Один день в Крымске. Ч.1.Литургия в затопленном храме
…В Крымске я никого прежде не знал и был здесь один раз проездом, когда совершал паломничество в поселок Горный к месту подвигов преподобного Феодосия Кавказского. Поэтому не ожидал увидеть здесь кого-либо из знакомых. Каково же было мое удивление, когда возле Михайловского храма я увидел старую знакомую - фоторепортера Наталью Батраеву. Ее можно назвать летописцем горячих точек, по крайне мере, последние годы я ее несколько раз встречал в разных горячих точках страны и зарубежья: в Сербии - в Косово, в Осетии - в Цхинвале. Я проводил выставку ее фотографий по Косово в нашем храме. Она также удивилась нашей встрече:
- Отец Геннадий, и вы здесь?! Как вы сюда попали?
Я ей рассказал, что еду в мой родной город Пятигорск. В этом году исполнилось 100 лет со дня рождения моей бабушки Марфы Тихоновны Беловоловой. Она умерла 15 лет назад в Пятигорске, где и похоронена. Я два года не был на родине и решил после Петра и Павла вырваться на день-два, чтобы послужить панихиду на могилке бабушки. Перед поездкой возникла мысль заехать в Крымск, помолиться в многострадальном месте.
Мы начали вспоминать наши встречи в горячих точках. Наталья здесь уже шесть дней, снимает репортаж о трагедии. Кое-что выставила уже в блоге: она наперевес с фотоаппаратом на груди неожиданно спросила:
- Батюшка, скажите, а зачем вы сюда приехали, в том смысле, зачем вы вообще ездите по горячим местам? Столько страдания, столько горя…
Она задала вопрос, который я хотя и не задавал себе столь конкретно, но который подспудно висел внутри меня. Я сходу ответил то, что пришло на ум: «Знаешь, как ни странно, я приехал сюда за благодатью! Да, здесь действительно тяжело… Но там, где страдание и горе, там пребывает Господь, там Бог являет Свою великую милость и чудеса. Я в этом убеждался не раз - и в Буденновске, и в Беслане, и в Цхинвале, и в Косово… Сегодня тут Голгофа Христова, а там где Голгофа - там обязательно будет и Пасха.
- Да, вы правы, чудес здесь действительно много. Я шесть дней уже записываю. Вы сами о них услышите.
Эта встреча и разговор состоялись уже после Литургии, которую я отслужил в затопленном храме в Крымске. Эта служба стала для меня первым чудом в Крымске.
Я приехал в Крымск на машине рано утром и сразу направился к Казанскому храму, о котором знал по интернету. Утренний город встретил огромным количеством представителей правопорядка и армии. Казалось, что это какой-то военный городок. За две недели после трагедии центральные улицы города успели почистить, но последствия трагедии все-равно бросались в глаза: рухнувшие дома, смытый асфальт, закрытые и пустые магазины.
Первая же встречная женщина подсказала, где храм, было приятно узнать, что она как раз туда идет.
В городе два храма. Оба построены в последние десять лет - Архангела Михаила и Казанской Богоматери. Первый построен из красного кирпича и его здесь в народе называют «красным», а второй из белого кирпича - соответственно называется - «белы». Будучи основан в 1862 году как казачья станица, Крымск в этом году готовился встречать свое 150-летний юбилей. Еще в 1886 году в станице была воздвигнута церковь Архангела Михаила, разрушенная в советское время и восстановленная в наше время. Казаки промыслительно поставили ее на высоком месте и наводнение ее не тронуло. А вот Казанский храм был поставлен в нижней части города и сполна принял удар стихии.
Казанский храм, сложенный из белого кирпича с синей крышей, обрадовал глаз чистым видом снаружи. Однако во дворе храма открылась другая картина: вокруг храма лежала церковная утварь, хоругви, облачения, иконы - все было разложено на просушку. Огромное количество грязных от ила свечей, распухшие сохнущие требники и богослужебные книги. Многие вещи не подлежат восстановлению. Здесь становится понятным, какая беда пришла в Дом Божий. Еще более масштаб трагедии понимаешь, войдя в храм. На его стенах висит сейчас всего лишь одна икона, на иконостасе - ни одной. Все иконы на солее перед иконостасом стояли прямо на полу.
Мне еще не приходилось служить в затопленном храме, в котором на иконостасе не было бы икон. В алтаре я познакомился со служащим священником. Настоятель храма священник Александр Карпец, второй священник - тоже Александр, диакона также зовут Александром. «У вас тут прямо Александрия получается!» - пошутил я. Я спросил благословения сослужить на Литургии. «Батюшка, только если у вас есть собственное облачение. У нас все затоплено. Всего одно облачение из другого храма привезли». К счастью, я взял облачение из Петербурга, чтобы послужить на могилке своей бабушки. «Тогда просим вас как гостя из Петербурга возглавить сегодня нашу службу». Для меня это была неожиданная честь, тем более, что это была всего вторая служба после наводнения.
Две недели храм приводили в порядок. Стихия оставила в храме грязь, жижу, ил. Все это здесь называют выразительным словом «муляка». Прихожане, как всегда, в основном женщины, ведрами выносили ее из храма, намывали стены, полы, разбирали святыни.
Я спросил сослужившего мне отца Александра, как же все это было? «А вы знаете, я уже и не помню, как-то все забывается. Господь дает такой дар». Но потом в течение службы он периодически вспоминал: «А вот это Евангелие на престоле было под водой». - «Как же оно не намокло?» - удивился я, увидев, что только края листов были тронуты водой, а вся книга осталась целой. «Его спас оклад и застежки». Здесь я, может быть, впервые оценил это изобретение наших предков - металлические оклады с застежками для напрестольных Евангелий. Иногда открываешь тугие застежки во время службы и мелькает мысль: зачем нужны эти неудобства? А здесь понимаешь: чтобы спасти священную книгу - как от воды, так и от огня. Именно по этой книге, побывавшей под водой, я читал на этой службе воскресное зачало недели 7-й по Пятидесятнице о исцелении двух слепцов.
Когда после Евангелия мы развернули антиминс, отец Александр также пояснил, что и антиминс также был под водой. Антиминс 1978 года, подписан еще архиепископом Гермогеном, которого я помню по служению в соборе святой великомученицы Екатерины в Краснодаре. «Как же его удалось спасти?» - «Вам настоятель расскажет, это он спасал…»
Это была особенная Литургия. На ней все было принизано воспоминанием о скорбной трагедии. На заупокойной ектеньи поминали погибших. На аналое лежал листок из школьной тетради с написанным текстом поминовения: «о упокоении всех в пучине водной безвременно погибших». В таких местах бывает особенная молитва. Твой молитвенный глас соединяется с сонмом народных молитв и ты молишься от всей души и от всего сердца.
В алтаре росписи частично отслоились, иконы также стояли на полу, так что во время возглашения «горе имеем сердца» взоры наши смиренно были приклонены к земле. Света в храме до сих пор нет, служба шла при свечах. Не скажу, чтобы в храме было очень много людей. Потом я узнал, что многие люди даже в воскресный день трудились по уборке своих домов, а некоторым было просто не в чем было прийти на службу.
Я видел, как люди обрадовались совместной молитве, с какой радостью благословлялись, просили молитв и давали записочки в Питер. Я почувствовал, что Крымск нуждается не только в материальной помощи, но и в духовной. В такой беде людям важно почувствовать, что они не одни, что они не брошены. Хотелось что-то сделать, чем-то помочь… Я вспомнил, что у меня в машине есть большая икона, которую мне подарил знакомый батюшка отец Игорь, живущий неподалеку от Крымска, а написала его матушка художница и иконописица Елена. Зная о том, что я почитаю образ Божией Матери «Аз есмь с вами, и никтоже на вы», они решили сделать мне подарок - написали именно этот образ для нашего Леушинского подворья. Я конечно обрадовался, но сразу сказал, что у нас в храме есть уже два образа Леушинской Богоматери. «Ну тогда, как тебе Бог на душу положит…» На этой иконе Матерь Божия была написана очень скорбной, со слезами на глазах, как пишут иногда скорбящую Богоматерь, а вместо неба был написан какой-то мутноватый глинистый фон - как та самая «муляка». Во время службы я и подумал, что икона, может быть, и написана для этого места и должна остаться здесь. «Отец Игорь с матушкой поймут…»
Перед проповедью после Литургии я попросил сына, с которым и совершал поездку, принести икону из машины. Этот дар стал полной неожиданностью и нечаянной радостью, как батюшек, так и для народа. Когда я рассказал об иконе, что она сама написана «под водой», на территории ныне затопленной Рыбинским водохранилищем, что эту икону почитают, как покровительницу поруганных и затопленных святынь, утешительницу в скорбях и печалях, я увидел, как на глазах людей заблестели слезы. Отец Александр принял этот дар со словами: «Это первая икона, пришедшая в наш город после наводнения. Наверно, это самая нужная нам сейчас икона». Потом он в алтаре рассказал, что знает и почитает этот образ, более того, знает и самого отца Херувима, сохранившего икону в годы гонений, рассказал, что чтимый старец сейчас живет под Киевом в скиту Феофания, где исполняет послушание духовника. Ему исповедуются архиереи, о нем высоко отзывается блаженнейший митрополит Владимир.
Он спросил, освящена ли икона? «Думаю, что еще нет…» Отец Александр тут же с народом отслужил водосвятный молебен и освятил образ. Нужно было видеть, с каким умилением прикладывались прихожане к образу Божией Матери «Аз есмь с вами, и никтоже на вы».
( Продолжение следует, так же как и фото )
- Отец Геннадий, и вы здесь?! Как вы сюда попали?
Я ей рассказал, что еду в мой родной город Пятигорск. В этом году исполнилось 100 лет со дня рождения моей бабушки Марфы Тихоновны Беловоловой. Она умерла 15 лет назад в Пятигорске, где и похоронена. Я два года не был на родине и решил после Петра и Павла вырваться на день-два, чтобы послужить панихиду на могилке бабушки. Перед поездкой возникла мысль заехать в Крымск, помолиться в многострадальном месте.
Мы начали вспоминать наши встречи в горячих точках. Наталья здесь уже шесть дней, снимает репортаж о трагедии. Кое-что выставила уже в блоге: она наперевес с фотоаппаратом на груди неожиданно спросила:
- Батюшка, скажите, а зачем вы сюда приехали, в том смысле, зачем вы вообще ездите по горячим местам? Столько страдания, столько горя…
Она задала вопрос, который я хотя и не задавал себе столь конкретно, но который подспудно висел внутри меня. Я сходу ответил то, что пришло на ум: «Знаешь, как ни странно, я приехал сюда за благодатью! Да, здесь действительно тяжело… Но там, где страдание и горе, там пребывает Господь, там Бог являет Свою великую милость и чудеса. Я в этом убеждался не раз - и в Буденновске, и в Беслане, и в Цхинвале, и в Косово… Сегодня тут Голгофа Христова, а там где Голгофа - там обязательно будет и Пасха.
- Да, вы правы, чудес здесь действительно много. Я шесть дней уже записываю. Вы сами о них услышите.
Эта встреча и разговор состоялись уже после Литургии, которую я отслужил в затопленном храме в Крымске. Эта служба стала для меня первым чудом в Крымске.
Я приехал в Крымск на машине рано утром и сразу направился к Казанскому храму, о котором знал по интернету. Утренний город встретил огромным количеством представителей правопорядка и армии. Казалось, что это какой-то военный городок. За две недели после трагедии центральные улицы города успели почистить, но последствия трагедии все-равно бросались в глаза: рухнувшие дома, смытый асфальт, закрытые и пустые магазины.
Первая же встречная женщина подсказала, где храм, было приятно узнать, что она как раз туда идет.
В городе два храма. Оба построены в последние десять лет - Архангела Михаила и Казанской Богоматери. Первый построен из красного кирпича и его здесь в народе называют «красным», а второй из белого кирпича - соответственно называется - «белы». Будучи основан в 1862 году как казачья станица, Крымск в этом году готовился встречать свое 150-летний юбилей. Еще в 1886 году в станице была воздвигнута церковь Архангела Михаила, разрушенная в советское время и восстановленная в наше время. Казаки промыслительно поставили ее на высоком месте и наводнение ее не тронуло. А вот Казанский храм был поставлен в нижней части города и сполна принял удар стихии.
Казанский храм, сложенный из белого кирпича с синей крышей, обрадовал глаз чистым видом снаружи. Однако во дворе храма открылась другая картина: вокруг храма лежала церковная утварь, хоругви, облачения, иконы - все было разложено на просушку. Огромное количество грязных от ила свечей, распухшие сохнущие требники и богослужебные книги. Многие вещи не подлежат восстановлению. Здесь становится понятным, какая беда пришла в Дом Божий. Еще более масштаб трагедии понимаешь, войдя в храм. На его стенах висит сейчас всего лишь одна икона, на иконостасе - ни одной. Все иконы на солее перед иконостасом стояли прямо на полу.
Мне еще не приходилось служить в затопленном храме, в котором на иконостасе не было бы икон. В алтаре я познакомился со служащим священником. Настоятель храма священник Александр Карпец, второй священник - тоже Александр, диакона также зовут Александром. «У вас тут прямо Александрия получается!» - пошутил я. Я спросил благословения сослужить на Литургии. «Батюшка, только если у вас есть собственное облачение. У нас все затоплено. Всего одно облачение из другого храма привезли». К счастью, я взял облачение из Петербурга, чтобы послужить на могилке своей бабушки. «Тогда просим вас как гостя из Петербурга возглавить сегодня нашу службу». Для меня это была неожиданная честь, тем более, что это была всего вторая служба после наводнения.
Две недели храм приводили в порядок. Стихия оставила в храме грязь, жижу, ил. Все это здесь называют выразительным словом «муляка». Прихожане, как всегда, в основном женщины, ведрами выносили ее из храма, намывали стены, полы, разбирали святыни.
Я спросил сослужившего мне отца Александра, как же все это было? «А вы знаете, я уже и не помню, как-то все забывается. Господь дает такой дар». Но потом в течение службы он периодически вспоминал: «А вот это Евангелие на престоле было под водой». - «Как же оно не намокло?» - удивился я, увидев, что только края листов были тронуты водой, а вся книга осталась целой. «Его спас оклад и застежки». Здесь я, может быть, впервые оценил это изобретение наших предков - металлические оклады с застежками для напрестольных Евангелий. Иногда открываешь тугие застежки во время службы и мелькает мысль: зачем нужны эти неудобства? А здесь понимаешь: чтобы спасти священную книгу - как от воды, так и от огня. Именно по этой книге, побывавшей под водой, я читал на этой службе воскресное зачало недели 7-й по Пятидесятнице о исцелении двух слепцов.
Когда после Евангелия мы развернули антиминс, отец Александр также пояснил, что и антиминс также был под водой. Антиминс 1978 года, подписан еще архиепископом Гермогеном, которого я помню по служению в соборе святой великомученицы Екатерины в Краснодаре. «Как же его удалось спасти?» - «Вам настоятель расскажет, это он спасал…»
Это была особенная Литургия. На ней все было принизано воспоминанием о скорбной трагедии. На заупокойной ектеньи поминали погибших. На аналое лежал листок из школьной тетради с написанным текстом поминовения: «о упокоении всех в пучине водной безвременно погибших». В таких местах бывает особенная молитва. Твой молитвенный глас соединяется с сонмом народных молитв и ты молишься от всей души и от всего сердца.
В алтаре росписи частично отслоились, иконы также стояли на полу, так что во время возглашения «горе имеем сердца» взоры наши смиренно были приклонены к земле. Света в храме до сих пор нет, служба шла при свечах. Не скажу, чтобы в храме было очень много людей. Потом я узнал, что многие люди даже в воскресный день трудились по уборке своих домов, а некоторым было просто не в чем было прийти на службу.
Я видел, как люди обрадовались совместной молитве, с какой радостью благословлялись, просили молитв и давали записочки в Питер. Я почувствовал, что Крымск нуждается не только в материальной помощи, но и в духовной. В такой беде людям важно почувствовать, что они не одни, что они не брошены. Хотелось что-то сделать, чем-то помочь… Я вспомнил, что у меня в машине есть большая икона, которую мне подарил знакомый батюшка отец Игорь, живущий неподалеку от Крымска, а написала его матушка художница и иконописица Елена. Зная о том, что я почитаю образ Божией Матери «Аз есмь с вами, и никтоже на вы», они решили сделать мне подарок - написали именно этот образ для нашего Леушинского подворья. Я конечно обрадовался, но сразу сказал, что у нас в храме есть уже два образа Леушинской Богоматери. «Ну тогда, как тебе Бог на душу положит…» На этой иконе Матерь Божия была написана очень скорбной, со слезами на глазах, как пишут иногда скорбящую Богоматерь, а вместо неба был написан какой-то мутноватый глинистый фон - как та самая «муляка». Во время службы я и подумал, что икона, может быть, и написана для этого места и должна остаться здесь. «Отец Игорь с матушкой поймут…»
Перед проповедью после Литургии я попросил сына, с которым и совершал поездку, принести икону из машины. Этот дар стал полной неожиданностью и нечаянной радостью, как батюшек, так и для народа. Когда я рассказал об иконе, что она сама написана «под водой», на территории ныне затопленной Рыбинским водохранилищем, что эту икону почитают, как покровительницу поруганных и затопленных святынь, утешительницу в скорбях и печалях, я увидел, как на глазах людей заблестели слезы. Отец Александр принял этот дар со словами: «Это первая икона, пришедшая в наш город после наводнения. Наверно, это самая нужная нам сейчас икона». Потом он в алтаре рассказал, что знает и почитает этот образ, более того, знает и самого отца Херувима, сохранившего икону в годы гонений, рассказал, что чтимый старец сейчас живет под Киевом в скиту Феофания, где исполняет послушание духовника. Ему исповедуются архиереи, о нем высоко отзывается блаженнейший митрополит Владимир.
Он спросил, освящена ли икона? «Думаю, что еще нет…» Отец Александр тут же с народом отслужил водосвятный молебен и освятил образ. Нужно было видеть, с каким умилением прикладывались прихожане к образу Божией Матери «Аз есмь с вами, и никтоже на вы».
( Продолжение следует, так же как и фото )