Анфиса Петровна и дворянское собрание :)
Вчера Анфиса Петровна с мамой ходили в дворянское собрание. Ну не совсем в собрание, а в церковь к батюшке, которого официально пригласили быть духовником ростовского отделения общества потомков дворян России.
Ехать туда надо на 51-м автобусе, но мама перепутала номер, и они поехали на 60-м. Поэтому вышли в незнакомом месте, а по дороге обнаружили еще одну новую церковь, да к тому же с армянскими надписями. Это же просто ужас, сколько стали строить церквей! - подумала Анфиса Петровна. - В студенческом парке тоже построили церковь "святой Татианы" на месте площадки с красивой клумбой и лавочками, жалко, такое хорошее было место, мы туда гулять ходили! . ..Не надо ужасаться, - подавила она свои экстремистские мысли, - надо принимать "как есть".
Новоиспеченная церковь, в которую надо было попасть, находилась почему-то на территории НИИАПа - института акушерства и педиатрии. Пока что она обитает в маленьком помещении, приспособленном под церковные нужды, но там будут строить большой и красивый храм. Но на сегодняшний день есть только его компьютерное изображение. У входа, как обычно в церквях, стоит прозрачный ящик для пожертвований. Мама кинула туда сто рублей.
"Дворян", кроме них, оказалось всего трое: предводитель ростовского дворянства В. с женой и сыном. Остальные отказались прийти, сославшись на какие-то неотложные дела. У мамы тоже были дела - она хотела на базар с утра поехать - но ради общества пошла на жертвы. А Анфиса Петровна пошла на жертвы ради нее: не хотелось ее одну в незнакомое место отпускать. Ну и любопытство тоже Анфисой Петровной двигало, как всегда)
Маму представили батюшке-духовнику как "древнейшего представителя дворянства". А сам духовник оказался похож на молодого Сталина-семинариста. Мама даже сказала: "А я вас где-то видела!" Повисло недоуменное молчание - мама нигде не могла видеть нового попа, которого только что назначили из Москвы. Тогда Анфиса Петровна сказала - да ты, наверное, с кем-то перепутала. Она согласилась: "Может быть". Потом, когда уже все закончилось и они вышли из церкви, Анфиса ей сказала, где она его видела. В толстой книжке про Сталина, которую ей анфисина дочка подарила. Анфиса эту книжку тоже читала, брала с собой в поездку этой весной. Похож ну просто один в один))
Событие предвещало быть скучным. Анфиса Петровна несколько раз порывалась удрать, но мама одернула ее, сказала, что это будет некрасиво выглядеть, и пришлось настроиться на то, чтоб выдержать всю церемонию до конца.
Рядом с окошком, в котором продается церковная утварь, мама увидела стенд с книжечками. Спросила, что это такое. Ей сказали - это молитвы к определенным иконам. Мама увидела "Акафист о прибавлении ума" и сказала: "О, вот это я куплю". Анфиса, почувствовав неловкость, брякнула: "Мама, не поможет))". Сын предводителя дворянства произнес тихо и вежливо: "Такое может купить только человек очень скромный и верующий".
Мама протянула деньги, и ей продали вместо книжечки маленькую икону. На обороте мелким шрифтом было что-то написано. Анфиса Петровна взяла ее в руки: там был текст молитвы "Спаси и сохрани". Анфиса сказала: "Мам, а это не то". Мама опять протянула деньги продавщице: "Я хотела вот ту книжечку". Книжечка тоже стоила 40 рублей, маме ее наконец продали. Вот она:
Каким образом должно прибавляться ума от обладания книжечкой, маме не сказали. К тому же Анфиса Петровна, сама страдающая от недостатка этого самого, брошюрку у мамы отобрала. Сказала, что почитает и отдаст)
Потом всем купили свечки по 25 рублей, и люди прошли к алтарю.
Отец Андрей - так звали духовника - зашел в ризницу, переоделся и вышел в ярко-желтом покрывале с золотым шитьем, которое горбом стояло за его затылком. Сказал, что будем сегодня "служить молебен о здравии Великой Княгини Марии Владимировны, нынешней главы императорского дома России". Отвернулся от стоявших перед ним дворян к алтарю, на котором лежала раскрытая книга и еще какие-то бумаги, и громким, приятным, хорошо поставленным голосом начал читать нараспев что-то такое, чему у Анфисы Петровны не нашлось названия. Она запомнила только "Господу богу помооолимся!")) Иногда он поворачивался к обществу лицом и крестил всех небольшим, но красивым крестом из желтого металла.
Потом молебен закончился, поп повернулся к дворянам и уже обычным, "мирским" голосом задвинул довольно объемистую речь о судьбах России и необходимости приводить к вере молодежь. Потом его спросили, куда можно ставить свечки, и он сказал - где хотите, только кроме распятия - там ставят за упокой. Вот те раз, а Анфиса уже успела как раз туда воткнуть свою свечку!
Жена предводителя предложила маме подвезти ее домой на машине, но мама сказала - спасибо, мы сами.
Когда вышли из церкви, мама поинтересовалась: "А кому ты поставила свечку за упокой?". Анфиса сказала, что себе. Мама удивилась: это еще зачем? Анфиса ответила, что просто не знала, что там "за упокой", вот и воткнула, куда ближе было.
"А вообще, -сказала она, - я перед этим походом разбирала старые бумажки и фотографии родственников, которые в большинстве своем уже все умерли, поэтому пусть это будет им свечка! Им же тоже надо свечки ставить, пусть им там будет хорошо."
Но на самом деле Анфиса Петровна немножко приуныла, конечно. Надо же, сама себя на тот свет определила) Не иначе как потому, что пора уже "готовиться к земле".
Потом, когда они шли на автобус по слякотной улице, спросила маму: как же так, ты же была такой активной коммунисткой! А теперь с тем же усердием ставишь в церкви свечки)) Мама ответила: "Ну и что, что коммунисткой. Раньше без этого нельзя было. А меня пообещали сделать начальником отдела". Но начальником отдела ее так и не сделали. Среди старых документов, фотографий и открыточек Анфиса Петровна вчера видела много ее похвальных грамот, в том числе и приветственный адрес в честь ее 50-летнего юбилея, в котором было написано, что в институте "Промзернопроект" мама выросла от рядового инженера до руководителя группы. В этой должности она и ушла на пенсию.
Поговорили еще и о бабушке - ее приемной маме. Вчера Анфиса обнаружила в залежах, что в начале 20-х годов - вот это фокус!!! - бабушка работала в НКВД, секретарем начальника штаба Революционного Трибунала Самары. Потом, в 22 года (а это был уже 1924-й) она познакомилась с дедушкой Ваней, родным братом родной маминой мамы. Дедушке Ване на тот момент было 30 лет, он очаровал молодую красивую секретаршу , и она влюбилась. В 1926-м они поженились и уехали из Самары. А то, что бабушка выкрала из архива НКВД досье на дедушку, так это злые сплетни дедушкиной первой жены, сказала мама. Не было такого.
Так вот, на певицу бабушка выучилась уже в зрелом возрасте: сначала в 1932-м закончила Астраханский техникум культуры, а потом, в 1934-1937-м - тифлисскую консерваторию по классу вокала.
- У них вся семья была очень музыкальная, - сказала мама.
- ..Бабушка написала, что ее папа был школьным учителем и профессиональным революционером, я видела ее заявление о приеме в коммунистическую партию от 1958-го года, - сказала Анфиса Петровна.
- Тогда надо было так писать, - отмахнулась мама. - Но ее папа был не просто школьным учителем. Он был начальником гимназии Самары. Сергины их фамилия.
- А его жена кем была?
- Клавдия Яковлевна? Никем не была. Домохозяйкой. У нее было пятеро детей, - ответила мама.
- Почему пятеро? Там же только три сестры и брат, которого неизвестно как зовут, бабушка нигде не называет его по имени.
- Пятеро. Кира старшая, потом Теодор, он рано умер, поэтому ты про него ничего не знаешь, потом наша бабушка, ее ведь не Галина звали, а Гали, с ударением на последний слог, потом брат Коля и тетя Арочка, Ариадна. У них у всех были такие смешные, вычурные имена. Кроме Коли - его в честь папиного папы назвали. Арочка самая младшая была, поэтому такая капризная выросла. Самый лучший голос был у Теодора, но он простудился на похоронах товарища и умер. Кира тоже очень хорошо пела. Дедушка Ваня устроил ее без экзаменов в ГИТИС, там у него были знакомые. Но Кира чего-то испугалась и вернулась к родителям. Арочка всю жизнь проработала музыкальным работником в детском саду, играла самоучкой, но ее никто никогда не попрекал отсутствием музыкального образования. А бабушка выучилась в консерватории, и Арочка ей завидовала, называла "певица из погорелого театра"))
- Я еще знаю, что они были мещане, и бабушка по этому поводу очень расстраивалась, - сказала Анфиса Петровна. - Она рассказывала, что именно поэтому так радостно приняла революцию. Ее угнетало, что они были "людьми второго сорта".
- Да, - сказала мама. - У них был большой дом в Самаре, а на лето они выезжали всем семейством в деревню, где снимали дачу. Все-таки Василий Николаевич был начальником гимназии. Но то, что они были мещанами, наши московские родственники так Галине Васильевне и не простили. Все время фыркали.
- А я ее спрашивала, - сказала Анфиса Петровна. - Я ее спрашивала, когда маленькая была: как же ты, такая революционерка, вышла замуж за дворянина, классово чуждый элемент? Она сказала: "Ну и очень хорошо, что вышла. Если бы не революция, то никогда и не вышла бы. А дедушка Ваня очень меня любил, дай бог каждому так замуж выйти".