Ничего не меняется...
"Антонио ночует в коляске. И вместе с фельтегерем сторожит ее. Большие дороги в России довольно безопасны. Зато в деревнях крестьяне почитают повозки своей законной добычей. И если не стеречь коляску самым тщательным образом, то наутро я вполне могу ее обнаружить без верха. И вообще обобранной. Без пасов, без штор, без фартука, одним словом, превращенную в обыкновенную телегу. Воровство укоренилось в здешних нравах. А потому воры живут совершенно чистой совестью. И физиономия их до конца дней их выражает безмятежный покой, способный обмануть даже ангелов. Не думайте, будто пороком воровства поражены одни лишь крестьяне. Воровство имеет столько же видов, сколько есть ступеней в общественной иерархии. Всякий губернатор знает, что ему, как и большинству его собратьев, грозит провести остаток своих дней в Сибири, если однако за время своего губернаторства он исхитрится наворовать довольно, чтобы в нужный момент защитить себя в суде, то выпутается. Если же, случай невозможный, он остался бы честен и беден, то пропал бы. Замечание это не мое. Мне доводилось слышать его от нескольких русских, которых я считаю достойными доверия. Но воздержусь называть их имена. Рассудите сами, насколько следует верить их рассказам. Крикс-комиссары обкрадывают солдат и наживаются на их голоде. Вообще среди здешних чиновников честность была бы также опасна, как сатира, и так же смешна, как глупость. Завтра я надеюсь доехать до Ярославля, это главный город губернии".