Сиськи бабе не помеха
Творческий дуэт evaevg & gnomomamochka представляет новую серию с нетривиальным контентом «ПРО БАБ»:
Сиськи, конечно, не могут быть бабе помехой (ну, если только их не больше двух). Некоторым бабам с этим аксессуаром настолько везет, что они умудряются извлечь из него выгоду. Даже сейчас, в век феминизма и доступной порнографии, бабы умудряются заработать на этом, казалось бы, базовом обвесе, а пару сотен лет назад, когда трусы еще завязывались подмышками, на сиськах и вовсе можно было въехать в историю.
Последняя баба, въехавшая в историю на этих девайсах, была Памела Андерсон. На ней список соискателей закрылся, дальше бабы поехали на других округлостях, но армянское радио сегодня раскрывает исключительно тему сисек. Вот о них, а точнее, об их носительнице и пойдет речь.
А теперь, представляем себе Францию XVIII (восемнадцатого) века. Для этого, к жизнеописанию Д’Артаньяна и трёх мушкетёров прибавляем еще сто лет и вуаля! Готово дело.
На берегу журчащей речки, куда стекают все отходы жизнедеятельности окрестных деревень, голоСИСтая (в обоих смыслах этого прекрасного слова), молоденькая крестьянка стирает белье и напевает какую-то песенку. Ну, а мимо, как и положено по жанру французской пьесы, едет знатный богатый мужчина. Мужчина останавливается и разглядывает прелестницу.
- О, май год, какая вы голосистая девица, я прямо заслушался вашим вокалом, - начинает он подкат, сверля взглядом шикарный бюст певуньи. - Не хотите ли проехаться со мной, уж больно хочется насладиться вашим…ммм… вокальным искусством поближе.
- Я еще и на машинке вышивать могу и не так умею! За отдельное вознаграждение и стоя в гамаке могу. Но за выезд придется доплачивать отдельно! Куда едем-то, барин? - не растерялась прачка и проводив взглядом уплывающее по течению белье, не забыла уточнить: - бабла-то хватит за девушку заплатить?
- Денег немерено, едем в Лондон! - не стал вдаваться в подробности проезжий господин и подсадив девицу в свое транспортное средство, увез ту в неизвестное.
Так вот, незатейливо и буднично началась история Мессалины Великой французской революции, в миру Анны-Жозефы Труань де Мерикур. Для удобства, будем звать ее Нюркой (а то как-то неудобно каждый раз набирать Анна Жозефовна Труанова из села Мерикур).
Французская прачка оказалась реинкарнацией немецкого сантехника по версии журнала ХХХL. Английский лорд Спайснер, что подобрал её у реки, уж на что был продвинут в вопросах жареной клубники, и то диву давался, лишний раз опасаясь прикасаться к распухшим атрибутам, мешающим ходить.
Не справившись с темпераментом своей французской пассии, лорд вывез ее в люди, дабы и самому сачкануть в зрительном зале, и барышне дать порезвиться в рядах непосредственных участников.
Нюрка произвела фурор в массах. Таким фееричным развратом гастролеры давно не баловали Лондон. Перее… перепробовав весь лондонский бомонд, парочка вернулась во Францию. По официальной версии, чтобы пере...пробовать и французских обывателей борделей.
Однако, армянское радио подозревает, что английский лорд мечтал пристроить в заботливые французские руки свою даму, справедливо полагая, что ежели Франция породила барышню такой уникальной ёбкости, то где-то тут, под нее должен быть припасен и не менее уникальный кавалер.
И таки лорд оказался прав. Нюрка присмотрела себе французского маркиза. Но и лорда своего задорная прачка не бросила. Продолжала наносить визиты и урон бюджету, подсовывая свои счета на оплату. Так и жила Нюрка на два дома, пока на горизонте не замаячил новый кандидат для разврата. Им оказался итальянский оперный певец Джакомо Давид.
- Божечки мои, я же еще и петь умею, - вспомнила прачка, войдя в резонанс с партнером на верхнем до и тут же, не отходя от гамака, потребовала отвезти ее в Италию, покорять оперную сцену.
Итальянская публика в прачке великую певицу не разглядела. Томатами, конечно, не закидали, вежливые всё ж люди, но и аплодировать не стали. А Джакоме пальцем у виска покрутили и предупредили, чтоб за кошельком лучше следил и за здоровьем.
Джакоме поначалу обиделся за свою подругу, а потом и вправду голос потерял (как именно они занимались развратом, что умудрились повредить связки, история стыдливо умалчивает) и после срыва очередного выступления, итальянец капитулировал по всем фронтам, справедливо рассудив, что баб много, а голос у него один.
Нюрка вернулась к английскому лорду в Париж, а тот ее безропотно принял, утешил и на довольствие поставил. Но Нюрка уже вкусила сцены и жаждала славы. Очередным пропуском к успеху, стал следующий итальянский певец Тендуччо, по утверждению знающих людей, числящийся на балансе театра кастратом. Кастрат, не кастрат, а голос тоже чуть не потерял и тоже слинял от Нюрки, теряя портмоне и путаясь в штанах.
Разочаровавшись в итальянских певцах, Нюрка не разочаровалась в итальянцах. Полагая, что раз они так темпераментно разговаривают, размахивая руками, то возможно и в приватной обстановке не менее темпераментно жестикулируют остальными своими девайсами.
Следующим в итальянские мачо был назначен банкир. Но и он долго не протянул, слился по-быстрому, оставив прачку у разбитого корыта (игра слов и всё такое) на Неапольском знойном привозе.
Тут-то, от продавцов французских булок, Нюрка и узнала, что пока она пыталась построить певческую карьеру в Италии, весь мир следил за её родной Францией. Там началась революция, а она не при делах оказалась.
- Такая туса, и без меня? - возмутилась Нюрка и рванула первым трамваем до города Парижу, поднимать старые половые связи и предаваться новым революционным извращениям.
В Париже Нюрка быстренько открыла свой собственный бордель салон, где принимала весь цвет французской революции. Иногда даже не голой. Наслушавшись речей начитанных мужчин о попранных правах крестьян, Нюрка вспомнила о своем пролетарском происхождении и решила сменить стратегию выживания.
Ехать на шее не одного, ну или нескольких мужчин, а сразу на шее всей революционной Франции, руля колоннами на баррикадах.
Начала с малого. Напялила декольтированное платье и ринулась на митинги. Там по достоинству оценили выдающиеся физические качества пламенной борчицы за равенство и братство, однако слова её пропустили мимо ушей, ибо мужчины воспринимают информацию глазами, а собственно, глазами они уже и так всё увидели.
Вот бывало, влезет Нюрка на трибуну (а это то еще зрелище для электората), да как толканет речь про то, что надо бы приличный дворец для борцов за свободу отгрохать, и деньги на это с народа подсобрать. Сиськами потрясет, разрумянится! Как с ней не согласиться?
Мужчины по-вопят восторженно, по-одобряют призывы, по-провозглашают ее «Амазонкой свободы», а потом немного успокоятся, да и забудут про ее начинание. В общем, поначалу не очень складывалось у нее с карьерой революционерки. Даже разнузданный секс с революционерами не приносил удовлетворения. Душа жаждала славы.
День взятия Бастилии прошел впустую. То ли вовремя не подсуетилась, то ли банально проспала. Но на этот триумф свободы она не попала. Больше таких промашек Нюрка не допускала (правда и Бастилий других во Франции не было).
- Раз эти пидо… революционеры не хотят допускать женщин к революции, зайдем в нее сами - сообразила Нюрка и организовала вокруг себя революционный бабсовет.
А тут как раз и голод в Париж подоспел. Крестьянам-то некогда хлебом - овощем заниматься, все в революцию подались, вот и кончилась еда.
Пока революционно настроенные мужчины жгли костры на руинах Бастилии, бабсовет вышел на улицу, отобрал у королевского солдата барабан и нещадно в него лупя, призвал всех остальных баб объединиться и взять штурмом королевские амбары с зерном. Приватизацию решили начать с Версаля. Мандат подписан, можно трогать.
Пока шли, заглянули по дороге в оружейный склад и прихватили, примерно, всё, что нашли. Даже пушку на лошадиной тяге забрали. Вот на ней-то Нюрка в Версальский дворец и въехала, потряхивая обильным бюстом и распевая революционные песни. Шуму надела много, эффекта ноль. В королевских амбарах тоже мышь с голодухи повесилась. Не удался, короче, перфоманс, но славу какую-никакую революционной прачке принес.
Администрация Версальского дворца так перепугалась сисичной активности, что предводительницу бабальона решила задержать и посадить в тюрьму. Пришлось Нюрке податься в иммиграцию в статусе политического беженца. Однако, далеко уйти не успела, хлопнули ее в соседнем государстве и посадили под замок, чтоб значит, по договору о юридической взаимопомощи экстрадировать революционерку на родину для показательной порки.
Жители соседней страны зело возмутились такому решению властей. Где это видано, чтоб политических выдавали? А как же билль о правах? И вообще, у нее сиськи красивые, нельзя ее в тюрьму!
Выслушав доклад начальника стражи, император Великой Римкой империи, король Богемии, Хорватии и Венгрии Леопольд какой-то там по счету, лично заинтересовался делом французской диссидентки и посетил ее в заточении. Беседа Императора и Анны-Жозефы прошла плодотворно. Полностью удовлетворенный Леопольд распорядился немедля ее выпустить и депортировать гражданку Франции в добровольном порядке за счет римской казны.
Париж встретил Нюрку как национальную героиню. Еще бы, такие сиськи, жертва репрессий, мученица свободы. Слава ударила прачке в голову, и она принялась революционерить с новыми силами. Но тюрьма меняет человека, и в Нюрке, помимо ёбкости, пробудилась еще и кровожадность.
- Ура, товарищи! Pizdec тиранам и котятам! Смерть буржуям! Долой самодержавие! Пролетарии всех Парижев объединяйтесь! Кто не с нами, тех топить в сортирах! - вопила разгоряченная прачка на каждом углу, а восхищенные парижане именовали ее Амазонкой, свергательницей цепей, ниспровергательницей тиранов и матерью Драконов.
Роль народной героини пришлась Нюрке по вкусу.
- Теперь и на рекламе можно бабла поднять, - поняла смекалистая парижанка и впряглась в модный бизнес. В тренде сезона весна-осень 1792 были красные шаровары в стиле Бохо и бижутерия в виде порванных цепей. Дорогие кринолины и брюлики подверглись остракизму, абъюзу и прочим унижениям вместе со своими хозяйками.
За дурной вкус и игнорирование модных тенденций, дамы карались кромсанием туалетов в клочья (это, оказывается, не наши комсомольцы придумали в пятидесятых стиляг гонять и принудительно стричь). Забава революционерам пришлась по душе. Полуголые бабы, в юбках, подрезанных под мини, в испуге мечущиеся по улицам, вызывали восторг в рядах пролетариата. Принудительный стриптиз пользовался бешенным успехом.
Закончив с реформой моды и подзаработав на рекламе бижутерии, Нюрка подалась в феминистки и прости господи суфражистки. Ратовала за равноправие полов и дайте мне ружжо, я на фронт, воевать пойду. В Европе завсегда найдется какая-нибудь вялотекущая война, вот на нее Нюрка и просилась, организовав бабальон.
Увы, начинание зачахло на корню. Не успел бабальон дойти до фронта, как уже был разобран на отдельные рядовые бабоединицы и использован по прямому назначению. В короткие сроки армия обогатилась склоками, скандалами и венерическими заболеваниями. А солдаты, вместо того, чтобы лупить врагов, лупили друг друга за право затащить к себе в постель самую симпатичную амазонку.
Но Нюрка не унывала, она уже загорелась другой идеей. Революция во Франции набирала обороты, народ сатанел и придумывал себе все новые и новые кровавые развлечения, и наша красотка принимала в них самое деятельное участие.
К примеру, чего только стоило взятие дворца Тюильри, во время которого группа озверевших баб учинила зверскую бойню. В завершение мероприятия, бабы отрезали уши поверженных врагов и украшали ими чепчики. Украшения, хоть и не блистали особой красотой и изысканностью, а после нескольких дней использования еще и начинали вонять, прочно вошло в моду.
Потом была не менее известная сентябрьская резня, во время которой Нюрка носилась по городу совершенно обезумев от крови, рубила головы, а потом танцевала и пела, размахивая окровавленной саблей. Тут даже бывалые революционеры дрогнули и стали немного сомневаться во вменяемости героини революции.
Ну, а далее, как известно, в рядах революционеров произошел раскол, и революция стала пожирать своих детей. Появилась куча разных течений, верхушка переругалась, а народ уже вошел во вкус, и ему было все равно кого мочить. Вакханалия продолжалась стихийно.
И в один майский день что-то пошло не по плану. Нюрка попала в опалу. Толпа баб, фанатеющих от другой партии революционеров, поймала ее на улице, и учинила ей экзекуцию, по традиции разорвав платье и отстегав розгами.
Нюрка выжила, но от расстройства поехала кукушкой. К нимфомании и садизму добавилась мания преследования, и вскоре родной брат был вынужден сдать бывшую героиню революции и амазонку свободы, а ныне зашуганную бабу, трясущуюся при каждом шорохе, в дом скорби, где она и провела четверть века.
В камере для буйно помешанных Нюрка до самой смерти бродила босая и в неглиже, потрясая своими пожухлыми сиськами, грязно ругаясь и гоняя чертей.
На счет морали у армянского радио есть сомнения, но оставить свое мнение при себе, ни одно приличное радио не может. Итак, выводов пока два, а вы, если что, свои накидывайте.
1. Блядство менее опасно для здоровья, чем политическая деятельность, однако на одной ёбкости в историю не въехать;
2. Подрезая чужие юбки, не забывай, что и тебя могут оставить голой.
Ну а те, кто что-то упустил, могут пройтись по этому списку и тегу «Про баб». Это полный перечень постов нашего цикла:
Святая шлюха
Почём продаёшь своих?
Акушерку на костёр
Обнуление на крови
Кому тут оргий и прочих извращений?
Выйти замуж за камикадзе
Натуральный бабообмен
Два инцеста в одни руки, очередь не занимать