Все хорошо
Я плохо сплю в последнее время. Надо купить новый матрас. Помягче. Или, может, наоборот - пожестче. Читаю перед сном скучнейший текст - регламент ухода за тяжелобольными. Пособие для медсестер - они должны будут сдавать по нему зачет для переаттестации. Я уже редактировала эту брошюру один раз, но снова читаю и нахожу неудачные места, корявые выражения, канцеляризмы и просто несогласованность членов предложения. Править сейчас нет сил... текст такой скучный и однообразный, что я все-таки засыпаю.
Будит меня телефон. Звонит Алена. Рассказывает осторожно, что Марик приехал. Я вспыхиваю, как всегда, когда говорят о Марике. Мы не виделись лет, наверное, десять...
- И что, - спрашиваю,- он женат?
- Не знаю, - говорит она. - Приехал один. Надолго... кажется, развелся.
- Он про меня спрашивал?
- Да, конечно, первым же делом... я сказала, что у тебя никого нет...
Кладу трубку - пальцы дрожат. Я смотрю на них укоризненно, но что делать, если во мне трепещет все: печень, почки и селезенка: он сейчас позвонит. Или даже придет без звонка и мы выйдем погулять, посидим на той скамеечке на набережной и он, наверное, скажет, что зря мы не поженились тогда...
Я постарела... может уже и не понравлюсь. Сколько мне? Я так давно не отмечала дней рождения... тридцать шесть, кажется. Ой, что это я? Сорок! Если поторопиться, еще смогу родить. У меня будет ребенок! Я подхожу к зеркалу - боже мой, да мне все пятьдесят! Как я могла запутаться? У меня и месячных давно нет. Что толку: даже если позовет замуж, детей уже не будет. Я стараюсь сосредоточиться. Так сколько мне?
И понимаю, что шестьдесят шесть.
Все прошло и безнадежно, безнадежно миновало. Я ждала Марика сорок пять лет? Боже, как глупо. Мне хочется умереть. Отчаянье обнимает меня, и от этого я просыпаюсь. Сердце колотится невыносимо. Я лежу, не открывая глаз, и собираю свою жизнь заново.
С чего это мне приснилось, что я ждала Марика? Я и забыла, как он выглядит. У меня Алеша. Родной человек. Муж. Мы только недавно праздновали сорокалетие свадьбы. И дети - мои дети: Алику тридцать восемь и Ниночке тридцать два. У Алика двое, а Ниночка беременна третьим. Господи! Это был кошмар - на самом деле все сбылось, они все со мной. От радости сердцебиение только усиливается, так что мне уже и вдохнуть трудно. Я открываю глаза - Ниночка сидит рядом. Бледная, замученная.
- Ты что здесь? - спрашиваю. - Тебе надо на воздух. Ты плохо выглядишь.
Ниночка берет меня за руку. За ее спиной кто-то резко говорит: "Что за безобразие! Опять дозировка неправильная! Я же сказал: morphine continuously. Сколько тут - сорок миллиграмм в час? Так дайте сорок пять!"
- Ниночка, - говорю я, - тебе надо много гулять. И как Альберт тебя пускает сюда? - она что-то отвечает, но я уже не слышу. Сон добирается до меня. Все хорошо, слава Богу! У меня Алеша, дети, их малыши. Это был просто ночной кошмар.
Будит меня телефон. Звонит Алена. Рассказывает осторожно, что Марик приехал. Я вспыхиваю, как всегда, когда говорят о Марике. Мы не виделись лет, наверное, десять...
- И что, - спрашиваю,- он женат?
- Не знаю, - говорит она. - Приехал один. Надолго... кажется, развелся.
- Он про меня спрашивал?
- Да, конечно, первым же делом... я сказала, что у тебя никого нет...
Кладу трубку - пальцы дрожат. Я смотрю на них укоризненно, но что делать, если во мне трепещет все: печень, почки и селезенка: он сейчас позвонит. Или даже придет без звонка и мы выйдем погулять, посидим на той скамеечке на набережной и он, наверное, скажет, что зря мы не поженились тогда...
Я постарела... может уже и не понравлюсь. Сколько мне? Я так давно не отмечала дней рождения... тридцать шесть, кажется. Ой, что это я? Сорок! Если поторопиться, еще смогу родить. У меня будет ребенок! Я подхожу к зеркалу - боже мой, да мне все пятьдесят! Как я могла запутаться? У меня и месячных давно нет. Что толку: даже если позовет замуж, детей уже не будет. Я стараюсь сосредоточиться. Так сколько мне?
И понимаю, что шестьдесят шесть.
Все прошло и безнадежно, безнадежно миновало. Я ждала Марика сорок пять лет? Боже, как глупо. Мне хочется умереть. Отчаянье обнимает меня, и от этого я просыпаюсь. Сердце колотится невыносимо. Я лежу, не открывая глаз, и собираю свою жизнь заново.
С чего это мне приснилось, что я ждала Марика? Я и забыла, как он выглядит. У меня Алеша. Родной человек. Муж. Мы только недавно праздновали сорокалетие свадьбы. И дети - мои дети: Алику тридцать восемь и Ниночке тридцать два. У Алика двое, а Ниночка беременна третьим. Господи! Это был кошмар - на самом деле все сбылось, они все со мной. От радости сердцебиение только усиливается, так что мне уже и вдохнуть трудно. Я открываю глаза - Ниночка сидит рядом. Бледная, замученная.
- Ты что здесь? - спрашиваю. - Тебе надо на воздух. Ты плохо выглядишь.
Ниночка берет меня за руку. За ее спиной кто-то резко говорит: "Что за безобразие! Опять дозировка неправильная! Я же сказал: morphine continuously. Сколько тут - сорок миллиграмм в час? Так дайте сорок пять!"
- Ниночка, - говорю я, - тебе надо много гулять. И как Альберт тебя пускает сюда? - она что-то отвечает, но я уже не слышу. Сон добирается до меня. Все хорошо, слава Богу! У меня Алеша, дети, их малыши. Это был просто ночной кошмар.