Размышления об эпохе национального нигилизма
"Россия управляется непосредственно
Господом Богом. Иначе невозможно
представить, как это государство
до сих пор существует".
Генерал-фельдмаршал Х. А. Миних
Концепция «захвата» России в 1917 году «антирусскими силами» во многом базируется на внешнем характере эпохи, отмеченной явным национально-культурным и историческим нигилизмом, эпохи, продолжавшейся до середины 30-х годов.
Но, если Революция - это разрыв непрерывности, то как же может устоять национально-культурная традиция? Ведь это, прежде всего, ее разрыв.
Розанов был прав. Социальная смерть вступила в свои права сразу после подписания императором отречения 2 марта 1917 года. Социальная смерть подчас внешне выглядит как бурление жизни. Бурление, но без царя в голове… Так курица с отрубленной головой хаотично носится по двору.
Дезертирует солдат с фронта.
- Ну, куда ты бежишь! Ведь немец к тебе в деревню придет.
- Не-а, не придет. Мы далёко.
- А если придет?
- Ну, как-нито договоримся, чай.
Вот у такого солдата (абсолютно типичного) после отречения императора и провозглашения республики Отечества уже не было. Единственное его «отечество» на данный момент - это его крестьянская община, где мужики землю делят. Крепкие «горизонтальные» связи между людьми - только в пределах общин.
И следует заметить, что хамское морализаторство образованных потомков здесь совершенно неуместно.
Поведение этого солдата не безнравственное, а практически единственно для него доступное. С одной стороны, он такой, каким ему и положено было быть в РИ, а, с другой стороны, он такой, каким его сделали будущие вожди Добровольческой армии: Алексеев, Корнилов, Лукомский, Колчак, арестовав царя и всю царскую семью и освободив, таким образом, солдата от присяги и от единственно доступного ему представления об Отечестве.
В голову основной массы русских людей «временной исторической оси» никто не закладывал. А где ничего не положено, там нечего взять. Никто национального самосознания у них не воспитывал. И бессмысленно было уже в марте 1917 года, обращаясь к солдатам, апеллировать к великой русской истории. Это были люди без исторического сознания и без царя в голове.
- Я вас не понимаю, господин подполковник, - проговорил Рощин холодно. - Разные там Бройницкие и компания и есть Советская власть девяносто шестой пробы… Их не оправдывать, - бороться с ними, не щадя живота…
- Во имя чего-с? - поспешно спросил Тетькин.
- Во имя великой России, господин подполковник.
- А что это такое-с? Простите, я по-дурацки спрошу: великая Россия, - в чьем, собственно, понимании?
- Да, черт вас возьми… Простите, подполковник. До сих пор мне было известно, что Россией называлась территория в одну шестую часть земного шара, населенная народом, прожившим на ней великую историю…
- Горжусь… И лично я вполне удовлетворен, читая историю государства Российского. Но сто миллионов мужиков книг этих не читали. И не гордятся. Они желают иметь свою собственную историю, развернутую не в прошлые, а в будущие времена… Сытую историю… С этим ничего не поделаешь.
Никакой вины мужиков в том, что они не знали истории государства Российского, нет.
Как и у Рощина нет никаких заслуг в том, что он ее знал.
И то, и другое в РИ было в порядке вещей. И этот порядок сословного общества в известной степени даже охранялся.
Понятно, что вновь обрести каким-то чудом религиозное сознание и поставить над собой монарха, народ уже не мог.
Фарш невозможно прокрутить назад.
Но и объединить рассЫпавшуюся в прах страну на «национальной почве» было невозможно.
Этой «почвы» у народа под ногами не было, не было национального самосознания.
В сложившейся ситуации объединяющим началом могла выступать только «социальная гидропоника», идея социальной справедливости («сытая история»), развернутая в будущие времена (в «светлое будущее»)!
По крайней мере, на первых порах практически только она.
Объединять могло только Будущее. Поэтому оно могло быть только Светлым!
Прошлое объединять не могло. Скорее, напротив. Поэтому первоначально оно могло быть только Темным.
Однако не только тогдашнее состояние души русского народа требовало господства некоей интернациональной «нерусской» идеологии. Нужно было сшивать воедино многонациональную и многоконфессиональную территорию. Реальная «единая и неделимая» страна без интернациональной идеологии была попросту невозможна!
Таков был порядок вещей.
Этот порядок вещей есть продукт Русской Истории.
Всё описанное выше это совершенно объективные ее факторы.
Объективные, значит, не зависящие от деятельности политических партий, разведок, масонских лож, Ротшильдов, и вообще, от деятельности различного рода «рептилоидов».
Что здесь непонятного?
Что в этом нерусского?
Это, если хотите, тоже продукт русской исторической традиции.
Что здесь, в сложившемся ПОРЯДКЕ ВЕЩЕЙ, от «рептилоидов»?
Порядок вещей - это «ЧТО».
Это основное содержание эпохи.
А «рептилоиды» это из разряда «КАК». Это различные факторы и формы проявления «ЧТО».
На определенном историческом этапе для сплочения народа оказалось недостаточно даже концепции «Светлого Будущего», ее потребовалось подкрепить концепцией «Проклятого Прошлого». Народ сначала нужно было собрать.
Чисто физически.
Собрать территории.
Как в сказке: сложить куски вместе и полить «мертвой» водой, чтобы куски срослись.
А потом уже и «живой» водой поливать можно. Лет так, через пятнадцать-двадцать.
Имевшее место огульное отрицание русской традиции с 1917 по 1934 год есть болезненный продукт самого бытия русского народа, как, впрочем, и сама революция.
Мне это утверждение кажется банальным, но я отдаю себе отчет в том, что у многих оно может вызвать самое яростное возражение и даже возмущение. Поэтому поясню.
Многие мудрые русские традиционалисты называли большевиков «бессознательными вершителями исторической неизбежности». Это означает, что в реальном масштабе времени даже вожди подчас не понимали истинного смысла совершающихся событий. Что уж говорить об «аппарате».
Временная эпоха исторически вынужденного национального нигилизма - не могла не стать эпохой торжества всех русофобских, национально-нигилистических элементов (назовем их условно «бандерлогами»), которые искренне полагали, что эпоха эта не временная, и что началась она исключительного для их «бандерложьего» самовыражения и по их «бандерложьей» воле.
Однако нужно очень сильно презирать русский народ, совершенно не знать и не понимать его, чтобы утверждать, будто революционные «бандерлоги» в 1917 году могли захватили наш народ в плен.
К сожалению, многие воспринимают историю не на понятийном, а на предметном уровне, на том уровне, где «все очевидно».
А революционные «бандерлоги» оставили в нашей истории весьма печальный след и яркий, объемный эпос, как подтверждение своего полного, как им казалось, торжества и господства.
Это то, что очевидно, то, что лежит на поверхности. Однако то, что лежит на поверхности и бьет по нервам (по национальным эмоциям), редко отражает существо дела в полной мере, особенно в эпохи смут.
(В.В. Кожинов особо выделял тот факт, что в эпохи смут именно чужеродные идеи играют огромную роль. И дело здесь вовсе не в том, что чужеродное насильно отторгает традицию, «захватывая» народ, а в том, что традицию отторгает сам социум, но инстинкт самосохранения требует от общества судорожной консолидации, вокруг каких-либо подходящих для этой цели хотя бы «нетрадиционных идей».)
Если революционные «бандерлоги» захватили в 1917 году нашу страну, то бишь всем в ней безраздельно управляли, распоряжались и собой, и другими (как они сами были убеждены), входили, так сказать, во вкус, но потом вдруг оказались «врагами народа», то не логично ли предположить, что истинный смысл происшедшего был в другом. Что далеко не всем они управляли, и что, в конце концов, не сами они так с собой управились, а управился с ними кто-то другой? Другой - это тот, кто и был истинным хозяином тысячелетней страны. И никогда не переставал им быть. И что сама эпоха торжества «бандерлогов» была по-своему исторически необходимым периодом.
Форма выражения воли русского народа несколько отличается от форм волеизъявления народов Запада. Именно это подчас создает ощущение пассивности русских. На самом деле народ наш зачастую даже безмолвствует настолько красноречиво, что элите становится не по себе.
Пусть столица от распрей партийных гудит,
Не всколышутся эти глубины.
Не грузин победит, не ЦК победит,
А вот этот мужик на драбыне.
Или тот, вислоухий, на рыжем коне,
Видно, скачет в поселок за водкой -
В допотопном железном своем шушуне,
С пугачевской кудрявой бородкой.
Он нас всех перетерпит и перемолчит,
Обесславит и обезопасит.
Нетерпенье его никогда не кричит -
У разбойника вечность в запасе...
(В. Кочетков)
И это еще большой вопрос - кто кого на самом деле «захватил».
В наше сознание внедрена ложная парадигма, согласно которой историю делает практически исключительно элита, особенно, если элита вооружена «самым передовым учением».
- На самом деле эта «вооруженность», тем не менее, не позволила большевикам увидеть Февраль, грандиозное разрушительное событие. Увидеть хотя бы на мгновение раньше, нежели это событие произошло.
- Или, скажем, еще за несколько месяцев до введения НЭПа, большевики не знали, что они его введут.
- Еще за полгода до начала коллективизации, это, безусловно, необходимое, хотя страшное и предельно болезненное преображение страны, не выходило за рамки чисто теоретических разговоров.
- Если бы делегатам «съезда победителей» в 1934 году рассказали, что через несколько лет по экранам страны начнут расхаживать Александр Невский, Петр Первый, Иван Грозный в качестве положительных персонажей, то они ответили бы, что это возможно только в том случае, если к власти придут черносотенцы.
- И они, конечно же, не поверили бы, если бы им сказали, что всего через два-три года их по большей части уже не будет в живых.
Позвольте же вас спросить, как же может управлять всем элита, если она, даже вооруженная «самым передовым учением», «не только лишена возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день?»
И речь здесь идет вовсе не об умалении «роли партии», а лишь о том, что абсолютизировать таковую совершенно неуместно.
Партия большевиков подчинялась ПОРЯДКУ ВЕЩЕЙ.
А в понятие порядка вещей входила, между прочим, воля народа.
«Россия-Сфинкс…»
Этот «сфинкс» загадывает загадки. Причем загадывает, как правило, безмолвствуя.
И нужно обладать неким подобием мистической связи со «сфинксом» (каковой, безусловно, обладал Сталин), чтобы просто услышать его, а услышав, «разгадать загадку».
А если не «услышал» или не «разгадал» - покойник...
И не нужно носиться с проклятиями, «прославлениями» или «реабилитациями».
Это обычные «несчастные случаи на производстве», как говорится, не справился с управлением.
Так что, вполне логично предположить, что эпоха господства национально-нигилистического слоя, столь болезненная для людей традиции (то есть тогдашнего узкого слоя образованных русских людей) была неизбежным следствием отсутствия национального самосознания у большей части русских людей и даже в какой-то мере была необходима для консолидации этого большинства после жесточайшего раздрая Гражданской войны. И лишь по мере того, как в небесах отгорали зарницы, и в сердцах утихала гроза, исчезала и потребность в таком отношении к прошлому (как исключительно «темному» и «проклятому»). И, напротив, появлялась настоятельная необходимость в восстановлении исторических связей с нашим теперь уже во многом «славным прошлым».
Например, в 1936 г. эффект разорвавшейся бомбы произвело Постановление по глумливо-хамской опере «Богатыри».
Это было начало…
«Спектакль а) является попыткой возвеличивания разбойников Киевской Руси как положительный революционный элемент, что противоречит истории; б) огульно чернит богатырей русского былинного эпоса, в то время, как главнейшие из богатырей… являются носителями лучших черт русского народа; в) дает антиисторическое и издевательское изображение крещения Руси, являющего в действительности положительным этапом в истории русского народа.»
Это 1936-й год.
А за ним по порядку шли 1937-й и 1938-й.
Неверно утверждать, будто киношные Александр Невский, Иван Грозный, Петр Первый возвращались к народу. До революции в сознании большей части народа этих персонажей как концептуальных символов важнейших вех русской истории попросту не было. О возвращении большевиками во второй половине 30-х годов русской истории могли говорить только те немногие, кто и до революции обладал историческим сознанием.
Русская история не возвращалась.
Она впервые концептуально и МАССОВО входила в сознание русского народа, который с этого момента начинал не только ощущать, но и осознавать себя как великую историческую сущность. Начинался качественно новый этап русского бытия.
(Нет нужды напоминать, что в многонациональной стране у каждого народа должна была быть и своя история, хотя до революции у многих не было даже письменности. Русская нация формировалась в рамках более широкой общности - «советский народ». До революции эти «истории» не могли вступать в противоречие друг с другом, поскольку преимущественно существовали только в сознании элит. А в советский период эти истории надо было «притирать», спиливать «острые углы», которыми они подчас болезненно «упирались» друг в друга. И классовый подход был здесь, между прочим, палочкой-выручалочкой. Хотя, конечно, никому не нравилось, что его историю с краев «опиливают»).
Так что, Вадим Петрович Рощин мог сколько угодно выпрыгивать из штанов и кричать Екатерине Дмитриевне: «К черту с Вашей любовью. Найдите себе жида, большевичка! К черту!». Объективная ситуация при этом была вполне определенной - национальная идеология Рощина на тот момент не могла служить основой восстановления страны.
Сто миллионов мужиков оставались абсолютно глухи к его патриотическим призывам. К его «Великой России».
Рощин позднее догадался, что Россия это не он, «большой гордый человек» с «национальным самосознанием». Россия - это они, «серые шинели», пока еще национального самосознания не имеющие. Россия - это те самые 100 млн. мужиков… плюс Рощин. Но и без Рощина они - Россия.
Ну, Рощина и, вообще, деникинцев хотя бы понять можно. Лицом к лицу лица не увидать.
Но нынешние-то какого хрена из штанов выпрыгивают? Октябрята бывшие, пионеры, комсомольцы и даже «члены партии»…
Они не только ничего корниловско-деникинского не пережили, но они даже не понимают толком, что именно тогда произошло. Их нынешние эмоции не могут быть порождены тогдашними событиями. Это из них субстанция новейшего времени сочится, а они её упаковывают в благородные, как им кажется, «белые» и «монархические» исторические упаковки.
И вот сегодня нынешняя «белая» шатия-братия, считающая себя русскими националистами (с какого бодуна!), усиленно навязывает народу комплекс национальной неполноценности! Комплекс вины…
Необходимо уяснить себе со всей определенностью.
Что…
Никакой вины русских в утрате ими религиозности нет.
Религиозность - это не то, что можно удержать усилием воли.
Утрата религиозного сознания - это обстоятельство непреодолимой силы.
Ведь нужна была настоящая воцерковленность, а не та, которой «хрустобулочники» кичатся сегодня друг перед другом и перед нами грешными.
И нет никакой вины наших предков в том, что они в массе своей не были «людьми историческими», т. е не имели национального самосознания. Им и не положено было его иметь в традиционной конструкции Народ-Церковь-Монарх, именно той самой, на которую сегодня наши «хрустобулочники» столь усердно «дрочат».
Наши нынешние исторические «прокуроры» и «судьи» получили бесплатное образование в обществе, возведенном за годы советской власти на качественно новую, более высокую ступень национального бытия.
Но при этом они твердо убеждены, что вот до революции как раз и жили настоящие русские люди, которых большевики и коммунисты попросту безжалостно испортили (а то и уничтожили!), превратив в «совков».
Коммунисты, дескать, отняли у русских историю и веру.
Однако на наше счастье часть «настоящих русских» все же сохранилась, пробились они сквозь толщу «совка», будто трава через асфальт.
Это вот они и есть.
Самые русские.
(В другом варианте - последние, оставшиеся русские).
Они истинные носители смыслов.
Они носители настоящего исторического знания (в основном, правда, из жизни «рептилоидов», но это для них и есть самое важное знание в этом мире)
От них и пойдет истинная Россия.
Говорят, Госдума восстановила карательную психиатрию.
Это вселяет.