Как неистовый Ольгерд и Дмитрий Донской копьями мерились...
Итак, Киевская Русь к середине XIII века уже почила в бозе. Разоренный Киев, в котором осталось не более 200 домов, больше не представлял интереса для великих князей. Александр Невский, вернувшийся из «Каракорума» с ярлыком на княжение в Киеве вместо Владимира, и то был очень не доволен этим решением Батыя, а потому плюнул на него и уехал в свой родной Новгород. Столица теперь окончательно переместилась во Владимир, и великие князья больше никогда не сидели в Киеве. Так проходит земная слава - увы, это касается не только людей, но и городов. И когда-то великим городом, который претендовал на то, чтоб править всеми землями русскими аж «до самых до окраин», теперь правили не имеющие амбиций провинциальные князьки местного разлива, формально подчиняющиеся новой столице в северо-восточной Руси.
В 1324 году в Киев пришел и сверг местечкового князя литовский князь Гедемин. Так Киев вошел в Великое княжество Литовское, которое теперь являлось тем форпостом, откуда исходила западная угроза Руси словно ей Орды с востока мало было. И в авангарде этой угрозы возвышается литовский князь Ольгерд, сын Гедемина, ибо все свои усилия он направил на то, чтобы расширить пределы литовского государства за счёт русских земель - Новгорода, Пскова, Смоленска, Твери и множества менее значимых городов.
В 1368 году Ольгерд предпринял дерзкий и весьма жестокий поход на Москву, который получил название «первая литовщина». Формально причиной нападения стал территориальный спор за Тверское княжество двух князей, у одного из которых, Василия, были родственные связи в Москве, а другой, Михаил был шурином этого самого Ольгерда. Ну вот и рубились друг с другом за Тверь Василий (с московскими полками) и Михаил (с литовскими полками).
Наконец, московский князь Дмитрий Иванович (тогда еще просто Московский, а не Донской) «как бы» решил положить юридический конец распре. На голубом глазу он пригласил в Москву тверского князя Михаила якобы обсудить сложившееся положение на третейском суде под личные гарантии безопасности. Михаил, ничего не подозревая, приехал в Москву, однако суд был проведен на скорую руку, а его заточили и сделали пленником.
Впрочем, воспользоваться этим обманом Дмитрий Иванович (будущий Донской) не успел, так как узнал о неожиданном приезде в Москву трех ордынских мурз. Озадачившись их визитом, он по-быстрому освободил Михаила и отпустил от греха подальше, при этом с тверского князя была взята клятва «быть довольным и не жаловаться». А Михаил, чудом вырвавшись из Москвы, бежал быстрее лани к своему литовскому родственнику как раз-таки именно с жалобой.
Вот тогда-то неистовый Ольгерд и явился под Москву с огромным войском, попутно грабя и сжигая ни в чем не повинные селения, посады и церкви. Отряд, спешно собранный Дмитрием навстречу Ольгерду, был наголову разбит, а Москва взята в крутую осаду. Дмитрий Донской заперся в только что построенном им белокаменном Кремле, который Ольгерд взять не смог, зато разорил все вокруг, увел скот и пожег селения. Даже Карамзин признавал, что «Ольгерд «свирепствовал как лев, не уступая в жестокости монголам». Кстати, в его войско входили не только литовцы, но и смоленская и тверская дружины и другие наши русские «братья» - брянские, черниговские, новгород-северские. Но тут подоспело неприятное известие Ольгерду, что ливонский орден напал на Литву. Так вот оно в те времена и было - стоило на пару недель отлучиться из дома по походно-грабительским делам, как на твой собственный дом тут же кто-нибудь нападает и грабит.
Во след спешащему домой с награбленным и разоряющему все на своем пути Ольгерду, тут же мстительно кинулись московские военачальники, чтоб в ответ пограбить литовские Смоленск, Брянск и Трубчевск, заодно выжгли окрестности Стародуба и Новгород-Северского. Слушайте, как в те времена простой люд с этими князьями выживал, как восстанавливался - ума не приложу! Пожгли, ограбили и вернулись домой, а ты без крыши над головой, все добро сгорело, а если еще и зима на дворе...
А через два года, в 1370-м, прилетела весть, что в битве при Рудау рыцари Тевтонского ордена разбили войска Ольгерда. И тогда Дмитрий Донской счел, что Ольгерд теперь слаб и больше не опасен, и тут же напал на его вотчину Тверь, разграбил тверские земли, захватил и пожёг города Зубцов и Микулин, волости и сёла и многих жителей увёл в плен. Послушайте, что за манера у всех этих великих князей, потомков эффекивных варягов - всю дорогу жечь и грабить тот самый народ, который их когда-то на княжение "пригласил"? Да еще и в плен уводить. А что они с пленными-то делали?
Ну и повторилась картина маслом. Даром что Ольгерд Невмерущий потерпел поражение от тевтонцев, однако сносить отъем тверской вотчины точно не собирался - и вновь явился под стены Москвы. А вот дальше версии разнятся. По нашим летописям объединенные силы перемышльского, пронского и рязанского князей защитили Москву, и с Ольгердом было заключено временное перемирие, скрепленное браком его дочери с перемышльским князем. А вот из брянско-литовской летописи следует, что из-за невозможности дать отпор Ольгерду, Дмитрий Иванович якобы послал к нему послов, прося не выгонять его из Москвы, обещая богатые дары, предлагая все что угодно.
Великий князь Литовский типа вновь простил Великого князя Московского, приняв богатые дары, примирившись, сел на коня и приставил к московской стене своё копьё и, уходя домой, громким голосом якобы сказал: «Князь Великий Московский! Помни, что копье литовское стояло под Москвою». После этого, установив границу аж по Можайск и Коломну, с большой добычей и пленными вернулся в Литву.
Вот и какой летописи верить, господа историки - нашей или литовской?
Если вы, уважаемые читатели, думаете, что на этом всё, то сильно ошибаетесь. Москвоско-литовская Санта-Барабара еще очень долго продолжалась. И все это, заметьте, на фоне великой и ужасной Орды. Еще через два года вновь сцепились Ольгерд и Дмитрий и вновь яблоком раздора стала Тверь. И вновь дело кончилось перемирием.
Но и это еще не конец. Хитропопый тверской княже Михаил, который всю дорогу бегал за спасением к своему деверю Ольгерду, на этот раз решил вообще всех объе… объегорить. Пока Ольгерд и Дмитрий мерятся копьями за его Тверь, он сделал ход конём - взял да и тайными тропами отправился в Орду к темнику Мамаю и выхлопотал у него себе ярлык на великое княжение ни много ни мало - во Владимире. Не иначе дары богатые привез Мамаю. Азиаты кивали, масляно улыбались в ответ и даже предложили ему свои войска, чтобы помочь утвердиться во Владимире. Но Михаил деликатно отказался (хоть на этом спасибо!) и возвратился обратно на Русь, прихватив с собой одного только ханского посла Сарыходжу.
Однако Дмитрий Московский, прознав про все это, взял со всех городов присягу не пропускать Михаила во Владимир. Когда Сарыходжа послал звать Дмитрия во Владимир к ярлыку, тот велел передать ему: «К ярлыку не еду, Михаила на княжение Владимирское не пущу; а тебе, послу, путь чист». Ну вот примерно так исполняли волю великих и ужасных татаро-монгольких ханов русские князья: не еду, не пущу...
Узкоглазый посол вникать в разборки «этих русских» не стал, вручил ярлык Михаилу - типа "хотел? на, получай! делай с ним что хошь" - развернул свою лохматую лошадку и ускакал.
Вот тогда-то недовольный таким поворотом Михаил и психанул. «Ах так!» - возопил несостоявшийся правитель Владимира и в ярости напал на ни в чем не повинные Кострому, Мологу, Углич и Бежецк и начисто их разорил.
После того, как княже выпустил пар и немного успокоил нервы, он вернулся в Тверь размышлять о будущем. А будущее было таково, что князь Михаил Тверской, вдоволь покуролеся по просторам Руси, грабя и сжигая православные города и села, уводя православных людей в плен, периодически призывая на помощь неистового Ольгерда, докуролесится до того, что после смерти будет канонизирован нашей родной православной церковью. Представляете?! Честно-честно!
Однако, что же Дмитрий? Раз в Орде так легко раздают ярлыки на стольный град Владимир, туда же отправился и Дмитрий Московский (будущий Донской) и каким-то образом убедил Мамая отдать великое княжение во Владимире ему, а не Михаилу. Не иначе его дары Мамаю побогаче были. Посему Тверскому князю из Орды было передано поистине мафиозное послание в духе Дона Корлеоне: «Мы тебе дали великое княжение, давали и войско, чтоб посадить тебя на нем; но ты войска нашего не взял, говорил, что сядешь одною своею силою; так сиди теперь с кем хочешь, а от нас помощи не жди». В общем, беспредельщик и коррупционер Мамай продал ярлык дважды, взяв бакшиш с обоих князей, умыл руки и оставил «этих русских» выяснять отношения друг с другом самим.
А пока суть да дело, войска Дмитрия даром времени не теряли и захватили многостадальный Бежецк, убив михаилова наместника, и пограбили уже сто раз ограбленные тверские волости. Дело, в конце концов, кончилось полным усмирением тверского князя, приведением его к ноге и признанием им себя меньшим братом князя московского.
Если вы спросите меня, что я обо все этом думаю, то по-моему с такими чудесными православными князьями (грабителями и сжигателями городов русских) никакой Орды не надо. И заметьте - нападают, сжигают православные города и села, устанавливают себе запросто новые границы - и никакую Орду о разрешении на все это безобразие почему-то не спрашивают. В эту Орду, похоже, князья ездят только за бумажками - за ярлыками на княжение, чтоб этими бумажками друг у дружки перед носом помахать. А супостатам-ордынцам все равно - им лишь бы дань платили, а так-то "эти православные" для них все на одно лицо.
Вот, к примеру, тот самый неистовый Ольгерд - тоже ведь православный князь, даром что не раз грозил Константинополю, что уйдет в латинскую веру. Правда, паны его литовские и вовсе в открытую оставались язычниками. Однако, что любопытно, именно в Ольгердово правление впервые появились в Вильно 14 польских монахов-францисканцев, и с его согласия, основали там католический монастырь. Но однажды, когда Ольгерд был в отлучке, собрались его виленские мещане-язычники в большом количестве и, не желая, чтобы были у них христиане римской веры, сожгли этот монастырь, и убили семь монахов, а других семь монахов, привязав ко кресту, пустили вниз по Вилии, говоря: «С заката солнца пришли и на закат пойдете, за то, что истребляли наших богов».
И вернувшись, православный Ольгерд очень огорчился, что его люди так жестоко тех католических монахов убили, очень гневался. И приговорил за убийство 14 францисканцев, ни много ни мало, 500 своих виленских жителей к смерти, и те были покараны различными муками. Вот такая противоречивая натура была у великого литовского князя Ольгерда, который приняв православие, в душе оставался язычником, а за убитых католиков, истребил половину своего города. Ну а свидетельством того, что язычником он был и оставался до самого гроба были его похороны, совершенные по литовскому языческому обряду сообразно литовской традиции - было и торжественное нехристианское шествие, и нехристианское сожжение различных ритуальных предметов и даже нехристианское сожжение 18 боевых коней. А коней-то за что?
Тем не менее Ольгерд вместе с папой Гедемином и племянником Витовтом оказались запечетленными на памятнике «Тысячелетия Руси» в Новгороде, установленном в 1862 году. И хотя Ольгерд не канонизирован (даже странно как-то!), но все же он внесен в помянник Киевско-Печерской Лавры в знак торжества… православия.
В общем, князья - все достойные, прекрасные люди. Вы согласны?
Со всеми статьями цикла «Утраченная история» вы можете, нажав на кнопопку
Утраченная история
В 1324 году в Киев пришел и сверг местечкового князя литовский князь Гедемин. Так Киев вошел в Великое княжество Литовское, которое теперь являлось тем форпостом, откуда исходила западная угроза Руси словно ей Орды с востока мало было. И в авангарде этой угрозы возвышается литовский князь Ольгерд, сын Гедемина, ибо все свои усилия он направил на то, чтобы расширить пределы литовского государства за счёт русских земель - Новгорода, Пскова, Смоленска, Твери и множества менее значимых городов.
В 1368 году Ольгерд предпринял дерзкий и весьма жестокий поход на Москву, который получил название «первая литовщина». Формально причиной нападения стал территориальный спор за Тверское княжество двух князей, у одного из которых, Василия, были родственные связи в Москве, а другой, Михаил был шурином этого самого Ольгерда. Ну вот и рубились друг с другом за Тверь Василий (с московскими полками) и Михаил (с литовскими полками).
Наконец, московский князь Дмитрий Иванович (тогда еще просто Московский, а не Донской) «как бы» решил положить юридический конец распре. На голубом глазу он пригласил в Москву тверского князя Михаила якобы обсудить сложившееся положение на третейском суде под личные гарантии безопасности. Михаил, ничего не подозревая, приехал в Москву, однако суд был проведен на скорую руку, а его заточили и сделали пленником.
Впрочем, воспользоваться этим обманом Дмитрий Иванович (будущий Донской) не успел, так как узнал о неожиданном приезде в Москву трех ордынских мурз. Озадачившись их визитом, он по-быстрому освободил Михаила и отпустил от греха подальше, при этом с тверского князя была взята клятва «быть довольным и не жаловаться». А Михаил, чудом вырвавшись из Москвы, бежал быстрее лани к своему литовскому родственнику как раз-таки именно с жалобой.
Вот тогда-то неистовый Ольгерд и явился под Москву с огромным войском, попутно грабя и сжигая ни в чем не повинные селения, посады и церкви. Отряд, спешно собранный Дмитрием навстречу Ольгерду, был наголову разбит, а Москва взята в крутую осаду. Дмитрий Донской заперся в только что построенном им белокаменном Кремле, который Ольгерд взять не смог, зато разорил все вокруг, увел скот и пожег селения. Даже Карамзин признавал, что «Ольгерд «свирепствовал как лев, не уступая в жестокости монголам». Кстати, в его войско входили не только литовцы, но и смоленская и тверская дружины и другие наши русские «братья» - брянские, черниговские, новгород-северские. Но тут подоспело неприятное известие Ольгерду, что ливонский орден напал на Литву. Так вот оно в те времена и было - стоило на пару недель отлучиться из дома по походно-грабительским делам, как на твой собственный дом тут же кто-нибудь нападает и грабит.
Во след спешащему домой с награбленным и разоряющему все на своем пути Ольгерду, тут же мстительно кинулись московские военачальники, чтоб в ответ пограбить литовские Смоленск, Брянск и Трубчевск, заодно выжгли окрестности Стародуба и Новгород-Северского. Слушайте, как в те времена простой люд с этими князьями выживал, как восстанавливался - ума не приложу! Пожгли, ограбили и вернулись домой, а ты без крыши над головой, все добро сгорело, а если еще и зима на дворе...
А через два года, в 1370-м, прилетела весть, что в битве при Рудау рыцари Тевтонского ордена разбили войска Ольгерда. И тогда Дмитрий Донской счел, что Ольгерд теперь слаб и больше не опасен, и тут же напал на его вотчину Тверь, разграбил тверские земли, захватил и пожёг города Зубцов и Микулин, волости и сёла и многих жителей увёл в плен. Послушайте, что за манера у всех этих великих князей, потомков эффекивных варягов - всю дорогу жечь и грабить тот самый народ, который их когда-то на княжение "пригласил"? Да еще и в плен уводить. А что они с пленными-то делали?
Ну и повторилась картина маслом. Даром что Ольгерд Невмерущий потерпел поражение от тевтонцев, однако сносить отъем тверской вотчины точно не собирался - и вновь явился под стены Москвы. А вот дальше версии разнятся. По нашим летописям объединенные силы перемышльского, пронского и рязанского князей защитили Москву, и с Ольгердом было заключено временное перемирие, скрепленное браком его дочери с перемышльским князем. А вот из брянско-литовской летописи следует, что из-за невозможности дать отпор Ольгерду, Дмитрий Иванович якобы послал к нему послов, прося не выгонять его из Москвы, обещая богатые дары, предлагая все что угодно.
Великий князь Литовский типа вновь простил Великого князя Московского, приняв богатые дары, примирившись, сел на коня и приставил к московской стене своё копьё и, уходя домой, громким голосом якобы сказал: «Князь Великий Московский! Помни, что копье литовское стояло под Москвою». После этого, установив границу аж по Можайск и Коломну, с большой добычей и пленными вернулся в Литву.
Вот и какой летописи верить, господа историки - нашей или литовской?
Если вы, уважаемые читатели, думаете, что на этом всё, то сильно ошибаетесь. Москвоско-литовская Санта-Барабара еще очень долго продолжалась. И все это, заметьте, на фоне великой и ужасной Орды. Еще через два года вновь сцепились Ольгерд и Дмитрий и вновь яблоком раздора стала Тверь. И вновь дело кончилось перемирием.
Но и это еще не конец. Хитропопый тверской княже Михаил, который всю дорогу бегал за спасением к своему деверю Ольгерду, на этот раз решил вообще всех объе… объегорить. Пока Ольгерд и Дмитрий мерятся копьями за его Тверь, он сделал ход конём - взял да и тайными тропами отправился в Орду к темнику Мамаю и выхлопотал у него себе ярлык на великое княжение ни много ни мало - во Владимире. Не иначе дары богатые привез Мамаю. Азиаты кивали, масляно улыбались в ответ и даже предложили ему свои войска, чтобы помочь утвердиться во Владимире. Но Михаил деликатно отказался (хоть на этом спасибо!) и возвратился обратно на Русь, прихватив с собой одного только ханского посла Сарыходжу.
Однако Дмитрий Московский, прознав про все это, взял со всех городов присягу не пропускать Михаила во Владимир. Когда Сарыходжа послал звать Дмитрия во Владимир к ярлыку, тот велел передать ему: «К ярлыку не еду, Михаила на княжение Владимирское не пущу; а тебе, послу, путь чист». Ну вот примерно так исполняли волю великих и ужасных татаро-монгольких ханов русские князья: не еду, не пущу...
Узкоглазый посол вникать в разборки «этих русских» не стал, вручил ярлык Михаилу - типа "хотел? на, получай! делай с ним что хошь" - развернул свою лохматую лошадку и ускакал.
Вот тогда-то недовольный таким поворотом Михаил и психанул. «Ах так!» - возопил несостоявшийся правитель Владимира и в ярости напал на ни в чем не повинные Кострому, Мологу, Углич и Бежецк и начисто их разорил.
После того, как княже выпустил пар и немного успокоил нервы, он вернулся в Тверь размышлять о будущем. А будущее было таково, что князь Михаил Тверской, вдоволь покуролеся по просторам Руси, грабя и сжигая православные города и села, уводя православных людей в плен, периодически призывая на помощь неистового Ольгерда, докуролесится до того, что после смерти будет канонизирован нашей родной православной церковью. Представляете?! Честно-честно!
Однако, что же Дмитрий? Раз в Орде так легко раздают ярлыки на стольный град Владимир, туда же отправился и Дмитрий Московский (будущий Донской) и каким-то образом убедил Мамая отдать великое княжение во Владимире ему, а не Михаилу. Не иначе его дары Мамаю побогаче были. Посему Тверскому князю из Орды было передано поистине мафиозное послание в духе Дона Корлеоне: «Мы тебе дали великое княжение, давали и войско, чтоб посадить тебя на нем; но ты войска нашего не взял, говорил, что сядешь одною своею силою; так сиди теперь с кем хочешь, а от нас помощи не жди». В общем, беспредельщик и коррупционер Мамай продал ярлык дважды, взяв бакшиш с обоих князей, умыл руки и оставил «этих русских» выяснять отношения друг с другом самим.
А пока суть да дело, войска Дмитрия даром времени не теряли и захватили многостадальный Бежецк, убив михаилова наместника, и пограбили уже сто раз ограбленные тверские волости. Дело, в конце концов, кончилось полным усмирением тверского князя, приведением его к ноге и признанием им себя меньшим братом князя московского.
Если вы спросите меня, что я обо все этом думаю, то по-моему с такими чудесными православными князьями (грабителями и сжигателями городов русских) никакой Орды не надо. И заметьте - нападают, сжигают православные города и села, устанавливают себе запросто новые границы - и никакую Орду о разрешении на все это безобразие почему-то не спрашивают. В эту Орду, похоже, князья ездят только за бумажками - за ярлыками на княжение, чтоб этими бумажками друг у дружки перед носом помахать. А супостатам-ордынцам все равно - им лишь бы дань платили, а так-то "эти православные" для них все на одно лицо.
Вот, к примеру, тот самый неистовый Ольгерд - тоже ведь православный князь, даром что не раз грозил Константинополю, что уйдет в латинскую веру. Правда, паны его литовские и вовсе в открытую оставались язычниками. Однако, что любопытно, именно в Ольгердово правление впервые появились в Вильно 14 польских монахов-францисканцев, и с его согласия, основали там католический монастырь. Но однажды, когда Ольгерд был в отлучке, собрались его виленские мещане-язычники в большом количестве и, не желая, чтобы были у них христиане римской веры, сожгли этот монастырь, и убили семь монахов, а других семь монахов, привязав ко кресту, пустили вниз по Вилии, говоря: «С заката солнца пришли и на закат пойдете, за то, что истребляли наших богов».
И вернувшись, православный Ольгерд очень огорчился, что его люди так жестоко тех католических монахов убили, очень гневался. И приговорил за убийство 14 францисканцев, ни много ни мало, 500 своих виленских жителей к смерти, и те были покараны различными муками. Вот такая противоречивая натура была у великого литовского князя Ольгерда, который приняв православие, в душе оставался язычником, а за убитых католиков, истребил половину своего города. Ну а свидетельством того, что язычником он был и оставался до самого гроба были его похороны, совершенные по литовскому языческому обряду сообразно литовской традиции - было и торжественное нехристианское шествие, и нехристианское сожжение различных ритуальных предметов и даже нехристианское сожжение 18 боевых коней. А коней-то за что?
Тем не менее Ольгерд вместе с папой Гедемином и племянником Витовтом оказались запечетленными на памятнике «Тысячелетия Руси» в Новгороде, установленном в 1862 году. И хотя Ольгерд не канонизирован (даже странно как-то!), но все же он внесен в помянник Киевско-Печерской Лавры в знак торжества… православия.
В общем, князья - все достойные, прекрасные люди. Вы согласны?
Со всеми статьями цикла «Утраченная история» вы можете, нажав на кнопопку
Утраченная история