По следам ФМД
Старое присловие учило: две беды у советского народа - урожай и неурожай. Перефразируя его, можно сказать, что у человека есть два счастья, они же несчастья - свобода и несвобода. Чем ограничительнее режим существования человека, тем отчетливее мы ощущаем несвободу. Тем яснее предстает перед нами и нами понимается эта несвобода, ее проявления, ее причины. При этом мы испытываем неизменное удовлетворение от того, что окружающий нас мир предельно ясен. Его устройство постигается через призму давящей нас несвободы как проекции зла на нашу жизнь. В условиях осознаваемой несвободы отчетливо видна реализация зла, его носители, и цель, состоящая в устранении этого зла и обретении свободы. Парадокс в том, что несчастье несвободы компенсируется счастьем ясного понимания окружающего мира.
В обстоятельствах свободы все ровно наоборот. Зло рассыпается на многие мелкие куски, каждый из которых претендует на главного представителя зла. В условиях свободы мы постоянно стоим перед мучительным выбором, что именно считать злом, за что и против чего бороться, чему помогать, а чему сопротивляться. Осознание свободы заслоняется мучительностью этого выбора.
Свобода - понятие абстрактное, трудно определимое. Она как воздух: пока воздух беспрепятственно поступает к нам в легкие, мы не осознаем его присутствия. Но стоит перекрыть доступ к нему, мы начинаем задыхаться. Также и свобода. Мы осознаем ее необходимость только через несвободу. В условиях свободы мы перестаем о ней думать, сосредотачиваясь на других проблемах. И свобода не убавляет этих проблем, а только прибавляет. Настолько, что многие не справляются с выпавшим испытанием. ФМД словами Великого инквизитора писал:
«...ничего и никогда не было для человека и для человеческого общества невыносимее свободы».
Думаю, что многие эмигранты из Нерушимого попавшие в свободный мир ощутили и ощущают на себe это неожиданное для них бремя. Особенно хорошо это видно во времена кризисов и неопределенностей, когда свобода выбора правильного взгляда на происходящее становится особенно мучительной. Полагаю важным помнить об этом, размышляя о склонностях и предпочтениях иммигрантов.
В обстоятельствах свободы все ровно наоборот. Зло рассыпается на многие мелкие куски, каждый из которых претендует на главного представителя зла. В условиях свободы мы постоянно стоим перед мучительным выбором, что именно считать злом, за что и против чего бороться, чему помогать, а чему сопротивляться. Осознание свободы заслоняется мучительностью этого выбора.
Свобода - понятие абстрактное, трудно определимое. Она как воздух: пока воздух беспрепятственно поступает к нам в легкие, мы не осознаем его присутствия. Но стоит перекрыть доступ к нему, мы начинаем задыхаться. Также и свобода. Мы осознаем ее необходимость только через несвободу. В условиях свободы мы перестаем о ней думать, сосредотачиваясь на других проблемах. И свобода не убавляет этих проблем, а только прибавляет. Настолько, что многие не справляются с выпавшим испытанием. ФМД словами Великого инквизитора писал:
«...ничего и никогда не было для человека и для человеческого общества невыносимее свободы».
Думаю, что многие эмигранты из Нерушимого попавшие в свободный мир ощутили и ощущают на себe это неожиданное для них бремя. Особенно хорошо это видно во времена кризисов и неопределенностей, когда свобода выбора правильного взгляда на происходящее становится особенно мучительной. Полагаю важным помнить об этом, размышляя о склонностях и предпочтениях иммигрантов.