Оливье де Робер. Прогулка по местам последних дней Монсегюра
Оливье де Робер
Фото Ален Башени
Прогулка по местам последних дней Монсегюра
На протяжении пешеходного путешествия вокруг подножия гор д’Ольм, история приглашает вас представить себе жестокие битвы и мужественное сопротивление осажденных, трагической сценой для которых послужила эта отвесная скала.
На закате солнца знаменитый арьежский замок и скала, на которой он стоит, выглядят словно нарисованными на фоне окрестных холмов.
Во время этой длинной пешей прогулки вы всегда будете видеть замок Монсегюр, доминирующий над местностью, и понимать, насколько ошеломляющим было мужество тогдашних воителей.
Путь лучше всего начать прямо по асфальтовой дороге. Естественный декор здешних пейзажей столь грандиозен, что история идет рука об руку с эстетическим созерцанием. Когда вы поднимете голову, то видите, как открываются врата в головокружительные высоты. Все утесы абсолютно вертикальны, а скалы сложены так, словно природа решила построить лестницу в небо. И на высоте, такой высоте, что едва верится, на самых высоких скалах, были стены, а на самой верхней точке находился замок.
Начните обходить эту катарскую цитадель, спускаясь в ущелье, чтобы увидеть скалы «Рок де Ла Тур», - аванпост, который защитники поставили на уступе, прямо на краю хребта, на расстоянии полутора километров от современного замка. Именно эту неприступную крепость решил атаковать, утомленный бесконечной осадой, сенешаль Уго дез Арси под Рождество 1243 года. Если ваш взгляд будет подниматься все выше по крутым скалам, то это и будет та самая дорога, по которой карабкались легко вооруженные слуги, как написал Гийом Пьюлоранский. Скорее всего, это были пиренейцы, привыкшие к рукопашным боям и не боящиеся высоты. Пообещали ли им отпущение всех грехов, этим горцам с крепкими руками, чтобы они перерезали горло своим землякам в канун рождественской ночи? Несколько криков, тела, полетевшие в пустоту, - и башня была взята. А наш сегодняшний путь начинается здесь, где состоялись битвы прошлого.
Убежище для фаидитов
Когда поднялась заря, то там, наверху, возможно, еще не знали, что враг уже занял башню. Ведь почти уже сорок лет, как община добрых христиан нашла убежище в этом горном гнезде, и ее никто не беспокоил. И вот уже восемь месяцев, как рыцари-фаидиты и их солдаты без особых потерь отражали попытки штурма могущественной королевской армии. Граф Тулузский присылал утешительные новости, и осажденные, возможно, верили, что вскоре прибудет подкрепление для обороны замка. Но в то рождественское утро 1243 г., когда знамя врагов развевалось на захваченном аванпосте, «надежда сменила лагерь, а битва сменила душу».
Как не изумиться, прогуливаясь сегодня по этому мирному пейзажу, глядя на грозные очертания скал Рок де Ля Тур? Кажется невозможным, чтобы люди смогли туда вскарабкаться ночью, сжимая ножи в зубах. По какой тайной дороге, благодаря чьему предательству? Но завеса молчания лежит на этой странице истории.
Представим себе castrum
Поднимаясь к хутору Сер-Лонг, а затем следуя по хребту, на котором он построен, мы выходим из ущелий, но История нас не оставляет. Ибо отсюда мы видим весь длинный хребет, оканчивающийся Рок де Ля Тур, до самого замка, хотя его скрывает листва деревьев. И хотя сама дорога к замку укрыта деревьями и кустами, можно представить себе castrum, прилепившийся к спине этого каменного зверя, состоящий из небольших хижин на террасах, с цистернами и стенами. Деревню, ворота которой открывались прямо в небо. Ее защитники, понимая, какой ужасный риск представляет для крепости взятие аванпоста, бросились вперед, чтобы попытаться отвоевать башню.
Но тщетно. Им пришлось столкнуться с огромным количеством воинственных осаждающих, а потом попытаться сохранить свой отряд и драться за каждый дом, за каждую лестницу, за каждую пядь земли. На хребте Сер-Лонг, где мы находимся сейчас, возможно, были слышны удары мечей и крики сражающихся, а за последними стенами надежды добрые люди молились за бедных, охваченных насилием людей.
Теперь этот хребет Монсегюра окутан молчанием в память о битвах: там была найдена могила двух воинов, похороненных вместе с железом, пронзившим их плоть; остатки разрушенных стен, а во мху - несколько каменных ядер… Такие ядра, начиная с января 1244 г., градом падали на отряд защитников, а затем и на сам castrum, сея панику и разрушая всякую надежду на сопротивление.
Бертран де ля Баккалери, инженер военных машин, посланный графом Тулузским, тем не менее, попытался потягаться с нападавшими и вселить надежду на вмешательство Раймонда VII. Но, по-видимому, больше никто в это по-настоящему не верил: очень многочислены свидетельства о том, что защитники Монсегюра заключали convenenza с катарскими проповедниками на случай, если их настигнет внезапная смерть, и чтобы кто-нибудь из них смог уделить им consolament. Все эти простые и осознанные жесты говорят нам об отчаянии и близости смерти. Победа тоже перешла на другую сторону, и мы поймем это, углубляясь в лес, который поглотит нас, когда мы будем подниматься к ущелью Сегюэля. Конечно, в этом лесу воображение рисует нам то, как здесь скрывались четыре тени - четверо совершенных, прятавшихся во время сдачи castrumа, поскольку на них была возложена обязанность доставить в безопасное место сокровище общины, в то время, как их братья поднимались на костер. Сокровище? Это слово возбуждало целое поколение мечтателей. Но возможно, нам действительно следует говорить о «сокровищнице»: «золоте, серебре и несчетном количестве монет…» - как говорит один из свидетелей. Никаких тайных текстов, никаких священных объектов, но только деньги, предназначенные на помощь катарам, которые должны были выжить в надвигающейся катастрофе.
А теперь мы снова в последний раз поднимаемся к замку со стороны ущелья Сегюэля, словно наперерез мрачной колонне Добрых Людей, спускающихся на костер 16 марта 1244 года. Castrum был сдан, и светские власти бросили людей в огонь, и тот пожрал более двухсот человек. Но хотя история Монсегюра закончилась, история окситанского катаризма продолжалась почти столетие, хотя это можно назвать и длительной агонией. Но когда мы стоим здесь наверху, то наш взгляд простирается за горизонт, и часто мы грешим слабостью, чувствуя себя под защитой от всего. Возможно, так чувствовали себя и защитники этих мест, когда пришли солдаты короля и Церкви. Пока не настала та Рождественская ночь 1243 года.
Расположенная в глубокой долине деревня Монсегюр буквально хранит память о героическом сопротивлении рыцарей и солдат Пьера Рожера де Мирпуа, защищавших высокие укрепления замка.
Pyrenees Cathares, 2005 pp 116-119