Как устроиться работать в музей Ф.М.Достоевского
К 25-летию моей работы в музее писателя
Бывают особые дни в календаре, в которые происходят важные события в жизни. Об этом говорил старец Варсонофий Оптинский: «Примечайте, в какие дни происходят у вас жизненные события. Потом Господь откроет их смысл». У меня таким днем стало 11 ноября. Именно в этот день я был принят на работу научным сотрудником в Музей Ф.М.Достоевского. Это было в 1987 году. - ровно 25 лет назад. В тот год я приехал в Петербург с супругой - она поступила в аспирантуру, а я собирался поступать. Нужно было где-то устроиться на работу и я стал ее искать. Я сам не знал, что именно ищу, и тогда супруга спросила меня: «А чего бы ты хотел в идеале?». Я ответил: «То, чего я хочу - невозможно по определению. К примеру - работать в музее Достоевского. Водить группы по комнатам, где жил мой любимый писатель. Супруга согласилась, что это - нереально, но мечтать не вредно.
Спустя какое-то время я забыл об этом разговоре. Я устроился плотником в общежитии аспирантов, чтобы иметь возможность проживать в нем. А через пару месяцев мы проходили по улице мимо музея Достоевского.
«Ты здесь, кажется, хотел работать?» - не без иронии спросила супруга. «А может, зайдем? Спросим? У Достоевского ведь всякое бывает в романах…», - сказал я. Мы зашли и спросили в кассе, можно ли попасть к директору. Кассир сказала, что можно пройти наверх, но у нее, кажется, какой-то посетитель.
- А как зовут директора?
- У нас директриса - Белла Нуриевна Рыбалко.
Директорская тогда располагалась в бывшей кухне Федора Михайловича - первая дверь направо в мемориальной квартире. Как сейчас помню первое знакомство с Беллой Нуриевна. Она сидела за старинным столом, обложенная книгами и в густом табачном дыму и казалась почти призраком. Какую-то нереальность картины усугубляли восточные, как потом выяснилось, дагестанские черты лица. В углу сидел тот посетитель, которого я, правда, сразу не рассмотрел. Без особой надежды я спросил, не нужны ли музею научные сотрудники или экскурсоводы. Она посмотрела на меня, выпустив клуб дыма, окинула с ног до головы пристальным взглядом. На ее лице изобразилась едва уловимая улыбка и она неожиданно спросила (надо заметить, что я тогда уже носил бороду длинные волосы на пробор): «А Вы в Бога верите?» Я был ошеломлен таким вопросом. Мелькнула мысль: «Тут все прямо как у Достоевского». Это было еще советское время, и мой положительный ответ тогда автоматически означал ее отрицательный. У меня не было сомнения в смысле содержания ответа. Но мелькнула мысль как-то уклониться по форме. Но тут же какой-то внутренний голос меня укорил, что в этом вопросе должно быть все ясно и определенно, и никакое лукавство неуместно. И я ответил: «Да. Я верю в Бога». Она тут же сходу парировала: «А я - коммунистка!». Я приподнялся, и готовый уже выйти сказал: «Ну что ж. Видимо, на этом наш диалог закончен. Я так понимаю, что я Вам не подхожу». Она опять затянулась дымом: «Сядьте назад. А может, как раз по этому я Вас и приму на работу». Я был еще более удивлен этой странной логикой. Она продолжала: «Вы как будто знали, когда зайти. У меня действительно сейчас есть свободная ставка. Освободилась недавно. Тут один сотрудник начал под меня подкапывать, писать на меня жалобы. Ну я взяла его и уволила. Он, конечно, пытается восстановиться... Ну а Вы скандалить не будете?» - вновь неожиданно спросила она. «Не имею привычки скандалить и писать доносы. Поверьте, в случае какого-либо конфликта я скорее сам уйду». Она сказала: «Заходите недельки через три. И Ваша судьба решиться».
Через три недели как раз был день рождения Достоевского. В музее проходила научная конференция. Я пришел на нее как слушатель. С интересом слушал доклады известных достоеведов: Волгина, Сараскиной, Ветловской. В президиуме сидела Белла Нуриевна. Увидев меня в зале, она прямо из президиума сделал жест рукой, прося подойти к ней. В перерыве я подошел к ней.
- Что же Вы мне не звоните?
- Так сегодня как раз прошло три недели.
- Пишите заявление. Я Вас принимаю. Я тут же написал заявление, и в приказе о моем оформлении стояла дата - день рождения Достоевского.
Хотел бы еще напомнить о посетителе, который в углу кабинета оказался невольным свидетелем моего странного диалога с Беллой Нуриевной. Спустя многие годы, будучи уже батюшкой, как-то я разговорился с Дмитрием Андреевичем Достоевским - правнуком писателя.
- А я ведь Вас, батюшка, помню еще с самого первого дня. - сказал он.
- С какого первого дня?
- Когда Белла Нуриевна пытала Вас о вере.
- Как Вы можете это помнить? Ведь там Вас не было.
- Как же? Тот посетитель, в углу кабинета - был как раз я.
- У меня такое чувство, что историю моего приема на работу в музей придумал Ваш прадед - Федор Михайлович.
Сегодня исполнилось 25 лет. Двадцатипятилетие служения в музее Достоевского я отметил служением панихиды памяти писателя во Владимирском соборе Божией Матери вместе с настоятелем о.Георгием Шмидом в присутствии многих достоеведов, собравшихся на очередную конференцию в музее Достоевского.
Четверть века - это немалый срок. Много воды утекло по Неве в Финский залив. Много было историй и событий в стенах музея. Хватило бы наверное на целую книгу: «Записки из дома Достоевского». Одно из этих событий в том, что научный сотрудник музея стал священником Русской Православной Церкви. Я начал с даты - 11 ноября. Кто бы мог подумать, что именно в этот день спустя ровно 12 лет мой правящий архиерей митрополит Владимир подпишет указ о моем назначении настоятелем на Леушинское подворье. Мистика какая-то получается. Уж не молитвами ли Федора Михайловича все это выходит? Но это уже другой рассказ.
С днем рождения Достоевского!
Бывают особые дни в календаре, в которые происходят важные события в жизни. Об этом говорил старец Варсонофий Оптинский: «Примечайте, в какие дни происходят у вас жизненные события. Потом Господь откроет их смысл». У меня таким днем стало 11 ноября. Именно в этот день я был принят на работу научным сотрудником в Музей Ф.М.Достоевского. Это было в 1987 году. - ровно 25 лет назад. В тот год я приехал в Петербург с супругой - она поступила в аспирантуру, а я собирался поступать. Нужно было где-то устроиться на работу и я стал ее искать. Я сам не знал, что именно ищу, и тогда супруга спросила меня: «А чего бы ты хотел в идеале?». Я ответил: «То, чего я хочу - невозможно по определению. К примеру - работать в музее Достоевского. Водить группы по комнатам, где жил мой любимый писатель. Супруга согласилась, что это - нереально, но мечтать не вредно.
Спустя какое-то время я забыл об этом разговоре. Я устроился плотником в общежитии аспирантов, чтобы иметь возможность проживать в нем. А через пару месяцев мы проходили по улице мимо музея Достоевского.
«Ты здесь, кажется, хотел работать?» - не без иронии спросила супруга. «А может, зайдем? Спросим? У Достоевского ведь всякое бывает в романах…», - сказал я. Мы зашли и спросили в кассе, можно ли попасть к директору. Кассир сказала, что можно пройти наверх, но у нее, кажется, какой-то посетитель.
- А как зовут директора?
- У нас директриса - Белла Нуриевна Рыбалко.
Директорская тогда располагалась в бывшей кухне Федора Михайловича - первая дверь направо в мемориальной квартире. Как сейчас помню первое знакомство с Беллой Нуриевна. Она сидела за старинным столом, обложенная книгами и в густом табачном дыму и казалась почти призраком. Какую-то нереальность картины усугубляли восточные, как потом выяснилось, дагестанские черты лица. В углу сидел тот посетитель, которого я, правда, сразу не рассмотрел. Без особой надежды я спросил, не нужны ли музею научные сотрудники или экскурсоводы. Она посмотрела на меня, выпустив клуб дыма, окинула с ног до головы пристальным взглядом. На ее лице изобразилась едва уловимая улыбка и она неожиданно спросила (надо заметить, что я тогда уже носил бороду длинные волосы на пробор): «А Вы в Бога верите?» Я был ошеломлен таким вопросом. Мелькнула мысль: «Тут все прямо как у Достоевского». Это было еще советское время, и мой положительный ответ тогда автоматически означал ее отрицательный. У меня не было сомнения в смысле содержания ответа. Но мелькнула мысль как-то уклониться по форме. Но тут же какой-то внутренний голос меня укорил, что в этом вопросе должно быть все ясно и определенно, и никакое лукавство неуместно. И я ответил: «Да. Я верю в Бога». Она тут же сходу парировала: «А я - коммунистка!». Я приподнялся, и готовый уже выйти сказал: «Ну что ж. Видимо, на этом наш диалог закончен. Я так понимаю, что я Вам не подхожу». Она опять затянулась дымом: «Сядьте назад. А может, как раз по этому я Вас и приму на работу». Я был еще более удивлен этой странной логикой. Она продолжала: «Вы как будто знали, когда зайти. У меня действительно сейчас есть свободная ставка. Освободилась недавно. Тут один сотрудник начал под меня подкапывать, писать на меня жалобы. Ну я взяла его и уволила. Он, конечно, пытается восстановиться... Ну а Вы скандалить не будете?» - вновь неожиданно спросила она. «Не имею привычки скандалить и писать доносы. Поверьте, в случае какого-либо конфликта я скорее сам уйду». Она сказала: «Заходите недельки через три. И Ваша судьба решиться».
Через три недели как раз был день рождения Достоевского. В музее проходила научная конференция. Я пришел на нее как слушатель. С интересом слушал доклады известных достоеведов: Волгина, Сараскиной, Ветловской. В президиуме сидела Белла Нуриевна. Увидев меня в зале, она прямо из президиума сделал жест рукой, прося подойти к ней. В перерыве я подошел к ней.
- Что же Вы мне не звоните?
- Так сегодня как раз прошло три недели.
- Пишите заявление. Я Вас принимаю. Я тут же написал заявление, и в приказе о моем оформлении стояла дата - день рождения Достоевского.
Хотел бы еще напомнить о посетителе, который в углу кабинета оказался невольным свидетелем моего странного диалога с Беллой Нуриевной. Спустя многие годы, будучи уже батюшкой, как-то я разговорился с Дмитрием Андреевичем Достоевским - правнуком писателя.
- А я ведь Вас, батюшка, помню еще с самого первого дня. - сказал он.
- С какого первого дня?
- Когда Белла Нуриевна пытала Вас о вере.
- Как Вы можете это помнить? Ведь там Вас не было.
- Как же? Тот посетитель, в углу кабинета - был как раз я.
- У меня такое чувство, что историю моего приема на работу в музей придумал Ваш прадед - Федор Михайлович.
Сегодня исполнилось 25 лет. Двадцатипятилетие служения в музее Достоевского я отметил служением панихиды памяти писателя во Владимирском соборе Божией Матери вместе с настоятелем о.Георгием Шмидом в присутствии многих достоеведов, собравшихся на очередную конференцию в музее Достоевского.
Четверть века - это немалый срок. Много воды утекло по Неве в Финский залив. Много было историй и событий в стенах музея. Хватило бы наверное на целую книгу: «Записки из дома Достоевского». Одно из этих событий в том, что научный сотрудник музея стал священником Русской Православной Церкви. Я начал с даты - 11 ноября. Кто бы мог подумать, что именно в этот день спустя ровно 12 лет мой правящий архиерей митрополит Владимир подпишет указ о моем назначении настоятелем на Леушинское подворье. Мистика какая-то получается. Уж не молитвами ли Федора Михайловича все это выходит? Но это уже другой рассказ.
С днем рождения Достоевского!