sdze
in
otrageniya
Ностальгия
Первый раз это случилось тёмным, февральским днём, в одном квартале от Брайтон-Бич. Я их не увидел - обжигающий ветер не давал поднять голову, зато отлично передувал их беседу в мою сторону. Эти звуки я не слышал уже больше двух месяцев, с тех пор как мы приехали сюда жить. Я прошел поворот на свою улицу и слушал, слушал. Иногда над головой прогрохохатывал поезд подземки и я прибавлял шаг, чтобы быть поближе к говорящим, слушать язык, звуки которого переносили меня домой.
Дома светало, туман сползал на улицы с заиндевелых холмов, из него доносилось блеяние и глухое позвякивание колокольчиков. Протяжный стон молочника «Мацони! Мацо-они!» утренней молитвой разносился над холодными, тёмными крышами. Не было тепла, хлеба, свет включали на два часа вечером, а воду - на два часа утром. Проспект Руставели (главную улицу в Тбилиси) обстреливали из тяжелых орудий, шла гражданская война. Я шел по Брайтону, слушал как какие-то случайные прохожие говорят по грузински и мне страшно хотелось обратно, в Грузию.
Ностальгия. Впрочем, у меня это чувство, которое определяется википедией как «тоска по родине, по родному дому», охватывает немного больше чем географию. Второй раз я испытал его после того как умер дед моего двоюродного брата и брат предложил мне забрать дедовы книжки - по праву последнего отпрыска нашего рода, читающего по русски. На полке стояло советское собрание сочинений Марка Твена - двенадцать тёмно-синих томов. Я вытащил один из них, засунул нос между страниц, вдохнул, закрыл глаза... И снова - туман сползал на улицы, блеяние, позвякивание, я - под одеялом, в обнимку с «Томом Сойером», света нет, но со свечой даже уютнее.
А третий раз - совсем недавно приключился. Давняя подруга фотку в фэйсбук залила. Смотрю на фотку - и вспоминаю как давным-давно с ней МДМА лопали. Мы - в обнимку, под одеялом, блеяние, позвякивание, протяжный стон, я засунул нос между, вдохнул, светало, туман сползал на улицы, эти звуки я не слышал уже, из тяжелых орудий, не давал поднять голову, обжигающий ветер.
- Че вздыхаешь? - спрашивает жена.
- Ностальгия, - говорю.
- По бабам в фэйсбуке?
- ...И субстанциям. И по родине, родному дому. И - хорошей литературе. Ты - не иммигрант, тебе не понять.
И действительно - вообще не поняла.
Дома светало, туман сползал на улицы с заиндевелых холмов, из него доносилось блеяние и глухое позвякивание колокольчиков. Протяжный стон молочника «Мацони! Мацо-они!» утренней молитвой разносился над холодными, тёмными крышами. Не было тепла, хлеба, свет включали на два часа вечером, а воду - на два часа утром. Проспект Руставели (главную улицу в Тбилиси) обстреливали из тяжелых орудий, шла гражданская война. Я шел по Брайтону, слушал как какие-то случайные прохожие говорят по грузински и мне страшно хотелось обратно, в Грузию.
Ностальгия. Впрочем, у меня это чувство, которое определяется википедией как «тоска по родине, по родному дому», охватывает немного больше чем географию. Второй раз я испытал его после того как умер дед моего двоюродного брата и брат предложил мне забрать дедовы книжки - по праву последнего отпрыска нашего рода, читающего по русски. На полке стояло советское собрание сочинений Марка Твена - двенадцать тёмно-синих томов. Я вытащил один из них, засунул нос между страниц, вдохнул, закрыл глаза... И снова - туман сползал на улицы, блеяние, позвякивание, я - под одеялом, в обнимку с «Томом Сойером», света нет, но со свечой даже уютнее.
А третий раз - совсем недавно приключился. Давняя подруга фотку в фэйсбук залила. Смотрю на фотку - и вспоминаю как давным-давно с ней МДМА лопали. Мы - в обнимку, под одеялом, блеяние, позвякивание, протяжный стон, я засунул нос между, вдохнул, светало, туман сползал на улицы, эти звуки я не слышал уже, из тяжелых орудий, не давал поднять голову, обжигающий ветер.
- Че вздыхаешь? - спрашивает жена.
- Ностальгия, - говорю.
- По бабам в фэйсбуке?
- ...И субстанциям. И по родине, родному дому. И - хорошей литературе. Ты - не иммигрант, тебе не понять.
И действительно - вообще не поняла.