ПОСЛУШАНИЕ, ИСПОЛНЕННОЕ ПОСЛЕ СМЕРТИ. Леушинские истории. Продолжение
В продолжение предыдущей истории об Ирине Алексеевне Потаповой сегодня хочу рассказать о том, как была обретена еще одна святыня Леушинского подворья, которую она сохранила.
Я уже писал, как возвращала в наш храм т.н. Леушинский Крест.
Ирина Алексеевна с трудом расставалась со святынями, которые она со своей матерью хранила многие десятилетия. При этом она приводила самые неожиданные аргументы. К примеру, отодвигая момент возвращения Леушинского Креста, она говорила: «Батюшка, Крест меня бережет. Я чувствую, что если верну Крест, то заболею и умру». Конечно, с таким аргументом трудно было поспорить. Приходилось смиряться. Однако настал день, когда Сам Господь вразумил Ирину Алексеевну, и она вернула Крест.
И тут оказалось, что ее предчувствия были не напрасны. Она стала сильно болеть ногами, реже приходить в храм, точнее приезжать (наши прихожане ее привозили). В конце концов, ее положили в больницу. Это было зимою 2002 года. Я навестил ее в больнице, предварительно спросив, не желает ли она причаститься. Она высказала горячее желание. Я пришел в палату с Дарами. Несмотря на болезнь, лик ее был просветленный, и настроение бодрое. Казалось, ничто не предвещало конца. Она поисповедовалась и причастилась...
После причастия она неожиданно произнесла: «Я Вам должна кое-что еще сказать». Я наклонился к ней, почувствовав особую интонацию в ее голосе. Она же после паузы продолжила:
- Батюшка, у меня есть еще одна святыня.
- Какая же? - замер я.
- Ковчег с мощами.
- Откуда он?
- Также с Леушинского подворья. Его также, как и Крест, передал моей матери протоиерей Феодор Окунев и благословил сохранить и вернуть на Леушинское подворье.
Я с некоторым нетерпением спросил: - А сколько же частичек мощей святых в нем?
- Да где-то около 20 будет.
- А какие именно святые? - с еще большим нетерпением расспрашивал я.
- Да сейчас я всех и не вспомню. Самое главное - там есть частичка великомученицы Варвары.
- Как, Варвары? Ведь это - наша святая! Покровительница бокового придела нашего храма. Какая радость была бы обрести ее мощи!
Такого обретения я не мог себе даже представить.
- Ирина Алексеевна! Как же Вы об этом ковчеге ничего прежде не говорили?!
- А я боялась, что Вы начнете у меня его выпрашивать. Я вообще о нем никому не говорила. Он у меня спрятан так, что никто не знает, где. Раньше разные священники, как только узнавали о нем, сразу начинали выпрашвать его у меня. Вот я и спрятала.
- Ирина Алексеевна, ну а если бы что случилось? Никто и не узнал бы, где ковчег? Он ведь мог быть утрачен!
- Нет-нет, отец Геннадий. Я все-таки одной своей подружке все рассказала, она знает, где его найти.
В конце я задал самый главный вопрос:
- Вы его вернете на подворье?
- Конечно-конечно. Ведь так благословил отец Федор.
- Ирина Алексеевна, может мне как-то связаться с Вашей подружкой? - намекнул я.
- Нет, - тут же отвергла она мои намеки, - Я должна сама лично принести ковчег в храм. Так благословил отец Федор.
- Но ведь у Вас проблемы с ногами, - попытался было я возражать.
- Нет, я сама принесу вам, - заявила она твердо.
Эти ее слова стали точкой в нашем разговоре. Я еще раз поздравил ее с Причастием, и переполненный переживаниями, вышел из палаты.
Во мне боролись два чувства. Радость открытия святыни перемешивалась с тревогой за ее судьбу. Врачи не обещали улучшения ее состояния. Ей шел 92-й год. Прямых родственников у нее не было. А я даже не смог выяснить, что же это за «подружка», которая знает местонахождение ковчега. Что будет, если она преставится?!
Мои самые тревожные ожидания вскоре оправдались: через пару недель позвонил Илья Александрович, племянник Ирины Алексеевны, и сообщил, что она 3 марта преставилась. Должен покаяться, что первой мыслью после этого известия стал укор Ирине Алексеевне: «Ну вот, а говорила, что сама принесет. Что же теперь будет?… Царство ей Небесное...»
Я предложил отпеть Ирину Алексеевну в нашем храме: все-таки, она была последней прихожанкой, посещавшей его еще до закрытия. Хотя это сделать не так просто. Надо не забывать, что мы тогда соседствовали с областным психдиспансером. Как отнесется администрация этого учреждения к ношению гроба по ее территории? Также надо представлять наш храм, который расположен на третьем этаже. Об этом и сказал мне Илья Александрович: «А как же мы гроб на третий этаж занесем?» Я отвечал: «Да это может быть у нас единственное такое отпевание. Больше такого никогда не будет. Не беспокойтесь, прихожане сами занесут ее гроб на своих плечах». В общем, я уговорил отпеть Ирину Алексеевну в ее родном храме. В назначенный день на отпевание Ирины Алексеевны собралось много прихожан. Гроб в храм подняли представители ритуального агентства. Когда гроб внесли в храм, перед ним шел Илья Александрович и нес перед собой в руках какую-то небольшую металлическую коробочку. Он подошел и протянул ее мне: «Вот, Ирина Алексеевна незадолго перед смертью просила передать это Вам». Это был явно старинный ковчежец из потемневшего серебра прямоугольной формы без украшений. Меня сразу пронзила мысль, что это и есть тот самый ковчег с мощами. Я с трепетом взял его, благоговейно приложился и глубоко и спокойно вздохнул.
В это время гроб уже установили в центре храма. Я посмотрел на спокойное и торжественное лицо Ирины Алексеевны, на ее сложенные на груди белые руки, и меня осенила мысль: «А ведь Ирина Алексеевна в точности исполнил свое обещание: сама принесла ковчежец в храм». Я был поражен этим обстоятельством и вспомнил слова святых отцов: «Послушание не умирает». Я почему-то не до конца воспринимал, что Ирина Алексеевна лежит во гробе усопшая. Обратившись к прихожанам, я сказал: «Братья и сестры! Вот Ирина Алексеевна принесла нам еще одну святыню: ковчег с мощами».
Я поднял и показал его всем. Меня только удивило, что он был довольно маленький: ведь Ирина Алексеевна говорила, что в нем 20 частиц мощей. Я открыл крышечку и увидел действительно множество частиц мощей Святых. Как потом посчитали, их было 22. Под каждой из них была выгравирована надпись с именем святого. В центре была самая большая частица - сщмч. Харалампия. Я стал громко прочитывать имена святых, а прихожане, окружившие меня, радостно крестились на каждое имя: святитель Василий Великий, Иоанн Златоуст, преп.Сергий Радонежский, мц. Татиана, мч.Уар, преп.Ефрем Сирин, св.Алексий Человек Божий, муч. Косьма и Дамиан, вмц.Варвара… А самая маленькая частичка принадлежала свят. Николаю Чудотворцу. Даже одна любая из этих частиц могла бы быть великой святыней храма. А тут их 22. Сколько же святых нас сегодня посетило! И какую благодать я держу в руках! У меня невольно вырвалось слово благодарности: «Как мы Вас благодарим, Ирина Алексеевна, за то, что Вы принесли эту святыню».
Отпевание было каким-то светлым, почти пасхальным. Грустно было выносить гроб Ирины Алексеевны из храма, провожать ее, зная, что теперь она уже никогда сюда не вернется. Я проводил гроб на Охтенское кладбище, предал земле. Она была похоронена рядом со свой матерью Елизаветой Никодимовной.
Все это было 15 лет назад, хотя, кажется, как будто вчера.
Каждый год в день памяти Ирины Алексеевны мы служили панихиду или литию. И каждый раз на панихидный столик я полагал этот ковчег со святыми мощами. И когда возглашал: «Со святыми упокой», то невольно думаю, что Господь упокоил Ирину Алексеевну именно с этими святыми, мощи которых она сохранила.
Царство Небесное приснопоминаемой леушанке Ирине Алексеевне Потаповой.
Я уже писал, как возвращала в наш храм т.н. Леушинский Крест.
Ирина Алексеевна с трудом расставалась со святынями, которые она со своей матерью хранила многие десятилетия. При этом она приводила самые неожиданные аргументы. К примеру, отодвигая момент возвращения Леушинского Креста, она говорила: «Батюшка, Крест меня бережет. Я чувствую, что если верну Крест, то заболею и умру». Конечно, с таким аргументом трудно было поспорить. Приходилось смиряться. Однако настал день, когда Сам Господь вразумил Ирину Алексеевну, и она вернула Крест.
И тут оказалось, что ее предчувствия были не напрасны. Она стала сильно болеть ногами, реже приходить в храм, точнее приезжать (наши прихожане ее привозили). В конце концов, ее положили в больницу. Это было зимою 2002 года. Я навестил ее в больнице, предварительно спросив, не желает ли она причаститься. Она высказала горячее желание. Я пришел в палату с Дарами. Несмотря на болезнь, лик ее был просветленный, и настроение бодрое. Казалось, ничто не предвещало конца. Она поисповедовалась и причастилась...
После причастия она неожиданно произнесла: «Я Вам должна кое-что еще сказать». Я наклонился к ней, почувствовав особую интонацию в ее голосе. Она же после паузы продолжила:
- Батюшка, у меня есть еще одна святыня.
- Какая же? - замер я.
- Ковчег с мощами.
- Откуда он?
- Также с Леушинского подворья. Его также, как и Крест, передал моей матери протоиерей Феодор Окунев и благословил сохранить и вернуть на Леушинское подворье.
Я с некоторым нетерпением спросил: - А сколько же частичек мощей святых в нем?
- Да где-то около 20 будет.
- А какие именно святые? - с еще большим нетерпением расспрашивал я.
- Да сейчас я всех и не вспомню. Самое главное - там есть частичка великомученицы Варвары.
- Как, Варвары? Ведь это - наша святая! Покровительница бокового придела нашего храма. Какая радость была бы обрести ее мощи!
Такого обретения я не мог себе даже представить.
- Ирина Алексеевна! Как же Вы об этом ковчеге ничего прежде не говорили?!
- А я боялась, что Вы начнете у меня его выпрашивать. Я вообще о нем никому не говорила. Он у меня спрятан так, что никто не знает, где. Раньше разные священники, как только узнавали о нем, сразу начинали выпрашвать его у меня. Вот я и спрятала.
- Ирина Алексеевна, ну а если бы что случилось? Никто и не узнал бы, где ковчег? Он ведь мог быть утрачен!
- Нет-нет, отец Геннадий. Я все-таки одной своей подружке все рассказала, она знает, где его найти.
В конце я задал самый главный вопрос:
- Вы его вернете на подворье?
- Конечно-конечно. Ведь так благословил отец Федор.
- Ирина Алексеевна, может мне как-то связаться с Вашей подружкой? - намекнул я.
- Нет, - тут же отвергла она мои намеки, - Я должна сама лично принести ковчег в храм. Так благословил отец Федор.
- Но ведь у Вас проблемы с ногами, - попытался было я возражать.
- Нет, я сама принесу вам, - заявила она твердо.
Эти ее слова стали точкой в нашем разговоре. Я еще раз поздравил ее с Причастием, и переполненный переживаниями, вышел из палаты.
Во мне боролись два чувства. Радость открытия святыни перемешивалась с тревогой за ее судьбу. Врачи не обещали улучшения ее состояния. Ей шел 92-й год. Прямых родственников у нее не было. А я даже не смог выяснить, что же это за «подружка», которая знает местонахождение ковчега. Что будет, если она преставится?!
Мои самые тревожные ожидания вскоре оправдались: через пару недель позвонил Илья Александрович, племянник Ирины Алексеевны, и сообщил, что она 3 марта преставилась. Должен покаяться, что первой мыслью после этого известия стал укор Ирине Алексеевне: «Ну вот, а говорила, что сама принесет. Что же теперь будет?… Царство ей Небесное...»
Я предложил отпеть Ирину Алексеевну в нашем храме: все-таки, она была последней прихожанкой, посещавшей его еще до закрытия. Хотя это сделать не так просто. Надо не забывать, что мы тогда соседствовали с областным психдиспансером. Как отнесется администрация этого учреждения к ношению гроба по ее территории? Также надо представлять наш храм, который расположен на третьем этаже. Об этом и сказал мне Илья Александрович: «А как же мы гроб на третий этаж занесем?» Я отвечал: «Да это может быть у нас единственное такое отпевание. Больше такого никогда не будет. Не беспокойтесь, прихожане сами занесут ее гроб на своих плечах». В общем, я уговорил отпеть Ирину Алексеевну в ее родном храме. В назначенный день на отпевание Ирины Алексеевны собралось много прихожан. Гроб в храм подняли представители ритуального агентства. Когда гроб внесли в храм, перед ним шел Илья Александрович и нес перед собой в руках какую-то небольшую металлическую коробочку. Он подошел и протянул ее мне: «Вот, Ирина Алексеевна незадолго перед смертью просила передать это Вам». Это был явно старинный ковчежец из потемневшего серебра прямоугольной формы без украшений. Меня сразу пронзила мысль, что это и есть тот самый ковчег с мощами. Я с трепетом взял его, благоговейно приложился и глубоко и спокойно вздохнул.
В это время гроб уже установили в центре храма. Я посмотрел на спокойное и торжественное лицо Ирины Алексеевны, на ее сложенные на груди белые руки, и меня осенила мысль: «А ведь Ирина Алексеевна в точности исполнил свое обещание: сама принесла ковчежец в храм». Я был поражен этим обстоятельством и вспомнил слова святых отцов: «Послушание не умирает». Я почему-то не до конца воспринимал, что Ирина Алексеевна лежит во гробе усопшая. Обратившись к прихожанам, я сказал: «Братья и сестры! Вот Ирина Алексеевна принесла нам еще одну святыню: ковчег с мощами».
Я поднял и показал его всем. Меня только удивило, что он был довольно маленький: ведь Ирина Алексеевна говорила, что в нем 20 частиц мощей. Я открыл крышечку и увидел действительно множество частиц мощей Святых. Как потом посчитали, их было 22. Под каждой из них была выгравирована надпись с именем святого. В центре была самая большая частица - сщмч. Харалампия. Я стал громко прочитывать имена святых, а прихожане, окружившие меня, радостно крестились на каждое имя: святитель Василий Великий, Иоанн Златоуст, преп.Сергий Радонежский, мц. Татиана, мч.Уар, преп.Ефрем Сирин, св.Алексий Человек Божий, муч. Косьма и Дамиан, вмц.Варвара… А самая маленькая частичка принадлежала свят. Николаю Чудотворцу. Даже одна любая из этих частиц могла бы быть великой святыней храма. А тут их 22. Сколько же святых нас сегодня посетило! И какую благодать я держу в руках! У меня невольно вырвалось слово благодарности: «Как мы Вас благодарим, Ирина Алексеевна, за то, что Вы принесли эту святыню».
Отпевание было каким-то светлым, почти пасхальным. Грустно было выносить гроб Ирины Алексеевны из храма, провожать ее, зная, что теперь она уже никогда сюда не вернется. Я проводил гроб на Охтенское кладбище, предал земле. Она была похоронена рядом со свой матерью Елизаветой Никодимовной.
Все это было 15 лет назад, хотя, кажется, как будто вчера.
Каждый год в день памяти Ирины Алексеевны мы служили панихиду или литию. И каждый раз на панихидный столик я полагал этот ковчег со святыми мощами. И когда возглашал: «Со святыми упокой», то невольно думаю, что Господь упокоил Ирину Алексеевну именно с этими святыми, мощи которых она сохранила.
Царство Небесное приснопоминаемой леушанке Ирине Алексеевне Потаповой.