Жюльен Рош. Реестры ереси.
Жюльен Рош
архивист, палеограф, хранитель библиотек
Реестры ереси
Реестры Инквизиции представляют собой предмет исследований для историков катаризма. Однако нужно знать, как их расшифровывать и анализировать.
«В тот же год, что указан в предыдущих показаниях, накануне сентябрьских календ, Раймонд Марти из Рокфера, вызванный, чтобы дополнить свои показания, приняв присягу, добавил к своим предыдущим показаниям следующее. Он сказал, что однажды Гийом-Арнод Морлян, каноник церкви Сен-Назер в Каркассоне, на то время, когда происходили эти события бывший приором в Ма-Кабарде, был болен в своем доме болезнью, от которой вылечился. Свидетель пришел навестить его поздно вечером и увидел там Изарна Кануа и его еретического товарища, которые еретиковали означенного каноника с его согласия, приняли его в свою секту, возложили на больного книгу, из которой они читали отрывки, держа по этому случаю руки больного в своих, как это делают еретики. В этой еретикации участвовали сам свидетель, так же как и […], и еще другие, имен которых свидетель не помнит. Спрошенный о том, когда происходили эти факты, свидетель сказал, что он не очень хорошо помнит, но что все это происходило сразу же перед тем, как больной сделался епископом. Спрошенный о факте, знает ли он, что тот поклонялся еретикам и видел ли он других участвующих лиц, которые им поклонялись, свидетель дал негативный ответ. Это показание было дано в Каркассоне перед вышеупомянутым инквизитором, в присутствии свидетелей братьев Гийома из Лордата и Деодата Вассаля, Братьев-Проповедников и меня, Жана де Фальгу, который записал все это по просьбе вышеупомянутого инквизитора по той причине, что у него не было в распоряжении нотариуса, и меня, Брата Арчембода, вызванного вышеупомянутым инквизитором и действовавшего по его приказу, присутствовавшего во время всего показания, слышавшего все и собственноручно в этом подписавшегося"»
Показания Раймонда Марти из Рокфера V.26, f 153v-154v, фонды Доа, рукопись Национальной библиотеки Франции, перевод Жюльена Роша.
Портрет Жака Фурнье, епископа с полномочиями инквизитора, проявившего большое рвение в охоте на еретиков-альбигойцев. Он сделался Папой под именем Бенедикта XII.
Историк, работающий над средневековой ересью, располагает источниками, которые, будучи не слишком многочисленнми, являются весьма различными. В целом мы можем разделить их на четыре вида: тексты, происходящие из антиеретической полемики; нарративные источники (хроники); тексты еретического происхождения, и, наконец, инквизиторские источники. Среди последних различаются учебники инквизиторов - знаменитое «Пособие инквизитора» Бернарда Ги, это наиболее известный пример - а также реестры Инквизиции. Реестры Инквизиции, называемые «книгами Инквизиции» в источниках того времени, являются текстами юридической природы. И эта характеристика очень отличает их от других вышеупомянутых источников. Их главной целью является выяснение и уточнение связей с ересью, которые могут иметь лица, вызванные свидетельствовать перед трибуналом, для последующего осуждения этих людей за так называемое «преступление ереси». Можно идентифицировать три типа реестров Инквизиции: следственные дела, приговоры и подтверждения признаний. Следственные дела содержат протоколы проводимых инквизиторами допросов, написанные в целом в систематической и упорядоченной манере. Их целью является собрать как можно больше всевозможной и подробной информации о связях заслушиваемых лиц и их окружения с ересью. Приговоры излагают осуждения, вынесенные инквизиторами лицам, уличенным в ереси. Подтверждения признаний представляют собой повторение предыдущих показаний, записи которых были утрачены или уничтожены. Количественно, несмотря на серьезные лакуны, именно реестры Инквизиции формируют основной состав документации этого рода, которая до нас дошла.
Это был сложный процесс, который начинался от получения показаний и заканчивался окончательным изложением их в определенном реестре.
Свидетеля прежде всего выслушивал трибунал, в несколько этапов, с перерывами на много дней и даже недель. Если чтение реестров производит впечатление спонтанной исповеди, не следует забывать, что показания в основном давались на допросах, инквизиторы по необходимости дополняли слова свидетеля предшествующими показаниями доносчиков и систематически требовали уточнять места, даты и имена присутствующих лиц. За редчайшим исключением, люди, дающие показания, говорили на окситанском языке, и все черновики показаний записывались на окситанском. Так формировался первоначальный набросок. После этого наброска, нотариус составлял на латыни протокол, представлявший собой основу окончательного перевода на латынь - так называемый «оригинальный» реестр. Таким образом, первоначальное показание проходило несколько фильтров.
Реестры, дошедшие до нас, не являются «оригиналами». Как минимум, речь идет о средневековых копиях, как, например, известная Рукопись 609 Муниципальной библиотеки Тулузы, а часто и более поздних копиях (Фонды Доа рукописей в Национальной библиотеке Франции). Кроме опасностей, связанных с хранением старинных документов (потеря, нашествие грызунов или насекомых, пожары, наводнения и так далее), реестры Инквизиции, связанные с историей ереси на Юге Франции, были жертвой еще двух отягчающих факторов: сознательного уничтожения и забвения. Что касается сознательного уничтожения, то оно происходило в то время, когда факты записывались в реестры или чуть позже, и является задокументированным. К примеру, известно убийство инквизиторов в Авиньонет, и уничтожение по этому случаю их реестров. Но существуют и другие примеры этого, как уничтожение в 1235 году записей процедур, хранившихся в монастыре Братьев-Проповедников в Нарбонне.
Начиная с XVI века, реестры поглощает забвение. Дела о кальвинизме были доверены королевским трибуналам, и Инквизиция утратила во Франции весь смысл существования. Инквизиторские архивы, слишком громоздкие, стали обременительными. Их уничтожали, выбрасывали или использовали для других целей - особенно часто делали из них переплеты. Множество реестров, сохранившихся до наших дней, известны нам по копиям XVII века, составляющих фонды Доа Национальной Библиотеки Франции. Во время Французской Революции эти фонды стали жертвой множества уничтожений, возможно, по причине религиозного произвола, который они символизировали. Постепенно их открывали заново, спасали, сохраняли и начали изучать, и вот уже столетие реестры Инквизиции представляют собой исключительно важную документацию, позволяющую узнать повседневную жизнь ереси. Однако, даже если часть сохранившейся документации очень разнообразна в географическом и временном плане, она составляет не более 15-20 % всех юридических документов, созданных инквизиторскими трибуналами Юга Франции в отношении катаризма. Особые условия создания этой документации, проблемность передачи информации и хранения этих документов являются факторами, очень усложняющими труд историка. И в этом контексте можно поставить вопрос: каково качество информации, которое находится в этих показаниях? Разумеется, все показания перед Инквизицией отмечены ее знаком: условия, в которых давались свидетельства, слова и стиль, вплоть до природы самой информации - все это зависело от инквизитора, который формировал, ориентировал и ограничивал дискурс свидетеля. Тем не менее, эти показания являются формой диалога между свидетелем и инквизитором. С этой точки зрения не все реестры равны в этом плане. Знаменитый реестр Жака Фурнье, занимавшегося расследованием ереси в Монтайю, передает слова свидетелей намного более свободно, чем, например, реестр Галанда и Сен-Сена. Несмотря на серьезные манипуляции, как например, дело о предполагаемой ереси каркассонской элиты, вовлеченной в политический заговор против архивов Инквизиции под конец XIII века, по-видимому, в показаниях достаточно верно изложены факты относительно ереси, поскольку эта система опирается на обобщенное перекрестное сравнение свидетельств, которые в некоторых регионах собирались путем упорядоченного и систематического опроса всего населения. С другой стороны, реестрам не стоит полностью доверять, поскольку каждый свидетель излагает факты с такой перспективы, чтобы умело или не очень выстроить защитную стратегию.
Сохранившиеся реестры Инквизиции многочисленны и содержат большое количество информации. Если их изучение довольно сложно, а их содержание иногда достаточно скудно, тем не менее, они представляют собой первостепенный материал для того, чтобы понять средневековую Южную ересь. Если изучать их с осторожностью, то информация, которую они содержат, является драгоценной, как для понимания католической Церкви, то есть инквизиторов, так и для того, чтобы пролить свет на повседневные факты из реальной еретической жизни. Именно с помощью этих фактов можно исправить образ ереси, который ей придали хронисты и антиеретические писания.
Лист пергамента - отрывок из реестра Инквизиции, датируемый летом 1249 года.
Pyrenees Cathares, 2010, p. 40-43.
архивист, палеограф, хранитель библиотек
Реестры ереси
Реестры Инквизиции представляют собой предмет исследований для историков катаризма. Однако нужно знать, как их расшифровывать и анализировать.
«В тот же год, что указан в предыдущих показаниях, накануне сентябрьских календ, Раймонд Марти из Рокфера, вызванный, чтобы дополнить свои показания, приняв присягу, добавил к своим предыдущим показаниям следующее. Он сказал, что однажды Гийом-Арнод Морлян, каноник церкви Сен-Назер в Каркассоне, на то время, когда происходили эти события бывший приором в Ма-Кабарде, был болен в своем доме болезнью, от которой вылечился. Свидетель пришел навестить его поздно вечером и увидел там Изарна Кануа и его еретического товарища, которые еретиковали означенного каноника с его согласия, приняли его в свою секту, возложили на больного книгу, из которой они читали отрывки, держа по этому случаю руки больного в своих, как это делают еретики. В этой еретикации участвовали сам свидетель, так же как и […], и еще другие, имен которых свидетель не помнит. Спрошенный о том, когда происходили эти факты, свидетель сказал, что он не очень хорошо помнит, но что все это происходило сразу же перед тем, как больной сделался епископом. Спрошенный о факте, знает ли он, что тот поклонялся еретикам и видел ли он других участвующих лиц, которые им поклонялись, свидетель дал негативный ответ. Это показание было дано в Каркассоне перед вышеупомянутым инквизитором, в присутствии свидетелей братьев Гийома из Лордата и Деодата Вассаля, Братьев-Проповедников и меня, Жана де Фальгу, который записал все это по просьбе вышеупомянутого инквизитора по той причине, что у него не было в распоряжении нотариуса, и меня, Брата Арчембода, вызванного вышеупомянутым инквизитором и действовавшего по его приказу, присутствовавшего во время всего показания, слышавшего все и собственноручно в этом подписавшегося"»
Показания Раймонда Марти из Рокфера V.26, f 153v-154v, фонды Доа, рукопись Национальной библиотеки Франции, перевод Жюльена Роша.
Портрет Жака Фурнье, епископа с полномочиями инквизитора, проявившего большое рвение в охоте на еретиков-альбигойцев. Он сделался Папой под именем Бенедикта XII.
Историк, работающий над средневековой ересью, располагает источниками, которые, будучи не слишком многочисленнми, являются весьма различными. В целом мы можем разделить их на четыре вида: тексты, происходящие из антиеретической полемики; нарративные источники (хроники); тексты еретического происхождения, и, наконец, инквизиторские источники. Среди последних различаются учебники инквизиторов - знаменитое «Пособие инквизитора» Бернарда Ги, это наиболее известный пример - а также реестры Инквизиции. Реестры Инквизиции, называемые «книгами Инквизиции» в источниках того времени, являются текстами юридической природы. И эта характеристика очень отличает их от других вышеупомянутых источников. Их главной целью является выяснение и уточнение связей с ересью, которые могут иметь лица, вызванные свидетельствовать перед трибуналом, для последующего осуждения этих людей за так называемое «преступление ереси». Можно идентифицировать три типа реестров Инквизиции: следственные дела, приговоры и подтверждения признаний. Следственные дела содержат протоколы проводимых инквизиторами допросов, написанные в целом в систематической и упорядоченной манере. Их целью является собрать как можно больше всевозможной и подробной информации о связях заслушиваемых лиц и их окружения с ересью. Приговоры излагают осуждения, вынесенные инквизиторами лицам, уличенным в ереси. Подтверждения признаний представляют собой повторение предыдущих показаний, записи которых были утрачены или уничтожены. Количественно, несмотря на серьезные лакуны, именно реестры Инквизиции формируют основной состав документации этого рода, которая до нас дошла.
Это был сложный процесс, который начинался от получения показаний и заканчивался окончательным изложением их в определенном реестре.
Свидетеля прежде всего выслушивал трибунал, в несколько этапов, с перерывами на много дней и даже недель. Если чтение реестров производит впечатление спонтанной исповеди, не следует забывать, что показания в основном давались на допросах, инквизиторы по необходимости дополняли слова свидетеля предшествующими показаниями доносчиков и систематически требовали уточнять места, даты и имена присутствующих лиц. За редчайшим исключением, люди, дающие показания, говорили на окситанском языке, и все черновики показаний записывались на окситанском. Так формировался первоначальный набросок. После этого наброска, нотариус составлял на латыни протокол, представлявший собой основу окончательного перевода на латынь - так называемый «оригинальный» реестр. Таким образом, первоначальное показание проходило несколько фильтров.
Реестры, дошедшие до нас, не являются «оригиналами». Как минимум, речь идет о средневековых копиях, как, например, известная Рукопись 609 Муниципальной библиотеки Тулузы, а часто и более поздних копиях (Фонды Доа рукописей в Национальной библиотеке Франции). Кроме опасностей, связанных с хранением старинных документов (потеря, нашествие грызунов или насекомых, пожары, наводнения и так далее), реестры Инквизиции, связанные с историей ереси на Юге Франции, были жертвой еще двух отягчающих факторов: сознательного уничтожения и забвения. Что касается сознательного уничтожения, то оно происходило в то время, когда факты записывались в реестры или чуть позже, и является задокументированным. К примеру, известно убийство инквизиторов в Авиньонет, и уничтожение по этому случаю их реестров. Но существуют и другие примеры этого, как уничтожение в 1235 году записей процедур, хранившихся в монастыре Братьев-Проповедников в Нарбонне.
Начиная с XVI века, реестры поглощает забвение. Дела о кальвинизме были доверены королевским трибуналам, и Инквизиция утратила во Франции весь смысл существования. Инквизиторские архивы, слишком громоздкие, стали обременительными. Их уничтожали, выбрасывали или использовали для других целей - особенно часто делали из них переплеты. Множество реестров, сохранившихся до наших дней, известны нам по копиям XVII века, составляющих фонды Доа Национальной Библиотеки Франции. Во время Французской Революции эти фонды стали жертвой множества уничтожений, возможно, по причине религиозного произвола, который они символизировали. Постепенно их открывали заново, спасали, сохраняли и начали изучать, и вот уже столетие реестры Инквизиции представляют собой исключительно важную документацию, позволяющую узнать повседневную жизнь ереси. Однако, даже если часть сохранившейся документации очень разнообразна в географическом и временном плане, она составляет не более 15-20 % всех юридических документов, созданных инквизиторскими трибуналами Юга Франции в отношении катаризма. Особые условия создания этой документации, проблемность передачи информации и хранения этих документов являются факторами, очень усложняющими труд историка. И в этом контексте можно поставить вопрос: каково качество информации, которое находится в этих показаниях? Разумеется, все показания перед Инквизицией отмечены ее знаком: условия, в которых давались свидетельства, слова и стиль, вплоть до природы самой информации - все это зависело от инквизитора, который формировал, ориентировал и ограничивал дискурс свидетеля. Тем не менее, эти показания являются формой диалога между свидетелем и инквизитором. С этой точки зрения не все реестры равны в этом плане. Знаменитый реестр Жака Фурнье, занимавшегося расследованием ереси в Монтайю, передает слова свидетелей намного более свободно, чем, например, реестр Галанда и Сен-Сена. Несмотря на серьезные манипуляции, как например, дело о предполагаемой ереси каркассонской элиты, вовлеченной в политический заговор против архивов Инквизиции под конец XIII века, по-видимому, в показаниях достаточно верно изложены факты относительно ереси, поскольку эта система опирается на обобщенное перекрестное сравнение свидетельств, которые в некоторых регионах собирались путем упорядоченного и систематического опроса всего населения. С другой стороны, реестрам не стоит полностью доверять, поскольку каждый свидетель излагает факты с такой перспективы, чтобы умело или не очень выстроить защитную стратегию.
Сохранившиеся реестры Инквизиции многочисленны и содержат большое количество информации. Если их изучение довольно сложно, а их содержание иногда достаточно скудно, тем не менее, они представляют собой первостепенный материал для того, чтобы понять средневековую Южную ересь. Если изучать их с осторожностью, то информация, которую они содержат, является драгоценной, как для понимания католической Церкви, то есть инквизиторов, так и для того, чтобы пролить свет на повседневные факты из реальной еретической жизни. Именно с помощью этих фактов можно исправить образ ереси, который ей придали хронисты и антиеретические писания.
Лист пергамента - отрывок из реестра Инквизиции, датируемый летом 1249 года.
Pyrenees Cathares, 2010, p. 40-43.