Блины Достоевского
Сегодня - день Рождения Федора Михайловича Достоевского. Никаких праздничных мероприятий ни на официальном, ни на общественном уровне замечено не было. Конечно, год не юбилейный - в следующем году будет 2 даты: 190 лет со дня рождения и 130 лет со дня кончины. Однако, Достоевский - тот национальный гений, которого нужно вспоминать не только в юбилейные годы. В Петербурге эту дату отметили только в одном месте - в музее-квартире писателя.
В этом году больше говорят о другом юбилее: 100-летии кончины Льва Толстого. В музее Достоевского в эти дни была открыта выставка: «Достоевский и Толстой». Самый интересный экспонат на этой выставке - шляпа Достоевского и холщевая шапочка Толстого, положенные рядом в одну витрину. Пикантность этой встречи головных уборов двух русских классиков состоит в том, что при жизни они никогда не встречались. Но музейные работники помогли встретиться их шляпам. В другой витрине представлены подлинные ручки-вставки двух писателей. Смотреть забавно, но я никогда так не чувствовал всю разницу этих двух людей, как глядя на положенные рядом их личные вещи.
Ежегодно в день рождения Достоевского проводится научная конференция, а также служится панихида, которую, будучи сотрудником музея Достоевского, совершаю я. По Достоевскому я служу панихиды уже 19 лет, а по Толстому не могу отслужить ни одной.
Возникла эта традиция возникла в год 1000-летия Крещения Руси. Тогда я, еще мирянин, только был принят в музей научным сотрудником и предложил директору музея пригласить священника послужить панихиду на могиле Достоевского. Первую панихиду отслужил священник из Троицкого собора Александро-Невской лавры. Потом каждый год мы договаривались с Троицким собором или с духовной академией послужить панихиду. Когда в 1992 г. Я сам был рукоположен, проблему стало решать проще. Я сам служил панихиды на могиле. А последние лет 7 панихиды стали служить и в мемориальной квартире писателя. Это стало уже частью музейной жизни. На панихиде обязательно присутствует директор музея Наталья Ашимбаева, зав. научным отделом Борис Тихомиров, научные сотрудники Наталья Чернова и другие. В панихиде участвуют гости конференции не только из России, но и из-за рубежа.
В этом году получился необычный праздник. В этот раз я пригласил попеть панихиду выпускниц Отделения древнерусского певческого искусства Санкт-Петербургской консерватории Анастасию Мореву и Елену Николаеву. Анастасия несколько лет регентовала в моем храме, а теперь поет в другом храме. Они занимаются расшифровкой знаменных рукописей XVI-XVII веков. Благодаря этому мы услышали панихиду XVII века. Слова, конечно, те же самые, а вот напевы совершенно другие. Так совершали панихиды еще во времена царя Феодора Иоанновича.
Она была спета в традиции строчного пения, которое еще называют ранним русским многоголосием. Для нее характерно пение на 2 или три голоса, которые ведут самостоятельные напевы с непривычными для современного слуха интервалами и сложным необычным ритмом.
Идея послужить знаменную панихиду по Достоевскому, можно сказать подсказал сам писатель, который глубоко интересовался древнерусской и старообрядческой культурой. Эта тема обыграна в «Преступлении и наказании», где главный герой носит «староверческую» фамилию. Рядом с музеем, т.е. квартирой Достоевского, располагался Никольский единоверческий храм - один из центров старообрядческой традиции в России (ныне в нем располагается музей Арктики и Антарктики). В общем, Достоевскому было бы интересно послушать такую панихиду.
Конечно, такая панихида продлилась дольше обычной, но никто об этом не пожалел.
На этой панихиде присутствовал пра-правнук великого писателя Алексей Достоевский. Он - единственный сын Дмитрия Андреевича Достоевского, соответственно - правнука писателя. Я Алешу помню еще школьником. Как-то даже в каком-то фильме нас вместе снимали. Потом я помог ему попасть на срочную военную службу на Валаам. Это сыграло в его жизни важную роль - он так был покорен Валаамом, что чуть было не остался в монастыре навсегда. Но здесь забил в колокола его отец: «Род Достоевских пресечется! Ты мне роди сына, а потом можешь куда угодно уходить». Алеша, видимо, осознал серьезность проблемы, вернулся в мир, и сейчас является отцом четверых детей. Правда, первые три родились дочери, и это проблему продолжения рода Достоевских решало только наполовину. Только в этом году, потомство Достоевских продолжилось по мужской линии в пятом поколении: у Алексея родился сын. Назвали его, нетрудно догадаться - Федором. Федору Достоевскому - чуть больше полугода.
Но Алексей не порвал с Валаамом. Он работает, или, точнее сказать, служит старшим механиком на Валаамском флоте - водит судно, принадлежащее монастырю, под названием «Мария». Недавно как раз приплыл с Валаама и посетил музей своего прапрадеда.
Надо сказать, что Достоевский узнается в нем без труда. Внешность и в четвертом поколении сохраняется.
Я попросил Алексея «поалтарничать» на этой панихиде. Он держал кадило, подавал ладан, читал молитву «Отче наш». Естественно, поздравил его с новорожденным. Получилось символично и даже художественно: на панихиде по Федору Михайловичу Достоевскому поздравить с рождением Федора Алексеевича Достоевского.
Во время панихиды все стоят в гостиной, а в кабинет, где преставился Достоевский, вхожу только я с кадилом. Здесь стоит письменный стол, на нем - автографы писателя, а также ручка-вставка, которой он писал в последний год жизни. Но самое главное, что здесь в святом углу находится подлинная икона Достоевского Божия Матерь «Всех скорбящих Радость». Эта икона является даром русских студентов великому писателю - об этом свидетельствует надпись на обороте. В тот момент, когда совершаешь каждение моленного образа писателя, невольно представляешь, как пред нею крестился Достоевский, думаешь, о чем он молился. Для меня эти панихиды - большая радость и, может быть, самая большая награда как научного сотрудника музея Достоевского.
В этом году была еще одна «изюминка» на панихиде. За 20 лет служения панихид я больше всего боялся, чтобы это событие не стало привычным мероприятием. Хотелось, чтобы Достоевского поминали с таким же теплым чувством, с каким мы поминаем своих родных и близких. Вот тогда и подумалось: если мы поминаем писателя, почему не готовим кутью, блины, кисель? Вот в этом году я и решил вспомнить об этой традиции и благословил нашей прихожанке Оле Мамаевой приготовить блины. Блины она принесла из дому прямо с печи в музей. Во вкусовых качествах блинов, зная кулинарный талант Ольги, я не сомневался. В течение всей панихиды на столике в гостиной писателя возвышалась стопка со свечой. В слове после панихиды я сказал, что Достоевский закончил свой последний роман сценой поминок, где Алеша Карамазов говорит у камушка покойного Илюшечки Снегирева:
- Карамазов! - крикнул Коля, - неужели и взаправду религия говорит, что мы все встанем из мертвых, и оживем, и увидим опять друг друга, и всех, и Илюшечку?
- Непременно восстанем, непременно увидим и весело, радостно расскажем друг другу всё, что было, - полусмеясь, полу в восторге ответил Алеша.
- Ах, как это будет хорошо! - вырвалось у Коли.
- Ну, а теперь кончим речи и пойдемте на его поминки. Не смущайтесь, что блины будем есть. Это ведь старинное, вечное, и тут есть хорошее, - засмеялся Алеша. - Ну пойдемте же! Вот мы теперь и идем рука в руку.
- И вечно так, всю жизнь рука в руку! Ура Карамазову! - еще раз восторженно прокричал Коля, и еще раз все мальчики подхватили его восклицание.
Так о русских блинах как Достоевский, кажется, никто не писал: «Это ведь старинное, вечное, и тут есть хорошее». Я сказал: «Давайте же и мы помянем Достоевского нашими русскими вечными блинами. Первый блин вручил Алексею Достоевскому.
Потом блины раздали всем присутствующим. Блинов оказалось 40 штук, и хватило как раз на всех, кто достоял до конца панихиды. Строгая музейная зала гостиной Достоевского оживилась, все почитатели писателя держали в руках блины… Такого, наверное, даже Достоевский не мог себе представить. Трогательно было видеть исследовательницу творчества Достоевского из Японии, которая с аппетитом вкушала русские поминальные блины.
Старший научный сотрудник заметил: «Это лучший комментарий к Достоевскому. Может музеефицируем этот блин в качестве экспоната?». В общем, решили сделать это еще одной традицией музейных панихид. Заранее приглашаю всех почитателей на блины Достоевского.
В этом году больше говорят о другом юбилее: 100-летии кончины Льва Толстого. В музее Достоевского в эти дни была открыта выставка: «Достоевский и Толстой». Самый интересный экспонат на этой выставке - шляпа Достоевского и холщевая шапочка Толстого, положенные рядом в одну витрину. Пикантность этой встречи головных уборов двух русских классиков состоит в том, что при жизни они никогда не встречались. Но музейные работники помогли встретиться их шляпам. В другой витрине представлены подлинные ручки-вставки двух писателей. Смотреть забавно, но я никогда так не чувствовал всю разницу этих двух людей, как глядя на положенные рядом их личные вещи.
Ежегодно в день рождения Достоевского проводится научная конференция, а также служится панихида, которую, будучи сотрудником музея Достоевского, совершаю я. По Достоевскому я служу панихиды уже 19 лет, а по Толстому не могу отслужить ни одной.
Возникла эта традиция возникла в год 1000-летия Крещения Руси. Тогда я, еще мирянин, только был принят в музей научным сотрудником и предложил директору музея пригласить священника послужить панихиду на могиле Достоевского. Первую панихиду отслужил священник из Троицкого собора Александро-Невской лавры. Потом каждый год мы договаривались с Троицким собором или с духовной академией послужить панихиду. Когда в 1992 г. Я сам был рукоположен, проблему стало решать проще. Я сам служил панихиды на могиле. А последние лет 7 панихиды стали служить и в мемориальной квартире писателя. Это стало уже частью музейной жизни. На панихиде обязательно присутствует директор музея Наталья Ашимбаева, зав. научным отделом Борис Тихомиров, научные сотрудники Наталья Чернова и другие. В панихиде участвуют гости конференции не только из России, но и из-за рубежа.
В этом году получился необычный праздник. В этот раз я пригласил попеть панихиду выпускниц Отделения древнерусского певческого искусства Санкт-Петербургской консерватории Анастасию Мореву и Елену Николаеву. Анастасия несколько лет регентовала в моем храме, а теперь поет в другом храме. Они занимаются расшифровкой знаменных рукописей XVI-XVII веков. Благодаря этому мы услышали панихиду XVII века. Слова, конечно, те же самые, а вот напевы совершенно другие. Так совершали панихиды еще во времена царя Феодора Иоанновича.
Она была спета в традиции строчного пения, которое еще называют ранним русским многоголосием. Для нее характерно пение на 2 или три голоса, которые ведут самостоятельные напевы с непривычными для современного слуха интервалами и сложным необычным ритмом.
Идея послужить знаменную панихиду по Достоевскому, можно сказать подсказал сам писатель, который глубоко интересовался древнерусской и старообрядческой культурой. Эта тема обыграна в «Преступлении и наказании», где главный герой носит «староверческую» фамилию. Рядом с музеем, т.е. квартирой Достоевского, располагался Никольский единоверческий храм - один из центров старообрядческой традиции в России (ныне в нем располагается музей Арктики и Антарктики). В общем, Достоевскому было бы интересно послушать такую панихиду.
Конечно, такая панихида продлилась дольше обычной, но никто об этом не пожалел.
На этой панихиде присутствовал пра-правнук великого писателя Алексей Достоевский. Он - единственный сын Дмитрия Андреевича Достоевского, соответственно - правнука писателя. Я Алешу помню еще школьником. Как-то даже в каком-то фильме нас вместе снимали. Потом я помог ему попасть на срочную военную службу на Валаам. Это сыграло в его жизни важную роль - он так был покорен Валаамом, что чуть было не остался в монастыре навсегда. Но здесь забил в колокола его отец: «Род Достоевских пресечется! Ты мне роди сына, а потом можешь куда угодно уходить». Алеша, видимо, осознал серьезность проблемы, вернулся в мир, и сейчас является отцом четверых детей. Правда, первые три родились дочери, и это проблему продолжения рода Достоевских решало только наполовину. Только в этом году, потомство Достоевских продолжилось по мужской линии в пятом поколении: у Алексея родился сын. Назвали его, нетрудно догадаться - Федором. Федору Достоевскому - чуть больше полугода.
Но Алексей не порвал с Валаамом. Он работает, или, точнее сказать, служит старшим механиком на Валаамском флоте - водит судно, принадлежащее монастырю, под названием «Мария». Недавно как раз приплыл с Валаама и посетил музей своего прапрадеда.
Надо сказать, что Достоевский узнается в нем без труда. Внешность и в четвертом поколении сохраняется.
Я попросил Алексея «поалтарничать» на этой панихиде. Он держал кадило, подавал ладан, читал молитву «Отче наш». Естественно, поздравил его с новорожденным. Получилось символично и даже художественно: на панихиде по Федору Михайловичу Достоевскому поздравить с рождением Федора Алексеевича Достоевского.
Во время панихиды все стоят в гостиной, а в кабинет, где преставился Достоевский, вхожу только я с кадилом. Здесь стоит письменный стол, на нем - автографы писателя, а также ручка-вставка, которой он писал в последний год жизни. Но самое главное, что здесь в святом углу находится подлинная икона Достоевского Божия Матерь «Всех скорбящих Радость». Эта икона является даром русских студентов великому писателю - об этом свидетельствует надпись на обороте. В тот момент, когда совершаешь каждение моленного образа писателя, невольно представляешь, как пред нею крестился Достоевский, думаешь, о чем он молился. Для меня эти панихиды - большая радость и, может быть, самая большая награда как научного сотрудника музея Достоевского.
В этом году была еще одна «изюминка» на панихиде. За 20 лет служения панихид я больше всего боялся, чтобы это событие не стало привычным мероприятием. Хотелось, чтобы Достоевского поминали с таким же теплым чувством, с каким мы поминаем своих родных и близких. Вот тогда и подумалось: если мы поминаем писателя, почему не готовим кутью, блины, кисель? Вот в этом году я и решил вспомнить об этой традиции и благословил нашей прихожанке Оле Мамаевой приготовить блины. Блины она принесла из дому прямо с печи в музей. Во вкусовых качествах блинов, зная кулинарный талант Ольги, я не сомневался. В течение всей панихиды на столике в гостиной писателя возвышалась стопка со свечой. В слове после панихиды я сказал, что Достоевский закончил свой последний роман сценой поминок, где Алеша Карамазов говорит у камушка покойного Илюшечки Снегирева:
- Карамазов! - крикнул Коля, - неужели и взаправду религия говорит, что мы все встанем из мертвых, и оживем, и увидим опять друг друга, и всех, и Илюшечку?
- Непременно восстанем, непременно увидим и весело, радостно расскажем друг другу всё, что было, - полусмеясь, полу в восторге ответил Алеша.
- Ах, как это будет хорошо! - вырвалось у Коли.
- Ну, а теперь кончим речи и пойдемте на его поминки. Не смущайтесь, что блины будем есть. Это ведь старинное, вечное, и тут есть хорошее, - засмеялся Алеша. - Ну пойдемте же! Вот мы теперь и идем рука в руку.
- И вечно так, всю жизнь рука в руку! Ура Карамазову! - еще раз восторженно прокричал Коля, и еще раз все мальчики подхватили его восклицание.
Так о русских блинах как Достоевский, кажется, никто не писал: «Это ведь старинное, вечное, и тут есть хорошее». Я сказал: «Давайте же и мы помянем Достоевского нашими русскими вечными блинами. Первый блин вручил Алексею Достоевскому.
Потом блины раздали всем присутствующим. Блинов оказалось 40 штук, и хватило как раз на всех, кто достоял до конца панихиды. Строгая музейная зала гостиной Достоевского оживилась, все почитатели писателя держали в руках блины… Такого, наверное, даже Достоевский не мог себе представить. Трогательно было видеть исследовательницу творчества Достоевского из Японии, которая с аппетитом вкушала русские поминальные блины.
Старший научный сотрудник заметил: «Это лучший комментарий к Достоевскому. Может музеефицируем этот блин в качестве экспоната?». В общем, решили сделать это еще одной традицией музейных панихид. Заранее приглашаю всех почитателей на блины Достоевского.