* * *
Какая-то тотальная тошнота - и психическая, и физиологическая.
Сегодня вдруг осознала еще одну вещь. Очень часто люди в тяжелые моменты живут хорошими воспоминаниями, это поддерживает мораль и дает надежду, что все хорошее еще вернется. У меня же сейчас все воспоминания - вот буквально, ВСЕ, даже о казалось бы хорошем - вызывают ощущение стыда. Стыда о сделанном, о сказанном, о том, что чувствовала. Стыда за свои ожидания, сбывшиеся или нет, за свои щенячьи эмоции. И даже если нет стыда, то есть желание тупо затолкать эти воспоминания туда, откуда они уже не всплывут, вычеркнуть из жизни целые огромные отрезки. Я забираюсь в своих воспоминаниях так далеко, как только могу, до самого раннего детства, и везде - одно и то же. Не хочу об этом помнить, не хочу к этому возвращаться. Потому что любое воспоминание оборачивается тяжелым приступом экзистенциальной тошноты.
А в последние дня три еще добавилась тошнота самая обычная, физическая. И я не знаю, что с этим делать.
Сегодня вдруг осознала еще одну вещь. Очень часто люди в тяжелые моменты живут хорошими воспоминаниями, это поддерживает мораль и дает надежду, что все хорошее еще вернется. У меня же сейчас все воспоминания - вот буквально, ВСЕ, даже о казалось бы хорошем - вызывают ощущение стыда. Стыда о сделанном, о сказанном, о том, что чувствовала. Стыда за свои ожидания, сбывшиеся или нет, за свои щенячьи эмоции. И даже если нет стыда, то есть желание тупо затолкать эти воспоминания туда, откуда они уже не всплывут, вычеркнуть из жизни целые огромные отрезки. Я забираюсь в своих воспоминаниях так далеко, как только могу, до самого раннего детства, и везде - одно и то же. Не хочу об этом помнить, не хочу к этому возвращаться. Потому что любое воспоминание оборачивается тяжелым приступом экзистенциальной тошноты.
А в последние дня три еще добавилась тошнота самая обычная, физическая. И я не знаю, что с этим делать.