Жить нужно дома
Помню, что как-то, когда я рассказывала про свою "нелегкую жизнь", как это обычно бывает... Ну, хочется иногда, чтобы пожалели... Так вот, меня спросили: если все так плохо, то почему не уедешь куда-нибудь за рубеж? И мне пришел на ум очень яркий пример с неубранной квартирой: если она такая грязная и в ней так холодно, то почему не переедешь? А, может, попробовать для начала подмести пол, да починить трубы?..
Порадовалась, что и в этом интервью близкий пример.
И еще вот это очень понравилось: "давайте не будем говорить о Церкви до того, как поговорили о вере", - как жаль, что поняла я это как-то поздновато, успев наделать глупостей...
Оригинал взят у kir_a_m в Жить нужно дома
Александр Архангельский: Где горит огонь
Анна Данилова
Вот когда только появились айпады - я студентам предлагал задание: вы - главный редактор, присутствуете на презентации Джобса. Возвращаетесь в редакцию. Кого первого вы вызываете себе в кабинет?
Я решил, что ничего искать не буду. На секунду представил себе, что получу постоянное место и уеду в какую-нибудь милую, очень удобную для жизни, очень правильную страну. И мне стало нехорошо. В гостях можно побывать. В гости можно наезжать. А жить нужно дома. Да, дом не обустроенный, может быть, холодноватый. Может быть, вид из окна не красивый, потому что советская власть позастроила все так, чтобы горизонта не было видно. Но это твой дом, и ты здесь свой. Вот это самое главное, то, чего никакие гости не дадут. В гостях ты ведешь себя по чужим правилам. А дома ты устанавливаешь правила сам.
...
Вообще телевидение, хотя странно слышать это от человека, который там работает, - вещь суррогатная. Это суррогат нормального человеческого общения, суррогат глубоких идей. Вы не можете пойти вглубь, вы должны удерживать людей, которых ничего не соединяет, кроме картинки.
- А интернет в этом смысле не суррогат?
- Нет, интернет, это не помойка и не суррогат - это пустырь. На пустыре ты можешь построить, что хочешь. Хочешь - храм, хочешь - кабак, хочешь - публичный дом, хочешь - домик для семьи, хочешь - келью. Что построишь, то и будет. Он и хорошо и плох, и ужасен, и светел в одно и то же время. И все зависит только от тебя. В этом смысле к Интернету применимы слова о плевелах и зернах: нельзя выпалывать до жатвы. Это поле абсолютно свободно для тебя и твоей ответственности. Никто не подсмотрит за тобой, куда ты идешь, что ты читаешь и что смотришь. Ты сам наедине со своей совестью определяешь, что ты в этом месте делаешь.
...
- И о чем бы говорили?
- Я бы сказал своей аудитории: давайте не будем говорить о Церкви до того, как поговорили о вере. Большинство проблем, которые вы так бурно обсуждаете - наши, потому что мы внутри церковной ограды. Я не понимаю, почему вас так задевает и волнует, что священники такие, а не сякие, что это иерархи делают так, а это не так? Вам-то какая разница? Это наша радость и наша беда. А с вами давайте начнем говорить о другом. Вы в Бога верите? Если не верите, то почему вас интересует эта проблема? Значит, в вас спит то, что не проявлено. Вот давайте про это непроявленное и попробуем пока поговорить.
Если вы чувствуете, что Бог с вами разговаривает, тогда можно ставить уже следующий вопрос. Вы идете в Церковь, не идете в Церковь? И тогда - как вы к ней относитесь, что вас в ней привлекает, что отталкивает. Уже вопрос следующего порядка.
Дальше я постарался бы найти тех, кто может разговаривать с людьми о самом главном, не о второстепенном. Но это потом, на пятом шаге, но не на первом.
А первый вопрос - это любовь и сердце. Потому что иначе зачем Церковь, если нет любви, согревающей всех? Вот про это я бы попробовал придумать как разговаривать.
...
- Александр, сегодня проблемы внешние сменились проблемами информационными. Если посмотреть, что и как пишут сегодня о Церкви, то становится не по себе, кажется, что мы - журналисты - где-то потеряли самое главное, увлекшись дресс-кодами и прочими горячими темами… В чем проблема сегодняшнего разговора в СМИ о Церкви, на ваш взгляд?
- О Церкви сейчас можно услышать что угодно, кроме того, что настоящая вера и настоящее общение с хорошим мудрым священником - это прежде всего радость, счастье, незаслуженное везение. Тебе открывается такая перспектива, такой взгляд на вещи, такое переживание глубины жизни, что словами это не передать, надо почувствовать. Не знаю, с чем сравнить. С влюбленностью? Но и это слабое сравнение.
Что же до политической подоплеки нашего прихода в Церковь… Дескать, застой, тоска и все такое… Тут я не согласен со многими моими друзьями; да, конечно, политическая жизнь была ужасна. Но если бы это было бегство от политики, грош цена была бы этому движению. Это могло начинаться как бегство от политики, но только тот встречался с настоящей Церковью, кто находил в Ней радость, после которой забывал о существовании политики.
Я знаю, например, как обсуждался вопрос подписывать ли письмо в защиту Зои Крахмальниковой. Покойный отец Вячеслав Резников, который был не робкого десятка, своим духовным детям говорил так: «Ты сам решай. Я тебе ни благословения, ни запрета не даю. Но ты должен понять, что ей это не нужно. Она захотела пострадать за Христа и пойти на крест. Ты что хочешь попросить ее снять с креста? Если ты сам хочешь идти на крест - пиши. Не для нее, а для себя. Но тогда потом не сворачивай». И мне кажется, что это была абсолютно правильная позиция.
...
- Надо ли сегодня в формате СМИ ставить нравственные проблемы так, чтобы они резонировали, писать о нравственности так, чтобы это было читаемо?
Конечно. Более того, только это сегодня будет читаемо. Читают либо о чудовищных, маразматических скандалах, либо о проблемах морали, честности, долга. Абсолютно, запредельно аморальное - и про нравственность, вот на что есть парадоксальный спрос. Возьмите того же Дмитрия Соколова-Митрича. Я могу соглашаться или не соглашаться с его нравственной позицией, но его очерки - про проблемы морали и справедливости. Или посмотрим шире. Фильм Лунгина «Остров»: фильм показывают на канале «Россия» в новогодние праздники, когда люди пьют водку, едят оливье и смотрят только клоунов, но доля «Острова» - 41 процент. Значит, люди отрываются от салата оливье, включают телевизор и смотрят этот фильм. Про что он? Про то, что мы морально больше так жить не можем. Дайте нам, пожалуйста, точку отсчета. Мы устали сами от себя.
Другой вопрос, что в СМИ на сегодняшний день бесполезна проповедь - слова проповеди не слышат. Делая фильм «Жара», я включал в него лишь крохотные фрагменты из грандиозных (не знаю, что в ХХ-м веке можно с этим сопоставить) проповедей владыки Антония, потому что точно знаю, что молодая аудитория почувствует, что в них заключено нечто очень важное, но что именно - ответить не сможет. По-младенчески, маленькими кусочками, воспримут, а большим высказыванием, «полным ответом» - пока - нет.
Возвращаясь к вопросу. В светской журналистике нужен именно разговор о морали, о том, как совместить эту жизнь, где все должны жулить и приспосабливаться, с тем, что хочется-то по совести. Неуютно жить не по совести.
Порадовалась, что и в этом интервью близкий пример.
И еще вот это очень понравилось: "давайте не будем говорить о Церкви до того, как поговорили о вере", - как жаль, что поняла я это как-то поздновато, успев наделать глупостей...
Оригинал взят у kir_a_m в Жить нужно дома
Александр Архангельский: Где горит огонь
Анна Данилова
Вот когда только появились айпады - я студентам предлагал задание: вы - главный редактор, присутствуете на презентации Джобса. Возвращаетесь в редакцию. Кого первого вы вызываете себе в кабинет?
Я решил, что ничего искать не буду. На секунду представил себе, что получу постоянное место и уеду в какую-нибудь милую, очень удобную для жизни, очень правильную страну. И мне стало нехорошо. В гостях можно побывать. В гости можно наезжать. А жить нужно дома. Да, дом не обустроенный, может быть, холодноватый. Может быть, вид из окна не красивый, потому что советская власть позастроила все так, чтобы горизонта не было видно. Но это твой дом, и ты здесь свой. Вот это самое главное, то, чего никакие гости не дадут. В гостях ты ведешь себя по чужим правилам. А дома ты устанавливаешь правила сам.
...
Вообще телевидение, хотя странно слышать это от человека, который там работает, - вещь суррогатная. Это суррогат нормального человеческого общения, суррогат глубоких идей. Вы не можете пойти вглубь, вы должны удерживать людей, которых ничего не соединяет, кроме картинки.
- А интернет в этом смысле не суррогат?
- Нет, интернет, это не помойка и не суррогат - это пустырь. На пустыре ты можешь построить, что хочешь. Хочешь - храм, хочешь - кабак, хочешь - публичный дом, хочешь - домик для семьи, хочешь - келью. Что построишь, то и будет. Он и хорошо и плох, и ужасен, и светел в одно и то же время. И все зависит только от тебя. В этом смысле к Интернету применимы слова о плевелах и зернах: нельзя выпалывать до жатвы. Это поле абсолютно свободно для тебя и твоей ответственности. Никто не подсмотрит за тобой, куда ты идешь, что ты читаешь и что смотришь. Ты сам наедине со своей совестью определяешь, что ты в этом месте делаешь.
...
- И о чем бы говорили?
- Я бы сказал своей аудитории: давайте не будем говорить о Церкви до того, как поговорили о вере. Большинство проблем, которые вы так бурно обсуждаете - наши, потому что мы внутри церковной ограды. Я не понимаю, почему вас так задевает и волнует, что священники такие, а не сякие, что это иерархи делают так, а это не так? Вам-то какая разница? Это наша радость и наша беда. А с вами давайте начнем говорить о другом. Вы в Бога верите? Если не верите, то почему вас интересует эта проблема? Значит, в вас спит то, что не проявлено. Вот давайте про это непроявленное и попробуем пока поговорить.
Если вы чувствуете, что Бог с вами разговаривает, тогда можно ставить уже следующий вопрос. Вы идете в Церковь, не идете в Церковь? И тогда - как вы к ней относитесь, что вас в ней привлекает, что отталкивает. Уже вопрос следующего порядка.
Дальше я постарался бы найти тех, кто может разговаривать с людьми о самом главном, не о второстепенном. Но это потом, на пятом шаге, но не на первом.
А первый вопрос - это любовь и сердце. Потому что иначе зачем Церковь, если нет любви, согревающей всех? Вот про это я бы попробовал придумать как разговаривать.
...
- Александр, сегодня проблемы внешние сменились проблемами информационными. Если посмотреть, что и как пишут сегодня о Церкви, то становится не по себе, кажется, что мы - журналисты - где-то потеряли самое главное, увлекшись дресс-кодами и прочими горячими темами… В чем проблема сегодняшнего разговора в СМИ о Церкви, на ваш взгляд?
- О Церкви сейчас можно услышать что угодно, кроме того, что настоящая вера и настоящее общение с хорошим мудрым священником - это прежде всего радость, счастье, незаслуженное везение. Тебе открывается такая перспектива, такой взгляд на вещи, такое переживание глубины жизни, что словами это не передать, надо почувствовать. Не знаю, с чем сравнить. С влюбленностью? Но и это слабое сравнение.
Что же до политической подоплеки нашего прихода в Церковь… Дескать, застой, тоска и все такое… Тут я не согласен со многими моими друзьями; да, конечно, политическая жизнь была ужасна. Но если бы это было бегство от политики, грош цена была бы этому движению. Это могло начинаться как бегство от политики, но только тот встречался с настоящей Церковью, кто находил в Ней радость, после которой забывал о существовании политики.
Я знаю, например, как обсуждался вопрос подписывать ли письмо в защиту Зои Крахмальниковой. Покойный отец Вячеслав Резников, который был не робкого десятка, своим духовным детям говорил так: «Ты сам решай. Я тебе ни благословения, ни запрета не даю. Но ты должен понять, что ей это не нужно. Она захотела пострадать за Христа и пойти на крест. Ты что хочешь попросить ее снять с креста? Если ты сам хочешь идти на крест - пиши. Не для нее, а для себя. Но тогда потом не сворачивай». И мне кажется, что это была абсолютно правильная позиция.
...
- Надо ли сегодня в формате СМИ ставить нравственные проблемы так, чтобы они резонировали, писать о нравственности так, чтобы это было читаемо?
Конечно. Более того, только это сегодня будет читаемо. Читают либо о чудовищных, маразматических скандалах, либо о проблемах морали, честности, долга. Абсолютно, запредельно аморальное - и про нравственность, вот на что есть парадоксальный спрос. Возьмите того же Дмитрия Соколова-Митрича. Я могу соглашаться или не соглашаться с его нравственной позицией, но его очерки - про проблемы морали и справедливости. Или посмотрим шире. Фильм Лунгина «Остров»: фильм показывают на канале «Россия» в новогодние праздники, когда люди пьют водку, едят оливье и смотрят только клоунов, но доля «Острова» - 41 процент. Значит, люди отрываются от салата оливье, включают телевизор и смотрят этот фильм. Про что он? Про то, что мы морально больше так жить не можем. Дайте нам, пожалуйста, точку отсчета. Мы устали сами от себя.
Другой вопрос, что в СМИ на сегодняшний день бесполезна проповедь - слова проповеди не слышат. Делая фильм «Жара», я включал в него лишь крохотные фрагменты из грандиозных (не знаю, что в ХХ-м веке можно с этим сопоставить) проповедей владыки Антония, потому что точно знаю, что молодая аудитория почувствует, что в них заключено нечто очень важное, но что именно - ответить не сможет. По-младенчески, маленькими кусочками, воспримут, а большим высказыванием, «полным ответом» - пока - нет.
Возвращаясь к вопросу. В светской журналистике нужен именно разговор о морали, о том, как совместить эту жизнь, где все должны жулить и приспосабливаться, с тем, что хочется-то по совести. Неуютно жить не по совести.