Нежданная радость
Вчера на работе внезапно вспыхнул разговор о преподавателях. Видимо, высшее образование сильно сказывается на нашей жизни. Вполне взрослые и даже пожилые люди легко и с удовольствием включаются в воспоминания о своих профессорах. Байки и анекдоты ими рассказанные, ошибки их, с восторгом выявленные смышлеными студентами, их несправедливость и снисходительность - обо всем рассказывают и слушают с неизменным энтузиазмом. Нет человека, закончившего университет, кому нечего было бы вставить в такую беседу.
Я всегда вспоминаю Георгия Васильевича Асланиди, который на экзамене спросил, все ли я знаю. Я честно ответила, что в прочитанном им курсе есть раздел, который остался непонятным. Он охотно объяснил, убедился, что я поняла и с удовольствием поставил пятёрку.
Другим незабываемым лектором был доцент Кобиашвили. Он был элегантен, красив и бесстрастен. Вылитый Крис из "Великолепной семёрки". И квантовую механику раскрыл перед нами так, что было непонятно, что в этом может быть непонятного. Просто, логично и красиво. На экзаменах он раздавал билеты и холодно сообщал, что вернётся через полтора часа. Надеется, что все будут готовы к ответу.
Когда он возвращался, никто не прятал лихорадочно книг и конспектов в парту. Кобиашвили раз и навсегда декларировал, что если кто-то сумеет подготовить курс квантовой механики за полтора часа, он будет только рад поставить этому блестящему физику отличную отметку.
Спрашивал доброжелательно - кажется это была единственная приметная эмоция. Впрочем, иногда он смеялся... Отметки ставил справедливо. Но если колебался между четверкой и пятеркой, предпочитал поставить "отлично".
Еще запомнился академик Мамасахлисов. На лице у него застыла гримаса отвращения. Было очень трудно не принимать её на свой счёт. Но лекциии были хороши, и на экзаменах он не придирался. Знаешь курс - получи свою отметку. Хотя и с миной, говорящей: "Господи, как же вы все мне надоели!"
А вот история, которую рассказал мой муж. Он учился на том же факультете за шесть лет до меня. Когда все это произошло, я ещё только в шестой класс ходила...
Квантовую электродинамику преподавал профессор Петриашвили. Его не любили на кафедре, в бухгалтерии, в парткоме и в медпункте. Терпеть не могли уборщицы и буфетчицы. А студенты - те просто ненавидели!
Предмет его был сложный и для теоретиков очень важный. Читал он лекции плохо. Так что конспект можно было и не вести. Почти никто не мог связать из его слов чего-нибудь цельного. Так - переписывали с доски разбросанные по разным углам формулы...
И экзаменовал он язвительно и безжалостно. Почти каждого гонял по нескольку раз. Никто не был уверен, что сдаст. Да ещё и молва прибавляла страхов. Так что в день экзамена настроение у всех было ужасное. Особенно удручены были отличники. Они и сами знали, что не вполне готовы - без конспекта трудно. Еще бы хоть пару деньков... А кроме того ожидали экзаменационного унижения и потери повышенной стипендии.
К тому же Петриашвили опаздывал. Ожидание стало нестерпимым. Кого-то послали в деканат выяснять, когда начнется экзамен. Он вернулся и сказал: "Ребята, вы не поверите - Петриашвили умер!"
Счастье было такое, как-будто наши только что взяли Берлин. Студенты прыгали, ликовали и обнимались. Одна девочка даже прослезилась от радости. Молодость жестока. Впрочем и зрелость не лучше. Вот, может, в старости кое-кто способен посочувствовать человеку.
По обычаю и не уклоняясь студенты и преподаватели пришли на похороны.
Экзамен все сдали благополучно. Сотрудники кафедры, которых попросили принять этот экзамен дополнительно к основной нагрузке, нисколько не желали тянуть резину. Полчаса на подготовку, десять минут на ответ - и "давай зачетку!"
А мне как-то садняще жалко этого человека. Говорят, царь Ирод, предчувствуя, что умирает, приказал казнить несколько десятков лучших людей Иерусалима. Хотел, чтобы в день его смерти плакали. И Петриашвили, наверное, хотел, чтобы его кончина опечалила знакомых.
А может, ему было все равно
Я всегда вспоминаю Георгия Васильевича Асланиди, который на экзамене спросил, все ли я знаю. Я честно ответила, что в прочитанном им курсе есть раздел, который остался непонятным. Он охотно объяснил, убедился, что я поняла и с удовольствием поставил пятёрку.
Другим незабываемым лектором был доцент Кобиашвили. Он был элегантен, красив и бесстрастен. Вылитый Крис из "Великолепной семёрки". И квантовую механику раскрыл перед нами так, что было непонятно, что в этом может быть непонятного. Просто, логично и красиво. На экзаменах он раздавал билеты и холодно сообщал, что вернётся через полтора часа. Надеется, что все будут готовы к ответу.
Когда он возвращался, никто не прятал лихорадочно книг и конспектов в парту. Кобиашвили раз и навсегда декларировал, что если кто-то сумеет подготовить курс квантовой механики за полтора часа, он будет только рад поставить этому блестящему физику отличную отметку.
Спрашивал доброжелательно - кажется это была единственная приметная эмоция. Впрочем, иногда он смеялся... Отметки ставил справедливо. Но если колебался между четверкой и пятеркой, предпочитал поставить "отлично".
Еще запомнился академик Мамасахлисов. На лице у него застыла гримаса отвращения. Было очень трудно не принимать её на свой счёт. Но лекциии были хороши, и на экзаменах он не придирался. Знаешь курс - получи свою отметку. Хотя и с миной, говорящей: "Господи, как же вы все мне надоели!"
А вот история, которую рассказал мой муж. Он учился на том же факультете за шесть лет до меня. Когда все это произошло, я ещё только в шестой класс ходила...
Квантовую электродинамику преподавал профессор Петриашвили. Его не любили на кафедре, в бухгалтерии, в парткоме и в медпункте. Терпеть не могли уборщицы и буфетчицы. А студенты - те просто ненавидели!
Предмет его был сложный и для теоретиков очень важный. Читал он лекции плохо. Так что конспект можно было и не вести. Почти никто не мог связать из его слов чего-нибудь цельного. Так - переписывали с доски разбросанные по разным углам формулы...
И экзаменовал он язвительно и безжалостно. Почти каждого гонял по нескольку раз. Никто не был уверен, что сдаст. Да ещё и молва прибавляла страхов. Так что в день экзамена настроение у всех было ужасное. Особенно удручены были отличники. Они и сами знали, что не вполне готовы - без конспекта трудно. Еще бы хоть пару деньков... А кроме того ожидали экзаменационного унижения и потери повышенной стипендии.
К тому же Петриашвили опаздывал. Ожидание стало нестерпимым. Кого-то послали в деканат выяснять, когда начнется экзамен. Он вернулся и сказал: "Ребята, вы не поверите - Петриашвили умер!"
Счастье было такое, как-будто наши только что взяли Берлин. Студенты прыгали, ликовали и обнимались. Одна девочка даже прослезилась от радости. Молодость жестока. Впрочем и зрелость не лучше. Вот, может, в старости кое-кто способен посочувствовать человеку.
По обычаю и не уклоняясь студенты и преподаватели пришли на похороны.
Экзамен все сдали благополучно. Сотрудники кафедры, которых попросили принять этот экзамен дополнительно к основной нагрузке, нисколько не желали тянуть резину. Полчаса на подготовку, десять минут на ответ - и "давай зачетку!"
А мне как-то садняще жалко этого человека. Говорят, царь Ирод, предчувствуя, что умирает, приказал казнить несколько десятков лучших людей Иерусалима. Хотел, чтобы в день его смерти плакали. И Петриашвили, наверное, хотел, чтобы его кончина опечалила знакомых.
А может, ему было все равно