(no subject)
Дмитрий Быков продолжает возделывать давно начатую им грядку имперскости в поэзии Бродского. Теперь он написал очередную статью на эту тему, вероятно срезонировав на российско-украинскую войну и неизбежный отклик на нее со стороны ревизионистов русской культуры. В обычном быковском мутном потоке плохо оформленных мыслей мелькают блестки интересных идей, заслуживающих внимания. К чести Быкова, несмотря на его всегдашнее желание уязвить Бродского, есть и признание гениальности поэта:
«Некоторые стихи и циклы Бродского - «Мексиканский дивертисмент», «Пятая годовщина», «Осенний крик ястреба», «Развивая Платона», «Колыбельная» - принадлежат к русским страницам русской поэзии за все её три века и сохранят своё место в любой, самой придирчивой антологии, вне зависимости от того, как изменится отношение самой России и её соседей по земному шару к этим трём векам её истории.
Бесспорна заслуга Бродского в том, что он выразил русскую идею в самых обаятельных и самых непривлекательных её формах; в том, что он с непревзойдённой точностью и яркостью высказал вслух то, что бродило в подсознании. Благодаря ему это стало видно. Печально лишь, что судьба трагического поэта стала для многих символом жизненного успеха, а интонации его освоены преимущественно пошляками, которые в пятнадцать лет уже презирают человечество. Презирать вообще дело нехитрое. Бродский мало отвечает за таких поклонников, но интерес именно таких поклонников показателен.»
Правда признание несколько разбавлено уксусом объяснения гениальности тем обстоятельством, что он, де, последний поэт умирающей и даже уже умершей имперской русской культуры. Это же объяснение Быков использует для доказательства отсутствия у него зависти по отношению к Бродскому:
«Бродским можно восхищаться, можно в его адрес негодовать - но завидовать ему невозможно: он завершает собою историю русской поэзии имперского периода. Это значительная, достойная вдумчивого анализа, но чрезвычайно горькая участь.
Живое, сколь бы оно ни было уязвимо, завидовать мёртвому не может.»
Позволю себе догадку. Не исключаю, что Быков придумал всю концепцию имперскости сознания Бродского для того, чтобы вывести себя из-под обвинений в зависти к большому поэту.
https://diletant.media/articles/45252580/
«Некоторые стихи и циклы Бродского - «Мексиканский дивертисмент», «Пятая годовщина», «Осенний крик ястреба», «Развивая Платона», «Колыбельная» - принадлежат к русским страницам русской поэзии за все её три века и сохранят своё место в любой, самой придирчивой антологии, вне зависимости от того, как изменится отношение самой России и её соседей по земному шару к этим трём векам её истории.
Бесспорна заслуга Бродского в том, что он выразил русскую идею в самых обаятельных и самых непривлекательных её формах; в том, что он с непревзойдённой точностью и яркостью высказал вслух то, что бродило в подсознании. Благодаря ему это стало видно. Печально лишь, что судьба трагического поэта стала для многих символом жизненного успеха, а интонации его освоены преимущественно пошляками, которые в пятнадцать лет уже презирают человечество. Презирать вообще дело нехитрое. Бродский мало отвечает за таких поклонников, но интерес именно таких поклонников показателен.»
Правда признание несколько разбавлено уксусом объяснения гениальности тем обстоятельством, что он, де, последний поэт умирающей и даже уже умершей имперской русской культуры. Это же объяснение Быков использует для доказательства отсутствия у него зависти по отношению к Бродскому:
«Бродским можно восхищаться, можно в его адрес негодовать - но завидовать ему невозможно: он завершает собою историю русской поэзии имперского периода. Это значительная, достойная вдумчивого анализа, но чрезвычайно горькая участь.
Живое, сколь бы оно ни было уязвимо, завидовать мёртвому не может.»
Позволю себе догадку. Не исключаю, что Быков придумал всю концепцию имперскости сознания Бродского для того, чтобы вывести себя из-под обвинений в зависти к большому поэту.
https://diletant.media/articles/45252580/