Копирование древности или актуализация смысла? Выбираем сами...
Недавно состоялся непростой разговор с одним священнослужителем о песненном последовании, вернее о возможности его восстановлении в наши дни. Я никак не могла понять: зачем это нужно? И для кого? Для 2-3 бабушек с прихода или для заехавших гостей в составе все тех же бабушек, да мамашек с малолетками, ну, еще, может быть, пары крепких братьев, да пары образованных сестер?
С другой стороны я понимаю, хочется в нашей серой церковной жизни какого-то разнообразия... Но такое ли разнообразие нужно?
А сегодня читаю эту статью и понимаю, что нашла ответ. Зоя Михайловна Дашевская, декан богословского факультета СФИ, комментируя документ Синода "Об участии верных в Евхаристии" помимо прочего, цитируя архим. Роберта Тафта, говорит (подчеркнуто мною - Н.К.):
- Может быть, Вы видите перспективу для развития того, что в этом документе предложено? Или на этом можно остановиться?
Зоя Дашевская: Конечно, перспектива всегда есть, и в этом случае тоже. Во-первых, раз документ называется «Об участии верных в Евхаристии», важно, чтобы эти верные действительно имели реальную возможность участвовать в Евхаристии, а значит, слышать все молитвы, за исключением тех, которые священник читает о себе самом. Это, конечно, норма церковной жизни, не обозначенная в тексте. Не случайно известный литургист архимандрит Роберт Тафт много научных усилий посвятил тому, чтобы вернуть православным чтение литургических молитв вслух. В одной из своих статей он пишет, что исторически церковь не может руководствоваться ретроспективной идеологией: мы восстанавливаем то или иное не потому, что это было когда-то хорошо, а потому, что это необходимо для жизни церкви сегодня. Поэтому необходимо приложить все усилия для того, чтобы сейчас церковные молитвы, которые возносятся от лица церковного собрания, были слышны верным. Хотя, конечно, нам хорошо известна сложная история этого вопроса.
Ответ получается такой: если бы храмы наполнялись такими верными, которые не просто приходят постоять на службе и поставить свечку, и даже не просто еженедельно причащаются на Евхаристии, живя от воскресения до воскресения (их еще владыка Антоний Сурожский, если я правильно помню, называл "воскресные христиане"), а которые живут каждый день наполненной церковной жизнью, постоянно совершают "литургию" в более широком смысле этого слова, собирая Церковь Христову и, как сказано в Деяниях, "с великою силою" свидетельствуя о Христе, когда "у множества уверовавших сердце и душа одна", чтобы "...Господь прибавлял к ним спасаемых каждый день" - вот, тогда имело бы смысл от избытка сердца и жажды вознести Богу хвалу воспевать псалмы и даже устраивать крестные ходы от храма к храму, совершая в храмах службы, как это было в древности...
Но ничего подобного в нашей церковной жизни пока не наблюдается, к сожалению. Исходя из реалий, самым актуальным остается смысл богослужения: чтение молитв вслух, богослужение и чтение Св. Писания на понятном языке, проповедь. Прийти в церковное собрание, напитаться словом Божиим, причаститься Христовых тайн и, взяв с собой "всеоружие Божие", - в мир, на борьбу "против начал, против властей, против повелителей этого мира тьмы, против злых духов на небесах".
И в этом случае второстепенные вещи, очевидно, не должны мешать и отвлекать от восприятия главного.
С другой стороны я понимаю, хочется в нашей серой церковной жизни какого-то разнообразия... Но такое ли разнообразие нужно?
А сегодня читаю эту статью и понимаю, что нашла ответ. Зоя Михайловна Дашевская, декан богословского факультета СФИ, комментируя документ Синода "Об участии верных в Евхаристии" помимо прочего, цитируя архим. Роберта Тафта, говорит (подчеркнуто мною - Н.К.):
- Может быть, Вы видите перспективу для развития того, что в этом документе предложено? Или на этом можно остановиться?
Зоя Дашевская: Конечно, перспектива всегда есть, и в этом случае тоже. Во-первых, раз документ называется «Об участии верных в Евхаристии», важно, чтобы эти верные действительно имели реальную возможность участвовать в Евхаристии, а значит, слышать все молитвы, за исключением тех, которые священник читает о себе самом. Это, конечно, норма церковной жизни, не обозначенная в тексте. Не случайно известный литургист архимандрит Роберт Тафт много научных усилий посвятил тому, чтобы вернуть православным чтение литургических молитв вслух. В одной из своих статей он пишет, что исторически церковь не может руководствоваться ретроспективной идеологией: мы восстанавливаем то или иное не потому, что это было когда-то хорошо, а потому, что это необходимо для жизни церкви сегодня. Поэтому необходимо приложить все усилия для того, чтобы сейчас церковные молитвы, которые возносятся от лица церковного собрания, были слышны верным. Хотя, конечно, нам хорошо известна сложная история этого вопроса.
Ответ получается такой: если бы храмы наполнялись такими верными, которые не просто приходят постоять на службе и поставить свечку, и даже не просто еженедельно причащаются на Евхаристии, живя от воскресения до воскресения (их еще владыка Антоний Сурожский, если я правильно помню, называл "воскресные христиане"), а которые живут каждый день наполненной церковной жизнью, постоянно совершают "литургию" в более широком смысле этого слова, собирая Церковь Христову и, как сказано в Деяниях, "с великою силою" свидетельствуя о Христе, когда "у множества уверовавших сердце и душа одна", чтобы "...Господь прибавлял к ним спасаемых каждый день" - вот, тогда имело бы смысл от избытка сердца и жажды вознести Богу хвалу воспевать псалмы и даже устраивать крестные ходы от храма к храму, совершая в храмах службы, как это было в древности...
Но ничего подобного в нашей церковной жизни пока не наблюдается, к сожалению. Исходя из реалий, самым актуальным остается смысл богослужения: чтение молитв вслух, богослужение и чтение Св. Писания на понятном языке, проповедь. Прийти в церковное собрание, напитаться словом Божиим, причаститься Христовых тайн и, взяв с собой "всеоружие Божие", - в мир, на борьбу "против начал, против властей, против повелителей этого мира тьмы, против злых духов на небесах".
И в этом случае второстепенные вещи, очевидно, не должны мешать и отвлекать от восприятия главного.