Прощай, немытая Россия (с)
Мне посчастливилось эмигрировать как бы дважды. Один раз обычным образом как и многим другим выскочить из Нерушимого после долгих лет отказа родины выпустить меня из своих цепких объятий. Второй раз эмиграция носила виртуальный, вернее сказать мысленный, но оттого не менее драматический характер. Дело в том, что после первой эмиграции и укоренения в Америке, я довольно скоро оказался вовлеченным в бурные российские процессы, сначала перестройки, а потом слома старой советской модели и нарождения новой пост-советской. Жизнь была полна активными российскими сюжетами, в значительной мере отвлекающими меня от американских реалий. В течение более 15 лет я внимательнешим образом следил за развивавшимися российскими событиями и активно в них участвовал, проводя много времени в самых разных местах новой России. Надежды на появление новой страны и иллюзии относительно возможностей ее возвращения к нормальной жизни постепенно сменились разочарованием и пониманием их тщеты. В результате я окончательно эмигрировал в Америку вторично. На этот раз с полным осознанием своих предпочтений и интересов, лежащих на стороне вновь обретенной страны обитания.
Пять лет назад, разменивая восьмой десяток, я оглянулся на прожитые в Америке годы и записал увиденное, т.е. припомненное. Получился небольшой очерк моей странной, довольно хаотичной деятельности, которая в определенном смысле повторила траекторию хаотичного же движения России в 90-е. Движение, завершившееся возвращением к традиционному, как я теперь понимаю, состоянию. Долго размышлял, какой эпитет употребить к слову состояние, и бросил, поняв, что одним эпитетом не отделаешься.
Журнальные записи имеют то несомненное преимущество, что позволяют отслеживать собственные метаморфозы и трансформации. Оглядываясь на себя даже пятилетней давности, я отчетливо вижу, как поменялась ткань всей моей ментальной жизни, как мало в ней осталось прежних интересов и наоборт как много места в ней стала занимать нынешняя жизнь, проистекающая в непосредственной близости.
Тогда, пять лет назад я заканчивал свою увлекательную, но малопродуктивную карьеру «прогрессора» на российской площадке. Карьера не удалась и потому, что сама идея прогрессорства, как я теперь понимаю, сомнительна, и потому, что прогрессор из меня как пуля из ... манной каши, и потому, что означенной площадке прогрессоры были нужны «как в бане пассатижи». Одним словом, Россия к тому времени ставила жирную точку на своей вялой и неискренней попытке приобщиться к цивилизации, а я естественным образом подошел к концу отпущенного мне срока продуктивной деятельности.
Оглядываясь назад, я обнаруживаю в себе черты, от которых наверное предпочел бы отказаться. Главным образом это наивность, манифестирующая себя в желании верить в победу добра, причем прямо сейчас. Горбачевская перестройка и развал Нерушимого поманили иллюзорной надеждой прекрасных перспектив. И задрав штаны я бросился в водоворот российских событий, которые отсюда, из моего отдаленного будущего более всего похожи на большие пузыри, вздувающеся в луже во время сильного дождя. Не прошло и десяти лет как стало более-менее очевидным, что это не более чем дождевые пузыри. А еще через несколько лет все надежды умерли окончательно.
Теперь, по прошествии многих лет, стало очевидным, что по другому и быть не могло. Но как говорят в Одессе, если бы я был таким умным, как моя жена потом. Я не сожалею о своем не слишком удачном опыте. Я получил массу разнообразных впечатлений и узнал многое, чего никогда бы не узнал не будь его. И тем не менее...
Пять лет назад, разменивая восьмой десяток, я оглянулся на прожитые в Америке годы и записал увиденное, т.е. припомненное. Получился небольшой очерк моей странной, довольно хаотичной деятельности, которая в определенном смысле повторила траекторию хаотичного же движения России в 90-е. Движение, завершившееся возвращением к традиционному, как я теперь понимаю, состоянию. Долго размышлял, какой эпитет употребить к слову состояние, и бросил, поняв, что одним эпитетом не отделаешься.
Журнальные записи имеют то несомненное преимущество, что позволяют отслеживать собственные метаморфозы и трансформации. Оглядываясь на себя даже пятилетней давности, я отчетливо вижу, как поменялась ткань всей моей ментальной жизни, как мало в ней осталось прежних интересов и наоборт как много места в ней стала занимать нынешняя жизнь, проистекающая в непосредственной близости.
Тогда, пять лет назад я заканчивал свою увлекательную, но малопродуктивную карьеру «прогрессора» на российской площадке. Карьера не удалась и потому, что сама идея прогрессорства, как я теперь понимаю, сомнительна, и потому, что прогрессор из меня как пуля из ... манной каши, и потому, что означенной площадке прогрессоры были нужны «как в бане пассатижи». Одним словом, Россия к тому времени ставила жирную точку на своей вялой и неискренней попытке приобщиться к цивилизации, а я естественным образом подошел к концу отпущенного мне срока продуктивной деятельности.
Оглядываясь назад, я обнаруживаю в себе черты, от которых наверное предпочел бы отказаться. Главным образом это наивность, манифестирующая себя в желании верить в победу добра, причем прямо сейчас. Горбачевская перестройка и развал Нерушимого поманили иллюзорной надеждой прекрасных перспектив. И задрав штаны я бросился в водоворот российских событий, которые отсюда, из моего отдаленного будущего более всего похожи на большие пузыри, вздувающеся в луже во время сильного дождя. Не прошло и десяти лет как стало более-менее очевидным, что это не более чем дождевые пузыри. А еще через несколько лет все надежды умерли окончательно.
Теперь, по прошествии многих лет, стало очевидным, что по другому и быть не могло. Но как говорят в Одессе, если бы я был таким умным, как моя жена потом. Я не сожалею о своем не слишком удачном опыте. Я получил массу разнообразных впечатлений и узнал многое, чего никогда бы не узнал не будь его. И тем не менее...