(no subject)
Опять про Е.М.Шульман
Мое недавнее некомплиментарное высказывание в адрес кумира русскоязычной публики, вызванное ее дискуссией с Борисом Акуниным, сиречь Григорием Шалвовичем Чхартишвили, вызвало какие-то отклики, побудившие меня вдуматься в мои претензии и попробовать их как-нибудь обосновать. Прежде всего я решил выделить один главный тезис моего неудовольствия, из которого пожалуй растет и все остальное. Пожалуй я могу сказать, что главным образом меня не устраивает безапелляционность высказываний ученой дамы, многие из которых основаны на сомнительных, а порой просто неверных предположениях и трактовках гипотез. В данном случае речь идет об Истории, материи темной и заведомо предполагающей множество трактовок. Мое последнее утверждение по идее должно вызвать резкий отпор со стороны Шульман. Ее вера основана на непререкаемом авторитете науки, которую она считает себя бесусловно представляющей, и которым она пользуется как инструментом истины в последней инстанции. Ну, это отдельная тема и отдельная претензия, которая неизбежно указывает путь к очередному срачу, чего я стараюсь избегнуть всеми правдами-неправдами. Здесь же я хотел адресоваться предмету гораздо более определенному, который был поднят уважаемым гостем моего журнальчика. Речь идет о достоинствах исторических аргументов, представленных дискутантами.
По мнению моего уважаемого френда и гостя исторические знания Шульман и ее понимание истории ничем не уступает таковым БА. В противовес моему суждению противоположного свойства. Что ж, как я уже указал, История - темная материя, судить о которой можно по-всякому. Не имея ни возможностей, ни желания вступать в полемику по существу, я хотел бы только сослаться на авторитеты, которые могут с большим основанием претендовать на понимание истины. Разумеется высказывания ЕМ об одинаковости существа восточных деспотий, представленных в данном случае империей Чингисхана, и абсолютных монархий Западной Европы вызвали мое глубокое несогласие, но главным образом и подвигло меня в сторону сомнения в ее знании исторического материала. Спор о похожести и различии моделей власти западного и восточного типа длится многие десятилетия и было бы крайне опрометчиво признать истинной какую-то одну точку зрения. Я не сомневаюсь в высокой эрудиции ЕМ и ее знакомстве с концепциями исторических авторитетов таких как Тойнби, Пайпс, Малиа, Янов и т.п., но вероятно в силу полемического задора она посчитала возможным забыть про разногласия этих авторитетов и принять для себя некую одну концепцию, лучше соответствующую ее мироощущению. При этом она удобно искажает смысл и значение фундаментальных исторических фактов, как например в случае с Великой Хартией Вольности. Не выдержал я нейтральности, однако.
Должен признаться, что концепция российской истории, развиваемая БА, в основе которой лежит представление о становлении и развитии российской государственности как модели ордынского типа, мне очень нравится своей логичностью и когерентностью на достаточно большом горизонте времени. Возражения оппонентки выглядят для меня слабо и опять-таки не подкрепляются истрическими построениями признанных ученых.
В целом же должен повторить, что Е.М. Шульман в этой дискуссии сильно потеряла в моих глазах как авторитетный и главное непредвзятый мыслитель. Увы.
Мое недавнее некомплиментарное высказывание в адрес кумира русскоязычной публики, вызванное ее дискуссией с Борисом Акуниным, сиречь Григорием Шалвовичем Чхартишвили, вызвало какие-то отклики, побудившие меня вдуматься в мои претензии и попробовать их как-нибудь обосновать. Прежде всего я решил выделить один главный тезис моего неудовольствия, из которого пожалуй растет и все остальное. Пожалуй я могу сказать, что главным образом меня не устраивает безапелляционность высказываний ученой дамы, многие из которых основаны на сомнительных, а порой просто неверных предположениях и трактовках гипотез. В данном случае речь идет об Истории, материи темной и заведомо предполагающей множество трактовок. Мое последнее утверждение по идее должно вызвать резкий отпор со стороны Шульман. Ее вера основана на непререкаемом авторитете науки, которую она считает себя бесусловно представляющей, и которым она пользуется как инструментом истины в последней инстанции. Ну, это отдельная тема и отдельная претензия, которая неизбежно указывает путь к очередному срачу, чего я стараюсь избегнуть всеми правдами-неправдами. Здесь же я хотел адресоваться предмету гораздо более определенному, который был поднят уважаемым гостем моего журнальчика. Речь идет о достоинствах исторических аргументов, представленных дискутантами.
По мнению моего уважаемого френда и гостя исторические знания Шульман и ее понимание истории ничем не уступает таковым БА. В противовес моему суждению противоположного свойства. Что ж, как я уже указал, История - темная материя, судить о которой можно по-всякому. Не имея ни возможностей, ни желания вступать в полемику по существу, я хотел бы только сослаться на авторитеты, которые могут с большим основанием претендовать на понимание истины. Разумеется высказывания ЕМ об одинаковости существа восточных деспотий, представленных в данном случае империей Чингисхана, и абсолютных монархий Западной Европы вызвали мое глубокое несогласие, но главным образом и подвигло меня в сторону сомнения в ее знании исторического материала. Спор о похожести и различии моделей власти западного и восточного типа длится многие десятилетия и было бы крайне опрометчиво признать истинной какую-то одну точку зрения. Я не сомневаюсь в высокой эрудиции ЕМ и ее знакомстве с концепциями исторических авторитетов таких как Тойнби, Пайпс, Малиа, Янов и т.п., но вероятно в силу полемического задора она посчитала возможным забыть про разногласия этих авторитетов и принять для себя некую одну концепцию, лучше соответствующую ее мироощущению. При этом она удобно искажает смысл и значение фундаментальных исторических фактов, как например в случае с Великой Хартией Вольности. Не выдержал я нейтральности, однако.
Должен признаться, что концепция российской истории, развиваемая БА, в основе которой лежит представление о становлении и развитии российской государственности как модели ордынского типа, мне очень нравится своей логичностью и когерентностью на достаточно большом горизонте времени. Возражения оппонентки выглядят для меня слабо и опять-таки не подкрепляются истрическими построениями признанных ученых.
В целом же должен повторить, что Е.М. Шульман в этой дискуссии сильно потеряла в моих глазах как авторитетный и главное непредвзятый мыслитель. Увы.