Время и мы. NEXT
Мы живем в очень интересное время. Наверное, за всю историю человечество ни разу не было так организовано и так информировано о том, что с ним происходит. Мы сетуем на то, что какие-то страны не достаточно быстро прониклись серьезностью проблемы пандемии коронавируса, тогда как опоздание их составило всего лишь какие-то две-три недели. Если бы в Средневековье люди имели возможность так быстро разобраться с угрозой чумы, даже хотя бы понять что за беда к ним нагрянула, то уцелели бы тысячи и тысячи жизней. Но время тогда текло медленнее, обмен информацией имел скорость конного вестового, а миграции не были столь стремительны как сейчас. Тягучее было время. Первые появившиеся в Европе часы даже не имели минутной стрелки. Да и куда было торопиться? Событий было мало, да те не очень интересные. А знаменитая формула «время - деньги» еще не появилась.
То ли дело сейчас. Мы буквально всей кожей ощущаем ценность времени. Мы стали жить намного дольше и намного лучше, чем люди Средневековья. Но странное дело - мы не стали счастливее. Хотя по всей логике должно ведь быть совершенно наоборот. Жить-то стало намного легче и слаще. Представьте только, как жилось какому-нибудь королю, сколько трудов требовало отправление одних только его бытовых надобностей! И это при наличии обслуги и золота. И как все это преспокойно получает каждый из нас, обслуживая сам себя без особого труда. Так что же крадет наше счастье? Мне кажется - это время. Время, которое все сжимается и сжимается. Мы бежим все с большей скоростью. Помните как в «Алисе в стране чудес»: «нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее!»
Нас все время подстегивают, торопись, иначе отстанешь. Тянись, иначе окажешься за бортом. И мы участвуем в этих крысиных бегах, и темп гонки нарастает с каждым годом. Мы просто не успеваем ни оглядеться по сторонам, ни насладиться моментом. Мы мечтаем об отдыхе, о тайм-ауте. Но когда, летя со скоростью «сапсана», мы на полном ходу вдруг натыкаемся на стену, для нас это подобно катастрофе. Казалось бы - вот он заветный миг счастья, долгожданный отдых! Но нет… это не похоже на отдых… Это больше смахивает на то, что кто-то наверху резко нажал на «паузу» и мы в прыжке зависли во времени и пространстве. Это похоже на то, как слушать старые пластинки на современном проигрывателе. А ведь мы всего лишь затормозили. Знаете это ощущение, когда в машине резко приходится сбрасывать скорость со ста двадцати до шестидесяти - кажется, что ты чуть ли не стоишь на месте, хотя приборы показывают вполне приличные обороты. Нам нужно время, чтобы адаптироваться к новой скорости и не ощущать себя черепахой. Нам нужно время, чтобы адаптироваться к новым условиям, чтобы не ощущать себя изгоем, которого вышвырнули из мейн-стрима…
Сейчас нас не просто поставили на «паузу» - нас еще и физически заперли. Разумеется, мы понимаем зачем и почему. Мы понимаем, что наше затворничество конечно. А вот, например, мужчины племени масаи, попадая в заключение за какие-то нарушения закона у себя в саванне, не понимали этого. Когда масаи оказывался взаперти за кражу шкуры старой коровы, он совершенно не понимал, что его свобода ограничивалась всего на пару месяцев. Невозможно было ему это объяснить - не было в его мировоззрении таких понятий: будущее, время. Масаи казалось, что его жизнь изменилась навсегда - и теперь вместо саванны он до самой смерти будет жить в маленькой тесной и вонючей конуре с решеткой на единственном маленьком окошке. И умирал от тоски через два месяца. Здоровый мужик, прыгающий на полтора метра вверх, убивающий льва одним ударом копья - помирал от тоски через два месяца только потому, что для него время остановилось навсегда. Поэтому больше чем на да месяца их и не запирали.
Похожие чувства испытываем сейчас и мы, хотя прекрасно понимаем, что карантин не вечен. Но мы сбросили скорость со ста двадцати до шестидесяти… А еще мы прекрасно понимаем, что наша «саванна» изменится, когда мы откроем дверь на волю. Что мы там увидим? Робко зеленеющую долину или потрескавшуюся непригодную для жизни пустыню? Эта неизвестность пугает… Наша тоска другого рода - именно потому, что мы в отличие от масаи, знаем, что такое время и будущее. Продолжая вектор движения последних шести лет, мы интуитивно чувствуем, что ничего хорошего после паузы нас не ждет… И чем дольше мы будем пребывать в выключенном состоянии, тем печальнее будет то, что мы увидим.
Так каков тот предельный срок, когда карантин станет более убийственен, чем последствия нашего отсутствия?
