ниночка (святочный рассказ)
Дело было на заводе железных изделий. Работал у нас тогда один рыбак - Андрон. В обеденный перерыв он пил пиво и вязал сети, растягивая их по всей раздевалке. Навязавшись досыта, обедал. И вот, обедая и вертя от скуки головой, он вдруг замечает в дырке, куда уходит труба отопления, мелькнувшую мышь. Недолго думая, он отматывает кусок бечёвки, привязывает на него корку хлеба и закидывает в дыру. Напрягся, прислушиваясь, и вдруг заорал: - Клюёт! Поразвлекавшись некоторое время то натягивая то отпуская шнурок, он вдруг с огоньком в глазах достал ещё бутылку пива, намочил корку и вновь закинул удочку. Постепенно и осторожно вытянув шпагатик, вытащил и вцепившуюся в корку мышь. Подняв её до уровня лица, недоумённо разглядывал. Мышь висела, обхватив хлеб передними лапами, и рвала его зубами, чуть не рыча. Хвост истово хлестал по сторонам, глаза сверкали. - Бешеная, укусит! - сказал я. - Да она пьяная! - догадался Андрон, опустил её на стол, отщипнул кусочек колбасы, - На, закуси. Мышь поела. - Ступай домой, Ниночка, - Андрон засунул разомлевшего от сытости зверька под трубу. Ниночка провалилась в дыру. Это развлечение стало почти ежедневным. Ниночке предлагали и водку, и самогонку, но она предпочитала пиво. Привередливая барышня.
Однажды в раздевалку зашёл кот Барбос, обретавшийся прежде за станками в цеху. Обычно его не пускали, потому что тут же жил однокрылый галчонок Ватман. Но после того, как Ватман сгинул, режим стал посвободнее, и кота привечали. И зря. Один точный взмах ловкой лапы - и мышь, подцепленная за кончик носа, забилась, вереща, на остро отточенном когте. - А ну, пусти, сука! - невпопад крикнул Андрон, замахиваясь стаканом. Но кот, перехвативши обмякшую Ниночку зубами, бросился стремглав прочь, занося на поворотах ноги вбок и судорожно скребя по метлахским полам. Стакан, взорвавшись в полуметре от беглеца, брызнул вслед мелочью осколков, но вреда не нанёс. - Ну всё, пи@дец, - подытожил Андрон и допил пиво из горлышка. - Пи@дец, - повторил он задумчиво, заглядывая в пустую бутылку.
Кот Ниночку жрать не стал, бросил на лестнице. Она лежала, скорбно осклабившись и скрутив хвост колечком. Андрон похоронил её под забором, достал где-то самогонки и в тот день к станку уже не подходил. Придя после работы в раздевалку, мы увидели его спящим на теннисном столе.
У Ниночки могли остаться родственники и соседи, но сколько мы ни кидали в дыру колбасу и хлеб, всё было тщетно. Стало ясно, что дом опустел - Ниночка жила одиноко. Постепенно нора забилась мусором и окурками, заросла грязью.
-------------------------------------------------------------------------------------------------
Во втором классе со мной приключилось воспаление лёгких. У меня ничего не болело, помню только, что временами проваливался и однажды выплыл уже в больнице. Перед Новым Годом. Родителей к детям не пускали, ссылаясь на карантин. Но мы открывали настежь окна и кричали им вниз, в мороз, со второго этажа, как мы их любим и скучаем по ним. А они просили нас снизу, с мороза, хорошо лечиться, не плакать от уколов, выздоравливать и скорее возвращаться домой. Мы кидали вниз верёвку и нам привязывали сумки с гостинцами. Пробовали привязывать учебники и тетрадки с заданиями, но мы говорили, что учиться здесь не велят и скидывали их назад. Это была неправда. К нам даже приходила какая-то женщина и, разбивши по возрастам, пыталась учить арифметике и письму, но мы не слушались, говорили что в школе нас учат не так и разбегались. А я ещё придумал говорить, что болит голова и уколы сидеть. В коридоре была ёлка и вечерами, когда уже гасили почти весь свет, мы собирались возле неё и рассказывали страшилки про чёрную руку и девочкин палец с колечком в батоне, который купила её мама. Ещё мы подкидывали любовные записочки в девчачью палату и назначали свидания в туалете, на которые положено было приходить с двумя конфетами. Одну нужно было принести в жертву любимой, а вторую съесть самому в её присутствии. От этого замирало сердце, потому что нахлынула любовь…
-----------------------------------------------------------------------------------------------------
Прошло несколько лет. И вот однажды, когда я обедал в старой раздевалке, взгляд мой случайно остановился на дырке возле трубы. А из дырки торчал маленький усатый носик. Я отломил крошку, протянул. Серые лапки пальчиками схватили кусочек, и мышь скрылась в норе. Ниночка!
Однажды в раздевалку зашёл кот Барбос, обретавшийся прежде за станками в цеху. Обычно его не пускали, потому что тут же жил однокрылый галчонок Ватман. Но после того, как Ватман сгинул, режим стал посвободнее, и кота привечали. И зря. Один точный взмах ловкой лапы - и мышь, подцепленная за кончик носа, забилась, вереща, на остро отточенном когте. - А ну, пусти, сука! - невпопад крикнул Андрон, замахиваясь стаканом. Но кот, перехвативши обмякшую Ниночку зубами, бросился стремглав прочь, занося на поворотах ноги вбок и судорожно скребя по метлахским полам. Стакан, взорвавшись в полуметре от беглеца, брызнул вслед мелочью осколков, но вреда не нанёс. - Ну всё, пи@дец, - подытожил Андрон и допил пиво из горлышка. - Пи@дец, - повторил он задумчиво, заглядывая в пустую бутылку.
Кот Ниночку жрать не стал, бросил на лестнице. Она лежала, скорбно осклабившись и скрутив хвост колечком. Андрон похоронил её под забором, достал где-то самогонки и в тот день к станку уже не подходил. Придя после работы в раздевалку, мы увидели его спящим на теннисном столе.
У Ниночки могли остаться родственники и соседи, но сколько мы ни кидали в дыру колбасу и хлеб, всё было тщетно. Стало ясно, что дом опустел - Ниночка жила одиноко. Постепенно нора забилась мусором и окурками, заросла грязью.
-------------------------------------------------------------------------------------------------
Во втором классе со мной приключилось воспаление лёгких. У меня ничего не болело, помню только, что временами проваливался и однажды выплыл уже в больнице. Перед Новым Годом. Родителей к детям не пускали, ссылаясь на карантин. Но мы открывали настежь окна и кричали им вниз, в мороз, со второго этажа, как мы их любим и скучаем по ним. А они просили нас снизу, с мороза, хорошо лечиться, не плакать от уколов, выздоравливать и скорее возвращаться домой. Мы кидали вниз верёвку и нам привязывали сумки с гостинцами. Пробовали привязывать учебники и тетрадки с заданиями, но мы говорили, что учиться здесь не велят и скидывали их назад. Это была неправда. К нам даже приходила какая-то женщина и, разбивши по возрастам, пыталась учить арифметике и письму, но мы не слушались, говорили что в школе нас учат не так и разбегались. А я ещё придумал говорить, что болит голова и уколы сидеть. В коридоре была ёлка и вечерами, когда уже гасили почти весь свет, мы собирались возле неё и рассказывали страшилки про чёрную руку и девочкин палец с колечком в батоне, который купила её мама. Ещё мы подкидывали любовные записочки в девчачью палату и назначали свидания в туалете, на которые положено было приходить с двумя конфетами. Одну нужно было принести в жертву любимой, а вторую съесть самому в её присутствии. От этого замирало сердце, потому что нахлынула любовь…
-----------------------------------------------------------------------------------------------------
Прошло несколько лет. И вот однажды, когда я обедал в старой раздевалке, взгляд мой случайно остановился на дырке возле трубы. А из дырки торчал маленький усатый носик. Я отломил крошку, протянул. Серые лапки пальчиками схватили кусочек, и мышь скрылась в норе. Ниночка!