(no subject)
Виктор Поповичев
Транс
Мир духов рядом, дверь не на запоре,
Но сам ты слеп, и всё в тебе мертво.
Умойся в утренней заре, как в море,
Очнись, вот этот мир, войди в него.
Иоганн Вольфганг Гёте. "Фауст"
1
Прихватив дюжину носовых платков, я одним из первых вошел в зал и занял дальний - у батареи центрального отопления - столик. Это было неудобное место - колонна, подпиравшая потолок, скрывала эстраду, и желающих сесть за этот столик не нашлось до самого начала турнира. Я надеялся, что так и останусь один, если кто-то из запаздывавших не придет вовсе. Достал блокнот, карандаш, написал на чистом листе: «Турнир сосновоборских поэтов» - и устроился на стуле так, чтобы видеть отражение эстрады в стоящем у окна зеркале.
- Товарищи! - На пятачок яркого света у микрофона вышла стройная, длиннокосая директриса Дома молодежи. - Сидоров, он только что звонил, должен вот-вот подойти. Минут через десять.
Официантки разносили кофе, мороженое. За соседним столиком тряс бородой, рассказывая что-то смешное, Поповичев.
В зал вошел человек в странном головном уборе. Раздались жидкие хлопки. Сидоров, подумал я, как и те, кто аплодировал, но директриса продолжала сжимать в холеной руке три гвоздики, приготовленные, вероятно, Сидорову.
- У вас не занято? - спросил молодой мужчина, придерживая кончиками пальцев поля шляпы, сплетенной из алюминиевой проволоки. - Можно к вам? - повторил он, бегло оглядев зал.
- Устраивайтесь. - Пряча носовой платок, я кивнул.
- Решил на нашенских поэтов посмотреть… Василий Поляков, - представился он, протянув крепкую ладонь.
Я назвал свою фамилию и улыбнулся, видя, что шляпу мой сосед по столику не снял и, наверное, не собирался снимать.
- Импортная? - спросил я, с любопытством взирая на сплетенное толковым, видимо, мастером матовое чудо: не шляпа, а произведение кружевного искусства.
- Старик один, в Финляндии живет. Спец по соломенным… Куклы делает, коврики. Говорят, он американцам для какого-то фильма трех мамонтов из прутьев сотворил.
Я нагнул голову и высморкался. Аж в подлобье заломило от боли, круги перед глазами побежали. Отпил горячего кофе и виновато глянул на разговорчивого собеседника - мол, прости, друг, но отсюда никуда не уйду.
- Из-за тебя сюда пришел, - прошептал он, перегнувшись через стол, и улыбнулся. - А насморк - мелочь. Моментом удалю. И глаза у тебя покраснели. - Он тронул холодной ладонью мой лоб: - Температура, правда, чуть выше нормы.
- Не надо, парень. - Я отстранил его руку. - Здесь буду сидеть. Мне четыреста слов для газеты…
- А кто тебя гонит? - удивился Поляков. - Поприсутствуем - и ко мне. Я тебя от соплей избавлю.
Приехал Сидоров. Зал приветствовал поэта-авангардиста свистом и топотом.
То ли пыль поднялась, то ли в носу что-то вконец испортилось - на меня напал чих. Около минуты кутал нос в платок. Вроде унял… На эстраду вышел обвешанный цепями авангардист. В его задранных вверх волосах зеленела старинная чернильница с торчащим из нее гусиным пером. Сидоров несколько раз подпрыгнул, звякая цепями, и замер, подняв руку к лицу, нюхая тюбик губной помады.
- «Лобное место», - прошептал он в чуткий микрофон и, сделав паузу, так же тихо: - В дремучих волосах желанья…
Я почувствовал жжение в левой ноздре и… Чхи-и! Запоздало выхватил носовой платок, сунул в него нос…
Короче говоря, пришлось покинуть зал, потому что два дюжих молодца пожелали мне доброго здоровья и прислали записку, в которой было два слова и четыре восклицательных знака: «Заткнись, сука!!!!»
Ничего, подумал я, позвоню Поповичеву, порасспрошу о турнире и состряпаю обещанную местной газете статью.
На улице меня догнал Поляков.
- Сейчас я тебя вылечу. - Он взял меня за локоть.
- Вряд ли. - Я усмехнулся. - Простуда на гайморит наложилась. Не знаю, что сильней мучит, леший расшиби мои болячки. Скальпель - это мне поможет.
- Можно и без ножа обойтись, - сказал он уверенно.
Домой идти не хотелось - жена во вторую смену. Черт их знает, таких Поляковых, Сидоровых: чем они живут, о чем думают?
Проклятый чих и на улице не давал мне покоя. Выкинул мокрый платок в урну и достал свежий. Поляков рассказывал что-то о своем недавнем переезде в Сосновый Бор, о какой-то Милке. И совсем не вязалась его проволочная шляпа со скромной серой курткой из плащевки и стоптанными башмаками отечественного производства.
- Я тут недалеко, в четвертом микрорайоне. Зайдем?
- Хорошо, - согласился я. - Заваришь мне литровую банку чаю. Крепкого. И пару таблеток аспирина. Есть аспирин?
- Я тебя по-индийски… Ты много статей про всякую чертовщину опубликовал. Совет хороший, значит, можешь дать.
- Совет - это всегда пожалуйста. Веди. Показывай свои индийские пилюли.
Не доводилось мне раньше встречать такой роскоши: картины - подлинники! - в золоченых рамах, кухонные агрегаты с фирменными знаками… А спальня! Шикарный, сплетенный из искрящихся нитей полог над кроватью…
- Сюда. - Поляков отворил инкрустированную белым металлом дверь.
Здесь все было скромнее: дешевый письменный стол с лампой под пластиковым абажуром, табурет в углу у окна, на табурете - бочонок и деревянная кружка, книжный шкаф с антресолями, занимающий всю стену. В этой комнате и дышалось легче. По привычке стал разглядывать корешки книг. За спиной булькнуло - плеснулась вода.
- Держи. - Поляков тронул меня за плечо и протянул кружку. - Три глотка отхлебни.
- Блат, видать, с книжными воротилами, - сказал я, с завистью глядя на стоящие на полках книги. Взял из его рук кружку, отпил - вода. Правда, без запаха хлорки. - Читаешь хоть?
- Возьми на память… любую, - предложил он и снял с полки Монтеня. - Нравится?
Я, конечно, поблагодарил и отказался. Не хватало влезть в криминальную историю: откуда столько редких книг, как и все, что есть в этой квартире?..
- Ну, как твой нос? - спросил Поляков.
Нет… Совершенно невероятно, однако насморк исчез, пропала боль в подлобье. И появилось настроение, бодрость. Мне вдруг стало жаль, что так легкомысленно отказался от Монтеня, надо было заплатить по номиналу и забрать книгу.
- Гипноз? - спросил я, свободно вдыхая ноздрями воздух.
Поляков протянул мне кружку!
- Допей водицу - и поймешь.
На дне кружки что-то кривое и острое.
- Коготь демона, - сказал Поляков без улыбки. Как-то даже стал серьезнее, насупился. - Настоящего демона. Заливаешь коготь водой из крана и… Любую простуду лечит в два счета. Посылал такую воду в лабораторию - говорят, универсальнейшее средство. Причем через полчаса от него и следа в крови не останется… Старатель я. Слышал про такую специальность?
- Старатель?.. Из «Посоха»?.. Понятно! А я-то думаю, откуда такая роскошь! Может, и тамусом угостишь?
Он сбегал на кухню и притащил фирменную бутылочку с серебристой наклейкой в виде иероглифа. Отвернул пробку.
Я что-то сказал насчет своей зарплаты, которой едва хватило бы, чтоб купить две такие бутылочки. Поляков предложил не церемониться… Тамус я пил впервые.
- Теперь скажи, чем обязан твоей щедрости?
Он вдруг сник. Начал суетливо перекладывать стопку бумаги на столе. Для чего-то глянул на часы, погремел когтем в кружке. Опустился на колено и стал поправлять задник на домашней туфле.
Наконец встал и, тронув кончиками пальцев шляпу, которую так и не снял ни разу, сказал:
- Повесть у меня… Сам написал повесть. Она не совсем обычная. Но все правда. За каждое слово отвечаю. Посмотрел бы?
- Еще и спрашиваешь! - воскликнул я и несколько раз громко потянул ноздрями воздух… - Чувствуешь?.. Да я за твою услугу не только повесть, но и все, что еще напишешь, читать буду. И почту за честь! Гайморит - это такая сволочная болезнь, что не приведи Бог!..
- Так я тебе и с собой водички дам, - обрадовался Поляков. - А хочешь, ко мне приходи. Прямо свежака… Да твой гайморит - мелочь… Коготь демона и не то в два счета убирает. Так что приходи в любое время. - Он постучал костяшками пальцев по бочонку: - Пустой… Новой налью, чтоб денька три постояла, надежнее, когда с выдержкой.
Я ощутил желание посидеть за письменным столом. Вспомнилось, что надо доработать давно обещанную статью для областной газеты. Даже зуд в пальцах - работать, работать…
- Обязательно зайду, - сказал я, поднимаясь. - Прочитаю твою повесть и сразу к тебе.
Поляков вытащил из ящика письменного стола пухлую папку с голубыми тесемками. Протянул мне.
- Ты бы поправил… Чтоб пограмотней. Сам понимаешь, институтов не кончал.
- Сделаю, что смогу, будь спокоен… А если опять у меня через час-другой сопли потекут? Может такое быть?
- Не потекут. - Поляков подтолкнул меня к двери. - Твои болячки… Считай, что нет их больше. Еще два раза попьешь когтевой воды и вообще забудешь о всех болезнях.
- Твои бы слова да Богу в уста, - вздохнул я.
«А много, однако, бумаги исписал этот миллионер-старатель», - подумал я, шагая по улице.
Этим же вечером я развязал голубые тесемки и достал пачку листов из папки…
www.fictionbook.ru/author/viktor_popovichev/trans/download.html.zip