О любви к животным
Посвящается Вике и Яше
У меня дома никогда не было животных. Нет, вру! В ранние школьные годы была золотая рыбка. Она жила в небольшом пузатом стеклянном бочонке, лишенном всяких архитектурных излишеств. Ни крупного цветного песочка на дне, ни каких-нибудь романтических воротец, ни водорослей, ни улиток - строго
по спартански. Вода, стекло и рыбка. Она подплывала к вогнутой прозрачной границе своего мира и смотрела на меня не мигая. Ротик у нее открывался, но сказать что-нибудь она так ни разу и не решилась. Раз в неделю я вылавливала сачком ее сопротивляющееся, трепещущее золотистое тельце и плюхала его, с облегчением, в поллитровую банку с водой. Потом меняла воду в аквариуме и выливала туда содержимое банки. Сверху присыпала вонючего корму, и мои обязательства по отношению к ней были исполнены. Никаких сантиментов между нами не водилось. Я даже не помню, при каких обстоятельствах она исчезла...
Кошек и собак нам не разрешали, а с возрастом, и самим уже не хотелось. Но что на нас всех - я разумею меня, Леву и детей, действовало неотразимо - это "ми-иу" голодного котенка. Однажды ночью, не в силах больше выносить котячих страданий, мы спустились с пятого этажа в подвал, откуда слышались отчаянные жалобы покинутого оголодавшего детеныша, и там, в ужасных бетонных полуразрушенных катакомбах, долго-долго искали страдальца, который прятался от нас, не переставая мяукать. В конце концов мы поставили блюдечко с молоком на пол, в надежде, что он его обнаружит.
Поднимаясь по лестнице к выходу, мы договорились оставить открытой входную дверь, что было категорически запрещено. Дверь была бронированная, с крепким замком и должна была как уберечь от воров, так и воспрепятствовать бомжам устроить в нашем подвале общежитие. Однако интересы котенка перевесили. Мы понадеялись, что к нему спустится блудная мама, или он сам как-нибудь выберется по огромным для него ступеням... Уже выходя, Лева не выключил свет. "Он же маленький! - оправдывался мой муж - ему же страшно в темноте!"
В другой раз, уже в Израиле, серый полосатый комочек оплакивал свою жизнь прямо у нас под окном. Дочь вынесла ему глубокое блюдечко с теплым молоком, и он ринулся в молоко, истово двигая плечами, головой, хвостиком - всем своим невесомым тельцем и постанывая от вожделения. Пару минут мы смотрели на этот пароксизм. Потом он отодвинулся, глубоко вздохнул, облизнулся малиновым язычком и принялся неспешно, вежливо и аккуратно лакать, как и надлежит воспитанному котенку. Мы смеялись и радовались глядя на это превращение. Отчетливая иллюстрация к пирамиде Маслова. Утоление острого голода - прежде всего. А вежливость и хорошие манеры - эстетические потребности в гармонии, порядке и приличиях, уже потом.
Среди моих знакомых числился ризеншнауцер, принадлежавший моим ближайшим друзьям. Они все вместе жили на огромной старой даче с садом, где он пристрастился есть яблоки. Однако цельность яблока почему-то мешала ему. Яблоко следовало надкусить и тогда он аккуратно брал его зубами из рук и тут же съедал вместе с семечками и плодоножкой
. Может быть, он просто стеснялся брать ненадкушенные яблоки - находил это чем-то, сродни воровству. Иногда он заходил незванным в кухню и оставлял грязные следы на полу. Тогда хозяйка строго его отчитывала, называя бессовестным. Он ужасно обижался. Обида переполняла безмерно преданную собаку. Он отворачивался, чтобы не видеть хозяев, ложился на пол и переставал с ними разговаривать. Его печаль и разочарование в жизни были так очевидны и трогательны. Даже мое холодное сердце требовало утешить его, а уж хозяева, души в нем не чающие, готовы были просить прощения и заигрывать с ним, пока он не утешится и не уйдет в сад, хоть еще и понуро, но уже не убитым, а чающим новых впечатлений и развлечений. В саду этом была кошка (часто и с котятами), улей с пчелами, вороны на траве, птички на деревьях, один-два полоза, покинувших без разрешения свои клетки, несколько полудиких гекконов и парочка горластых петухов. Так что развлечения находились.
С тех пор прошло 35 лет. Вечная память тебе, Чинка. Я не знала собаки умнее и благороднее тебя
У меня дома никогда не было животных. Нет, вру! В ранние школьные годы была золотая рыбка. Она жила в небольшом пузатом стеклянном бочонке, лишенном всяких архитектурных излишеств. Ни крупного цветного песочка на дне, ни каких-нибудь романтических воротец, ни водорослей, ни улиток - строго
по спартански. Вода, стекло и рыбка. Она подплывала к вогнутой прозрачной границе своего мира и смотрела на меня не мигая. Ротик у нее открывался, но сказать что-нибудь она так ни разу и не решилась. Раз в неделю я вылавливала сачком ее сопротивляющееся, трепещущее золотистое тельце и плюхала его, с облегчением, в поллитровую банку с водой. Потом меняла воду в аквариуме и выливала туда содержимое банки. Сверху присыпала вонючего корму, и мои обязательства по отношению к ней были исполнены. Никаких сантиментов между нами не водилось. Я даже не помню, при каких обстоятельствах она исчезла...
Кошек и собак нам не разрешали, а с возрастом, и самим уже не хотелось. Но что на нас всех - я разумею меня, Леву и детей, действовало неотразимо - это "ми-иу" голодного котенка. Однажды ночью, не в силах больше выносить котячих страданий, мы спустились с пятого этажа в подвал, откуда слышались отчаянные жалобы покинутого оголодавшего детеныша, и там, в ужасных бетонных полуразрушенных катакомбах, долго-долго искали страдальца, который прятался от нас, не переставая мяукать. В конце концов мы поставили блюдечко с молоком на пол, в надежде, что он его обнаружит.
Поднимаясь по лестнице к выходу, мы договорились оставить открытой входную дверь, что было категорически запрещено. Дверь была бронированная, с крепким замком и должна была как уберечь от воров, так и воспрепятствовать бомжам устроить в нашем подвале общежитие. Однако интересы котенка перевесили. Мы понадеялись, что к нему спустится блудная мама, или он сам как-нибудь выберется по огромным для него ступеням... Уже выходя, Лева не выключил свет. "Он же маленький! - оправдывался мой муж - ему же страшно в темноте!"
В другой раз, уже в Израиле, серый полосатый комочек оплакивал свою жизнь прямо у нас под окном. Дочь вынесла ему глубокое блюдечко с теплым молоком, и он ринулся в молоко, истово двигая плечами, головой, хвостиком - всем своим невесомым тельцем и постанывая от вожделения. Пару минут мы смотрели на этот пароксизм. Потом он отодвинулся, глубоко вздохнул, облизнулся малиновым язычком и принялся неспешно, вежливо и аккуратно лакать, как и надлежит воспитанному котенку. Мы смеялись и радовались глядя на это превращение. Отчетливая иллюстрация к пирамиде Маслова. Утоление острого голода - прежде всего. А вежливость и хорошие манеры - эстетические потребности в гармонии, порядке и приличиях, уже потом.
Среди моих знакомых числился ризеншнауцер, принадлежавший моим ближайшим друзьям. Они все вместе жили на огромной старой даче с садом, где он пристрастился есть яблоки. Однако цельность яблока почему-то мешала ему. Яблоко следовало надкусить и тогда он аккуратно брал его зубами из рук и тут же съедал вместе с семечками и плодоножкой
. Может быть, он просто стеснялся брать ненадкушенные яблоки - находил это чем-то, сродни воровству. Иногда он заходил незванным в кухню и оставлял грязные следы на полу. Тогда хозяйка строго его отчитывала, называя бессовестным. Он ужасно обижался. Обида переполняла безмерно преданную собаку. Он отворачивался, чтобы не видеть хозяев, ложился на пол и переставал с ними разговаривать. Его печаль и разочарование в жизни были так очевидны и трогательны. Даже мое холодное сердце требовало утешить его, а уж хозяева, души в нем не чающие, готовы были просить прощения и заигрывать с ним, пока он не утешится и не уйдет в сад, хоть еще и понуро, но уже не убитым, а чающим новых впечатлений и развлечений. В саду этом была кошка (часто и с котятами), улей с пчелами, вороны на траве, птички на деревьях, один-два полоза, покинувших без разрешения свои клетки, несколько полудиких гекконов и парочка горластых петухов. Так что развлечения находились.
С тех пор прошло 35 лет. Вечная память тебе, Чинка. Я не знала собаки умнее и благороднее тебя