moralg
in
otrageniya
Мы - не французы. И политическая арифметика у нас другая...
Это французы однозначно нумеруют свои республики и конституции. Сейчас они живут в пятой республике при пятой конституции. В России иная арифметика. В одной и той же советской республике мы жили при четырех конституциях (1918, 1925, 1937, 1978).
Как ни странно, в постсоветскую эпоху мы живем при одной и той же конституции 1993 года, как минимум, уже в третьей республике. И две предыдущих довольно четко отграничены и от третьей, и друг от друга. Рядовому гражданину это, скорее всего, не очевидно. Но мне, как участнику конституционного совещания 1993 года, ясно. Поэтому кратко опишу общественно-политическую периодизацию постсоветской России и ее основные признаки.
В первом приближении можно утверждать, что в 1994-99 годах в политической и общественной жизни России не только весьма расплывчатая буква, но и не менее расплывчатый дух принятой в декабре 1993 года конституции в основном соблюдались. Россия в рамках суперпрезидентской конституции оставалась федерацией. Неравноправной, неполноценной и потому несколько рыхлой. Конкуренция в политической жизни еще не была задавлена. Поэтому период с 1994 по 1999 годы вполне можно назвать первой республикой. Или Ельцинской.
В 2000-м, однако, появились не предусмотренные Конституцией федеральные округа. Тем самым, был дан старт преобразованию федеративной России в унитарную. А в 2004-м главы исполнительной власти регионов стали назначаться президентом. И Россия де-факто стала унитарным государством. О весьма странной эволюции законодательных органов России и ее регионов говорить даже не буду. Буква Конституции нарушена не была. Но дух извращен. Поскольку в результате такой политической реформы название главы 3 Конституции "Федеративное устройство" наполнилось бессмысленно-издевательским содержанием. Тем самым, период 2000 по 2011 годы вполне можно назвать второй республикой. Или первой Путинской.
Принятые в умопомрачительном темпе в мае-июле 2012 года федеральные законы о митингах, НКО - иностранных агентах, цензуре в интернете, переквалификации "клеветы" в уголовное преступление, а также ряд других явно детализировали положения главы 2 Конституции "Права и свободы человека и гражданина". И детализировали именно лишением человека и гражданина многих его прав и свобод. В последующие годы это наступление на права и свободы граждан продолжалось. Но законы - теория. А применяют их исполнительная и судебная ветви власти. И опыт этого применения мы непрерывно наблюдаем. Не без робких протестов, но в целом довольно смиренно. Формально буква главы 2 Конституции этими законами не нарушалась. Поскольку текст 2-й главы Конституции носит исключительно декларативный характер. Но дух ее через призму правоприменения упомянутых законов довольно явно извращен. Что дает полное основание говорить о вступлении нашей государственности в новую форму. Который толерантным историкам лучше называть третьей республикой. Или второй Путинской.
Начиная с момента госпереворота на Украине весной 2014 года, когда Россия присоединила Крым и стала оказывать помощь восставшему Донбассу, проявился еще один двойной фактор - политическая и экономическая изоляции России коллективным Западом и встречная самоизоляция России. Усилившиеся российским вмешательством в гражданскую войну в Сирии. За что Россия поплатилась длящимся уже ряд лет полукризисом-полузастоем.
Самоизоляционная тенденция возникла не на пустом месте. Она по своей сути - детище третьей (второй Путинской) республики. Где ярко проявилась в форме самоизоляции власти от народа множеством законов, ограничивающих права и свободы граждан. Поэтому не претендую на выделение начавшейся в 2014 году эпохи в некую с отдельным номером республику. И буду считать, что пока мы живем в третьей (второй Путинской) постсоветской России.
Я нисколько не сомневаюсь в том, что произведенное Путиным двукратное преобразование политического режима России сделано им из лучших личных побуждений. И преследует цель войти в историю великим строителем России. Но каждый строитель должен помнить, что правильную и окончательную оценку его труда могут сделать только потребители его продукции. И что-то подсказывает мне, что такие потребители, как история и народ, не поставят ему однозначно положительной оценки.
Как ни странно, в постсоветскую эпоху мы живем при одной и той же конституции 1993 года, как минимум, уже в третьей республике. И две предыдущих довольно четко отграничены и от третьей, и друг от друга. Рядовому гражданину это, скорее всего, не очевидно. Но мне, как участнику конституционного совещания 1993 года, ясно. Поэтому кратко опишу общественно-политическую периодизацию постсоветской России и ее основные признаки.
В первом приближении можно утверждать, что в 1994-99 годах в политической и общественной жизни России не только весьма расплывчатая буква, но и не менее расплывчатый дух принятой в декабре 1993 года конституции в основном соблюдались. Россия в рамках суперпрезидентской конституции оставалась федерацией. Неравноправной, неполноценной и потому несколько рыхлой. Конкуренция в политической жизни еще не была задавлена. Поэтому период с 1994 по 1999 годы вполне можно назвать первой республикой. Или Ельцинской.
В 2000-м, однако, появились не предусмотренные Конституцией федеральные округа. Тем самым, был дан старт преобразованию федеративной России в унитарную. А в 2004-м главы исполнительной власти регионов стали назначаться президентом. И Россия де-факто стала унитарным государством. О весьма странной эволюции законодательных органов России и ее регионов говорить даже не буду. Буква Конституции нарушена не была. Но дух извращен. Поскольку в результате такой политической реформы название главы 3 Конституции "Федеративное устройство" наполнилось бессмысленно-издевательским содержанием. Тем самым, период 2000 по 2011 годы вполне можно назвать второй республикой. Или первой Путинской.
Принятые в умопомрачительном темпе в мае-июле 2012 года федеральные законы о митингах, НКО - иностранных агентах, цензуре в интернете, переквалификации "клеветы" в уголовное преступление, а также ряд других явно детализировали положения главы 2 Конституции "Права и свободы человека и гражданина". И детализировали именно лишением человека и гражданина многих его прав и свобод. В последующие годы это наступление на права и свободы граждан продолжалось. Но законы - теория. А применяют их исполнительная и судебная ветви власти. И опыт этого применения мы непрерывно наблюдаем. Не без робких протестов, но в целом довольно смиренно. Формально буква главы 2 Конституции этими законами не нарушалась. Поскольку текст 2-й главы Конституции носит исключительно декларативный характер. Но дух ее через призму правоприменения упомянутых законов довольно явно извращен. Что дает полное основание говорить о вступлении нашей государственности в новую форму. Который толерантным историкам лучше называть третьей республикой. Или второй Путинской.
Начиная с момента госпереворота на Украине весной 2014 года, когда Россия присоединила Крым и стала оказывать помощь восставшему Донбассу, проявился еще один двойной фактор - политическая и экономическая изоляции России коллективным Западом и встречная самоизоляция России. Усилившиеся российским вмешательством в гражданскую войну в Сирии. За что Россия поплатилась длящимся уже ряд лет полукризисом-полузастоем.
Самоизоляционная тенденция возникла не на пустом месте. Она по своей сути - детище третьей (второй Путинской) республики. Где ярко проявилась в форме самоизоляции власти от народа множеством законов, ограничивающих права и свободы граждан. Поэтому не претендую на выделение начавшейся в 2014 году эпохи в некую с отдельным номером республику. И буду считать, что пока мы живем в третьей (второй Путинской) постсоветской России.
Я нисколько не сомневаюсь в том, что произведенное Путиным двукратное преобразование политического режима России сделано им из лучших личных побуждений. И преследует цель войти в историю великим строителем России. Но каждый строитель должен помнить, что правильную и окончательную оценку его труда могут сделать только потребители его продукции. И что-то подсказывает мне, что такие потребители, как история и народ, не поставят ему однозначно положительной оценки.