную собственность и о бесплатности этой доли - предопределяют политическую активность граждан и тип этой активности. Если все равны, если я равен всем при вступлении в будущее общество неравенства, если те, у кого сегодня деньги есть, коренных преимуществ передо мной не имеют - я горячо борюсь за перемены. Если же те, кому удалось накопить большие деньги в прошлом, собираются стать господами в новом обществе, то стоит ли бороться за перемены? За выкуп или бесплатно - это вопрос об активности миллионов в процессе разгосударствления. Платно или бесплатно - это водораздел демократа и аппаратчика. Единственное, о чем можно спорить: должен ли быть один общий котел разгосударствленного имущества или этих котлов - несколько: основные и оборотные производственные фонды, земля, жилье, фонды сферы обращения и т.д. Тут есть плюсы и минусы и в идее «общего котла» и единой доле, и в идее нескольких котлов и разных долей в каждом из них. На базе того, что получит каждый гражданин, могут возникнуть и частная собственность, и разные виды коллективной собственности, и новая государственная собственность. Государственная собственность будущего - это не осколки или остатки тающего айсберга бывшей социалистической собственности. Государственная собственность тоже будет принципиально новой, т.к. на госпредприятии будут работать люди, у которых есть свой «капитал» в виде облигаций, которые они не захотели вложить «в дело», предпочтя оставаться наемными работниками у государства и получать сверх госзарплаты ренту на облигации. Ясно, что в конце концов все облигации, распределенные между членами общества, по законам товарного производства, перераспределялся. Возникнет неравенство. Но при демократическом разгосударствлении неравенство будет итогом личной деятельности каждого при равном старте и честной конкуренции. А при аппаратном разгосударствлении неравенство - уже на старте и за-дано оно не законами товарного производства, а тем, что было характерно для государственно-бюрократического социализма - иерархией. Конечно, конкуренция со временем разрушит это неравенство и создаст неравенство рыночное. При аппаратном пути после разгосударствления одно, бюрократическое, неравенство перейдет в другое - рыночное. Но в любом случае, при любых подходах без разгосударствления нет пере-стройки. Оно - фундамент всего