Сплю на новом месте - 5
У меня чудесная квартира - просторная, уютная и тихая. Я имею в виду, что внутри тихо. А снаружи по-разному. В пять утра начинают приезжать мусорные машины муниципалитета. Поскольку на дворе двадцать первый век, то разноцветных баков много и машин приезжает три или даже четыре. С грохотом они отворяют дверь, за которой мусор прячется от эстетов, выволакивают оттуда баки, открывают их со стуком и весело перекрикиваясь ахают открытым баком об задок грузовика, так чтобы мусор разом перекочевал во чрево машины. Потом весь дом зажмурившись слушает, как бабахают закрывающиеся крышки, как колеса обрушиваются на поребрик и - вуаля! - дверь захлопывается. За окном пять - пятнадцать.
Молодые родители засыпают немедленно, те, кому от сорока до шестидесяти, погружаются в сон медленно и с опаской, а такие, как я предпочитают ожидать бодрствуя. Полшестого выезжает на работу мудак из соседнего дома. Согласитесь, начинать рабочий день полшестого трудно любому. Он нашел средство скрасить себе ранний подъем: врубает на полную громкость аудиосистему своего пикапа. Не сглазить бы - динамики мощные. Пока он разогревает двигатель, загружает какие-то коробки и допивает кофе, культура приходит к народу. Все в радиусе метров восьмисот успевают насладиться витиеватыми вокальными украшениями, руладами и трелями неведомой мне исполнительницы. Наконец хлопает дверца - уехал. Теперь до семи можно спать. Ну, то-есть, кто может заснуть в это время, тому шум не мешает. Разве что перебранки зеленых попугаев и их перепалки с местными воронами, которые считают, что нувориши не вправе вмешиваться, когда старожилы каркают.
В семь открывается детский сад. Сами понимаете.
Дальше идет обычный день, такой же, как в любом городе.
В одиннадцать, когда я засыпаю, ничто не нарушает покоя кроме криков футболистов, играющих неподалеку, и воплей болельщиков. Но полдвенадцатого заканчивается вечер в клубе на противоположной стороне улицы и оттуда высыпают довольные семьи с детьми. Все горячо обсуждают прошедший день, дети гоняются друг за другом, настроение приподнятое, гвалт неописуемый. Проходит минут десять. Последние радостные "лайла тов!" и улица пустеет. Спи до пяти утра в свое удовольствие! Если, конечно, тебе не мешает непрерывный поток самолетов - война все-таки. И сугубо временное: в сквере учатся трубить в шофар.
Молодые родители засыпают немедленно, те, кому от сорока до шестидесяти, погружаются в сон медленно и с опаской, а такие, как я предпочитают ожидать бодрствуя. Полшестого выезжает на работу мудак из соседнего дома. Согласитесь, начинать рабочий день полшестого трудно любому. Он нашел средство скрасить себе ранний подъем: врубает на полную громкость аудиосистему своего пикапа. Не сглазить бы - динамики мощные. Пока он разогревает двигатель, загружает какие-то коробки и допивает кофе, культура приходит к народу. Все в радиусе метров восьмисот успевают насладиться витиеватыми вокальными украшениями, руладами и трелями неведомой мне исполнительницы. Наконец хлопает дверца - уехал. Теперь до семи можно спать. Ну, то-есть, кто может заснуть в это время, тому шум не мешает. Разве что перебранки зеленых попугаев и их перепалки с местными воронами, которые считают, что нувориши не вправе вмешиваться, когда старожилы каркают.
В семь открывается детский сад. Сами понимаете.
Дальше идет обычный день, такой же, как в любом городе.
В одиннадцать, когда я засыпаю, ничто не нарушает покоя кроме криков футболистов, играющих неподалеку, и воплей болельщиков. Но полдвенадцатого заканчивается вечер в клубе на противоположной стороне улицы и оттуда высыпают довольные семьи с детьми. Все горячо обсуждают прошедший день, дети гоняются друг за другом, настроение приподнятое, гвалт неописуемый. Проходит минут десять. Последние радостные "лайла тов!" и улица пустеет. Спи до пяти утра в свое удовольствие! Если, конечно, тебе не мешает непрерывный поток самолетов - война все-таки. И сугубо временное: в сквере учатся трубить в шофар.