Аутлуков о наказании
- А, вот, ты за кого: за Фридмана, али за Авеля? - вопросил человек без определенного места жительства Диоген, наливая Аутлукову водки "шаман".
- Што? - не понял тот.
- Ну, вон-же, по телеку говорят: чё-то там у них в Лондоне с Альфабанком какие-то тёрки.
- Да, чума на оба ихи дома. - встрял Несравненновский тесть, бывший преподаватель русского языка и литературы. - Как сказал Шекспир.
Все выпили. Несравненнов подцепил вилкой шпротину и сказал:
- Шекспир, конешно, красава, но, ваще, чума, это не наши методы. Это, в основном, эти, как их там...
- Пиндосы? - подсказал Диоген.
- Не, не пиндосы. - ответил Несравненнов. - Забыл, как их, бля... Кажется, не пиндосы.
- А твои методы какие? - поддел Диоген.
- Ну, так, эта, как там её, сансара ж! Аутлуков же вчера учил, как бухали, что существует цветовая дифференциация штанов. "...Пускай живёшь ты дворником, родишься вновь прорабом, а после из прораба до министра дорастёшь..."
- Инкарнация.
- Да, инкарнация.
- А, вот, пусть он скажет за этих.
- За кого?
- За этих. Которые завод растащили. Чё с ними реинкарнация сделает.
- Пускай скажет. - согласился Несравненнов. - Эй, Аутлуков, ты спишь штоли?
- Нет, - открыл глаза Аутлуков. - Я огурчик ем. - и показал пальцем на лежащий на столе маринованный огурчик, осыпанный хлебными крошками и сигаретным пеплом.
- Ты сюда жрать, что ли пришел? - повысил голос Несравненнов. - Диоген, наливай!
Диоген снова склонился над стаканом Аутлукова.
- А, вот, скажи, Аутлуков. - спросил он. - А чё у нас по сансаре с наказанием?
- Нету никакого наказания, Гена. Нету.
- Не, ну как нету? А, вот этим гайдарочубайсам, которые наш градообразующий завод растащили? Станут же они в следующей жизни жабами, крысами и червями?
- Несомненно.
- А, говоришь, наказания не будет.
- Дык, разве ж это наказание?
- А что это?
- Как что? Дифференциация. Естественный отбор. Люди - к людям, асуры - к асурам, ракшасы - к ракшасам. Если человек только жрал, срал и размножался, куда его, как не к червям и жабам? Чисто естественный отбор.
- Но, он же будет рассматривать эту, как там её, дифференцировку, как наказание ж? Типа, был человеком, а стал червём.
- Да, почему ж? Он, наоборот, будет думать, что ему привалил неслыханный ништяк: ничего строить не надо, создавать не надо, служить никому не надо: жри себе вкусный, питательный навоз, который прям под ногами лежит, да, размножайся.
- И чё? - уточнил Диоген.
- И то. - продолжил Аутлуков. - Это означает, что учёные, говоря о том, что мир возник некоторое время назад, совершенно правы - да, мир создан недавно и процессы дифференциации ещё не завершены, иначе, мы бы давно все сидели по разным домикам: люди с людьми, черви с червями, ракшасы с ракшасами и никаких дефолтов и госпереворотов на земле бы уже никогда не было, просто потому, что людям западло, а червям - не по силам.
- Но, мы же ж, вот так и сидим вот тут в сторожке: люди с людьми... Пьём, бухаем, спорим о музыке...
- Это да, - согласился Аутлуков. - Но, это другое...
- Што? - не понял тот.
- Ну, вон-же, по телеку говорят: чё-то там у них в Лондоне с Альфабанком какие-то тёрки.
- Да, чума на оба ихи дома. - встрял Несравненновский тесть, бывший преподаватель русского языка и литературы. - Как сказал Шекспир.
Все выпили. Несравненнов подцепил вилкой шпротину и сказал:
- Шекспир, конешно, красава, но, ваще, чума, это не наши методы. Это, в основном, эти, как их там...
- Пиндосы? - подсказал Диоген.
- Не, не пиндосы. - ответил Несравненнов. - Забыл, как их, бля... Кажется, не пиндосы.
- А твои методы какие? - поддел Диоген.
- Ну, так, эта, как там её, сансара ж! Аутлуков же вчера учил, как бухали, что существует цветовая дифференциация штанов. "...Пускай живёшь ты дворником, родишься вновь прорабом, а после из прораба до министра дорастёшь..."
- Инкарнация.
- Да, инкарнация.
- А, вот, пусть он скажет за этих.
- За кого?
- За этих. Которые завод растащили. Чё с ними реинкарнация сделает.
- Пускай скажет. - согласился Несравненнов. - Эй, Аутлуков, ты спишь штоли?
- Нет, - открыл глаза Аутлуков. - Я огурчик ем. - и показал пальцем на лежащий на столе маринованный огурчик, осыпанный хлебными крошками и сигаретным пеплом.
- Ты сюда жрать, что ли пришел? - повысил голос Несравненнов. - Диоген, наливай!
Диоген снова склонился над стаканом Аутлукова.
- А, вот, скажи, Аутлуков. - спросил он. - А чё у нас по сансаре с наказанием?
- Нету никакого наказания, Гена. Нету.
- Не, ну как нету? А, вот этим гайдарочубайсам, которые наш градообразующий завод растащили? Станут же они в следующей жизни жабами, крысами и червями?
- Несомненно.
- А, говоришь, наказания не будет.
- Дык, разве ж это наказание?
- А что это?
- Как что? Дифференциация. Естественный отбор. Люди - к людям, асуры - к асурам, ракшасы - к ракшасам. Если человек только жрал, срал и размножался, куда его, как не к червям и жабам? Чисто естественный отбор.
- Но, он же будет рассматривать эту, как там её, дифференцировку, как наказание ж? Типа, был человеком, а стал червём.
- Да, почему ж? Он, наоборот, будет думать, что ему привалил неслыханный ништяк: ничего строить не надо, создавать не надо, служить никому не надо: жри себе вкусный, питательный навоз, который прям под ногами лежит, да, размножайся.
- И чё? - уточнил Диоген.
- И то. - продолжил Аутлуков. - Это означает, что учёные, говоря о том, что мир возник некоторое время назад, совершенно правы - да, мир создан недавно и процессы дифференциации ещё не завершены, иначе, мы бы давно все сидели по разным домикам: люди с людьми, черви с червями, ракшасы с ракшасами и никаких дефолтов и госпереворотов на земле бы уже никогда не было, просто потому, что людям западло, а червям - не по силам.
- Но, мы же ж, вот так и сидим вот тут в сторожке: люди с людьми... Пьём, бухаем, спорим о музыке...
- Это да, - согласился Аутлуков. - Но, это другое...