Мишель Рокбер. Война замков
Мишель Рокбер
Война замков
Иллюстрации Жана-Клода Пертюзе
15 августа 1209 года. Через посредство аббата Сито Арнода Амори, легата Папы Иннокентия III, Святой Престол лишил титула и конфисковал владения Раймонда РожераТренкавеля, виконта Безье, Каркассона и Альби и сеньора Разес. Осажденный в течение пятнадцати дней в Каркассоне, виконт отправился парламентером на переговоры о сдаче с руководителями крестового похода. Но последние коварно обманули его, и тут же заняли город. Тогда аббат заявил о наложении секвестра на имущество Тренкавеля, уличенного в пособничестве ереси, и предложил его первому же католическому сеньору, который будет охотиться на «альбигойцев» - то есть на еретиков Лангедока, более фамильярно называемых сегодня катарами.
Первый, кому это было предложено по причине его ранга, граф Неверский, отказался: он заявил, что у него достаточно земель, и он считает бесчестным обогащаться, обдирая других. Герцог Бургундский и граф Сен-Поль дали приблизительно тот же ответ. И это неудивительно, ведь они были людьми, которые дали обет уйти в крестовый поход, чтобы отслужить сорок дней как «рыцари Христовы» на «священной войне» в армии, собранной Святым Престолом против еретиков и их защитников. Они рассчитывали таким образом получить индульгенции, то есть возможность после смерти сократить какое-то время в Чистилище - но не собирались служить орудиями завоевательной войны. Но скромный сеньор из долины Шеврез принял подарок Святого Престола: Симон, сеньор Монфора и Эпернона. Он происходил из боковой ветви графов Эвре, и унаследовал от своей тетки по матери графство Лестер в Англии. Но король Иоанн Безземельный во время войны с Францией конфисковал его земли. И когда ему предложили фьеф состоящего из четырех земель виконтства Тренкавеля, то для него это выглядело как отличная компенсация утраты.
Но еще следовало стать настоящим господином этих земель… Поскольку дар, сделанный Арнодом Амори, был, прежде всего, безусловным нарушением верховных прав сюзерена Тренкавеля, а именно Пере, сеньора Монпелье, графа Барселонского и короля Арагонского - единственного человека, который, согласно феодальному праву, мог лишать и наделять собственностью своих вассалов. Кроме того, это вызвало негодование и вассалов самого Тренкавеля, которым Римская Церковь, не спросив их, навязала власть нового сеньора. А этот сеньор мало того, что был чужестранцем, пришедшим с Севера, так он еще и не говорил на их языке и не знал ни их прав, ни обычаев. Ко всему этому присовокупились еще и дипломатические сложности, поскольку «священная война», которой должен был стать крестовый поход, согласно призыву Папы, тут же превратился в простую завоевательную войну, что вызвало международный политический конфликт.
Что на самом деле означало для Симона де Монфора это 15 августа 1209 года, когда он занял место Тренкавеля - который вскоре умрет в его тюрьме, скорее всего, убитый? С каждым месяцем крестоносная армия, прибывшая из долины Роны, продвигалась все дальше. Вначале она взяла и сровняла с землей Безье, получила покорность нарбоннцев и, по дороге на Каркассон, без сопротивления заняла несколько покинутых деревень, иногда подожженных их обитателями. Дюжина местных сеньоров, которые добровольно подчинились Монфору, запуганные тем, что произошло в Безье 22 июля, были из Биттеруа. Конечно, Каркассон тоже пал. Но оставались еще Минервуа, Монтань Нуар, Альбижуа, Лаурагэ, Корбьер, Разес…
Чисто теоретический подарок
Новости, достигшие ушей Симона де Монфора, были достаточно угрожающими. Он узнал, что castrum Рокфор в Камазес, что в Монтань Нуар, дал приют трем сотням совершенных мужчин и женщин и укрепляет свою оборону; что сеньоры Кабарет, Минерва, Термеза в сердце Корбьер, Абельдуна в Верхнем Разес, Пьюверта в Керкорбе и многие другие, о которых было известно, что они связаны с ересью, укрылись со своими рыцарями и солдатами в крепостях, спешке снабжаемых провизией и оружием. Короче говоря, Симон де Монфор вскоре понял, что подарок, преподнесенный ему Святым Престолом, по большей части является чисто теоретическим. Ему придется завоевывать мечом все свои новые владения. И это безотлагательно! Он также знал, что большинство крестоносцев, когда окончится их карантин (обязательные 40 дней), вернутся к себе домой. Даже те из них, которые по просьбе Церкви решат продлить свое участие, уедут перед началом зимы, поскольку этот период не слишком хорош для войны. И до весны крестовый поход не получит никакого пополнения… Тогда Симон де Монфор начал собственный «блицкриг», чтобы подчинить себе всю западную часть бывших владений Тренкавеля. Его первой целью было Фанжу в Лаурагэ, настоящий стратегический плацдарм. Взяв перевал Альзон и Монреаль, он занял таким образом город, который был престолом катарского епископа Тулузен, и из Фанжу он предпринял ряд блестящих рейдов, которые были направлены сначала на Лиму, в центре Разес, а потом севернее, на Кастр, Ломбер и Альби, и даже на юг и запад, на земли графа де Фуа. Взятие Мирпуа действительно открыло ему дорогу в долину Арьежа, где он занял Памье и Саверден, изолировав друг от друга двух наиболее крупных потенциальных противников крестового похода - графов Тулузского и де Фуа. Некоторые деревни были покинуты жителями, в других перепуганные именитые люди открывали ворота перед крестоносцами. Крепости, пытавшиеся сопротивляться, были взяты штурмом, за исключением Кабарет, которое хорошо держалось. И все это произошло всего лишь за шесть недель!
Будучи настоящим стратегическим пунктом, Фанжу сделалось первым городом, который атаковал Симон де Монфор.
Наступил октябрь, и огромная крестоносная армия «собрала чемоданы», оставив Симона де Монфора всего лишь с горсткой верных рыцарей. Большинство из них происходили, как и он, из долины Шеврез. Он раздал им завоеванные фьефы, где расставил маленькие оккупационные гарнизоны, состоящие из отрядов, подчиняющиеся лично ему. Несколько недель прошло в кажущемся спокойствии, пока Симон де Монфор не отравился в ноябре в Монпелье на переговоры одновременно с вдовой Тренкавеля, у которой он отобрал права на имущество ее покойного мужа, дававшие ей средства к существованию, а также с королем Пере Арагонским, который должен был признать его как своего вассала - но это произошло только восемнадцать месяцев спустя после многочисленных переговоров. Завоеватель вернулся в Каркассон, когда узнал очень плохие новости: воспользовавшись его отъездом, множество деревень в Лаурагэ - сорок, как уверяют источники - восстали, поубивав французские гарнизоны или осадив их в донжонах, где те нашли убежище… Симон де Монфор должен был ждать марта 1210 года, то есть наступления весны, когда прибыло крупное подкрепление, возглавляемое, между прочим, его женой Алис де Монморанси, что позволило ему продолжить военные операции. Первой его задачей было вернуть себе восставшие местности, а при нужде и наказать бунтовщиков. Брам был среди первых городов, осажденных и взятых штурмом. Симон де Монфор приказал тогда отрезать нос и выколоть глаза сотни пленникам, и послал их под предводительством одноглазого пленника в Кабарет (Монтань Нуар), чтобы запугать его жителей. Но другие местные сеньоры, восставшие в сентябре в завоеванных землях, выбрали новую форму организованного сопротивления, и она была намного более опасной. Три крупных вассала Тренкавеля подняли головы: Пьер-Роже де Кабарет, Гийом де Минерв и Раймонд де Терм.
Чтобы завоевать Кабарет, Симон де Монфор использовал стратегию террора. Он приказал отрезать носы и выколоть глаза сотне узников, и послал их под предводительством одноглазого человека в замок, чтобы запугать жителей.
Укрывшись в своих крепостях, имевших репутацию неприступных и занимавших ключевые позиции в Кабардес, Минервуа и Корбьер, они организовали три грозных очага сопротивления в тылу крестоносцев. Жители Кабарет неустанно отправляли партизанские отряды, которые иногда доходили до самого Каркассона. Они грабили конвои, которые везли крестоносцам продовольствие, и уничтожали их осадные машины. Им также удалось в результате одной блестящей операции взять в плен крестоносца высокого ранга Бушара де Марли, которому Симон де Монфор «по праву завоевания» отдал сеньорию Сайссак. Кроме того, эти трое непокорных имели личные связи с еретической средой, и дали убежище катарским мужским и женским общинам, бежавщим при наступлении крестоносцев. После того, как в марте и апреле Симон де Монфор последовательно взял Брам, Альзон, Монлор, Капенду, Аларик и некоторые другие восставшие местности, он решил, чтобы добиться успеха в своей реконкисте, воспользоваться прибытием новых сил для нанесения крупного удара, дабы покончить с тремя главными очагами сопротивления. Возможно, опасаясь за жизнь своего товарища, который был пленником в Кабарет, он предпочел начать с Минерва.
Люди из Кабарет не боялись посылать партизанские отряды до самого Каркассона, чтобы грабить конвои, подвозившие крестоносцам продовольствие, и поджигать их военные машины. Во время одной из таких операций они даже сумели взять в плен Бушара де Марли - крестоносца высокого ранга.
В середине июня Симон де Монфор прибыл под этот городок, прекрасно защищенный естественным рельефом, благодаря утесам, возвышающимися над каньонами двух рек - Сес и Бриан - причем эти утесы были застроены укреплениями и башнями. Конфигурация местности делала невозможным любой штурм. Симон де Монфор тогда расположился на нагорье прямо напротив города и на том же уровне. В его распоряжении была огромная армия, которая позволила ему использовать все подкрепление, полученное весной. Кроме многочисленных французов из Иль-де-Франс, там были отряды анжуйцев, бретонцев, лотарингцев и даже немцев - ведь целую зиму проповедники, призывавшие к крестовому походу, действовали на Севере. К этой армии присоединились еще и гасконцы, приведенные архиепископом Оша, и небольшой отряд нарбоннцев, которые решили поквитаться со своими соседями из Минервуа, а заодно воспользоваться их урожаем… Вскоре стрелы арбалетов и каменные ядра от катапульт накрыли небо над Минервом, над ущельями Сас и Бриана. Защитники сражались хорошо. Им даже удалось ночью 27 июня спуститься в каньон Бриана, взобраться на противоположный утес и попытаться поджечь осадные машины крестоносцев. Но, увы, они не смогли помешать последним разрушить единственный источник воды в Минерве, находившийся на скале. Он располагался на берегу Бриана и представлял собой крытый колодец, защищенный несколькими укреплениями. Кроме того, жаркое лето высушило всё. Солнце стояло в зените. Крыши домов не успевали остывать, да и негде было хоронить мертвых, негде было лечить раненных. Пришли голод, жажда и зловоние. Через семь недель Гийом де Минерв, пытаясь избежать худшего, начал переговоры о сдаче. Аббат Сито поставил ему условие: Минерв должен быть отдан Симону де Монфору, а его сеньор Гийом получит свои земли в Биттеруа, если окажет послушание победителю; жителям сохранят жизнь, в том числе совершенным мужчинам и женщинам, которые отрекутся от катаризма.
Минерв сопротивлялся семь недель, до капитуляции сильной и хорошо вооруженной армии даже после того, как был разрушен единственный источник воды. Но умирающие от голода и жажды, осажденные не имели иного выбора, кроме как сдаться.
На самом деле только три женщины согласились отречься от своей веры. После того, как крестоносцы вошли в Минерв под пение Te Deum, они соорудили огромный костер, по-видимому, в сухом русле одного из каньонов, куда сбросили четыре сотни совершенных, мужчин и женщин. Это было приблизительно 22 июля. После чего большинство крестоносцев, прибывших весной, в основном завершили свой «карантин» и вернулись к себе домой.
Из всего катарского клира, укрывшегося в Минерве, только три женщины согласились отречься от своей веры. В огромном костре, разожженном в сухом русле каньона, были сожжены четыреста совершенных, мужчин и женщин.
Но Симон де Монфору продолжал действовать очень дерзко. До того, как в середине августа крестоносная армия, уменьшенная и ослабленная, двинулась в сердце Корбьер, к подножию грозного замка Терм, Симон де Монфор смог воспользоваться пополнением. В ответ на многочисленные призывы Святого Престола и крупных прелатов, таких, как епископы Шартра, Бовэ и архиепископа Парижа, высокородные французские бароны - графы де Дрю, де Понтью, привели «огромную толпу крестоносцев», как уверяет монах-хронист Петр Сернейский, который сам присоединился к Симону де Монфору несколько месяцев спустя. Эти новые войска отправились прямо на осаду Терма. Со времен осады Безье в июле 1209 года, никогда еще крестоносцы не собирали столько воинов.
Замок на краю света
Но еще никогда раньше армия не стояла под подобной крепостью. Крестоносцам понадобилось почти четыре месяца, чтобы достичь цели… И вовсе не благодаря силе оружия Терм попал в руки крестоносцев. «Акробатически» выстроенный на скале шестидесятиметровой высоты, доминирующей над меандром Орбё, среди горного лабиринта, испещренного потоками, прорезавшими ущелья и каньоны, посреди пейзажа, который пугал всех людей, пришедших из долин Севера, Терм был похож на замок на краю света. Конвою с продовольствием, запряженному быками и шедшему из Каркассона, понадобилось четыре дня, чтобы достичь лагеря крестоносцев - причем люди из Кабарет продолжали атаковать его по дороге! Кроме проблем со снабжением, Симон де Монфор вскоре столкнулся с трудностями, которых он не предвидел, и осада затянулась. Каждую неделю отряды, «карантин» которых завершился, собирались и уезжали, не слишком беспокоясь об исходе операции. Конечно, приезжали другие крестоносцы, чтобы их заменить, как, например, гасконцы, призванные архиепископом Бордо. Но эта постоянная «текучка кадров», к которой добавлялся недостаток провизии, вскоре поставила Симона де Монфора в очень печальное положение. К счастью для него, осажденные оказались не в лучшей ситуации: крестоносцы контролировали все источники воды в округе, и защитники Терма могли рассчитывать только на цистерны замка, которые наполнялись дождевой водой. А это страшное лето, иссушившее Минервуа, поразило и все Корбьер: цистерны были пусты.
Приблизительно 20 ноября Раймонд де Терм решился стать город. Он вел переговоры с одним из самых верных заместителей Симона де Монфора, Ги де Леви, который получил Мирпуа по «праву завоевания». Договорились, что Раймонд сдает ему крепость на следующее утро. Но когда Ги де Леви на следующий день появился перед воротами, на него обрушился дождь стрел. Накануне вечером внезапно пошел дождь, который продолжался всю ночь. Цистерны наполнились, и защитники решили продолжать сопротивляться.
Когда 20 ноября Ги де Леви показался перед воротами замка Терм после капитуляции Раймонда де Терма, его встретил дождь стрел. Ночью пошел дождь и наполнил цистерны замка, что породило надежду у осажденных. Но эта надежда была тщетной, потому что плохая вода вызвала болезнь среди защитников. Через три дня Терм окончательно капитулировал.
На этот раз Симон де Монфор в спешке сам попытался вести переговоры, поскольку кружили слухи, что целые отряды крестоносцев собираются вскоре его покинуть. На стороне Симона де Монфора был епископ Каркассона Бернар Раймонд де Рокфор, а брат этого прелата - Гийом - был боевым товарищем Раймонда де Терма и охранял свою мать, которая была посвящена как катарская совершенная… У Симона де Монфора появилась идея послать епископа на переговоры с его братом и матерью. Но Раймонд де Терм отказал епископу в этой встрече и отослал его обратно.
Но ночью с 22 на 23 ноября, уже когда Симон де Монфор, отчаявшись, решил снять эту долгую осаду, его дозорные увидели, что люди массово бегут из замка через калитки замка. Дождевая вода, наполнившая уже давно высохшие цистерны, оказалась зараженной, и вызвала у защитников сильнейшую дизентерию, и они решили спаслись бегством… Но за ними послали погоню, многие были убиты на месте, а другие попали в плен.
Завершение завоевания
Когда Терм попал в руки Симона де Монфора к нему внезапно пришло подкрепление лотарингских крестоносцев, и он решил нанести быстрые и сильные удары до наступления зимы. Мы располагаем не слишком подробными сведениями о молниеносных кампаниях, которые он организовывал тогда. Но нам известно, что поднявшись в верховья Од, он по дороге взял Кустауссу, которую получил без боя благодаря покорности местного сеньора Бернара Сермона, который в страхе спустился из своего орлиного гнезда Альбедун в высокогорном Разес.
Из всех бывших владений Тренкавеля осталась только еще одна важная крепость - Пьюверт в землях Керкорб. Эти укрепления, возведенные на холме, сложно было сравнить с Минервом или Термом. Однако крепость сопротивлялась Симону де Монфору три дня, и пала под ударами осаждающих. Война замков была окончена.
Пьюверт был предпоследним замком, попавшим в руки Симону де Монфору. Он сопротивлялся только три дня.
Но не совсем! Оставался еще Кабарет к северу от Каркассона. Все наводит на мысль о том, что Симон де Монфор не хотел ставить под удар жизнь своего товарища, которого держали там узником. Ему пришлось смириться с тем, что сеньор Кабарет Пьер Роже останется невредимым, когда наступит зима.
Таким образом, не занимая Кабарет, Симон де Монфор и его войска галопом добрались до своей штаб-квартиры в Фанжу. Они ушли, чтобы безотлагательно вновь занять Кастр и Ломбер, и, таким образом, завершить отвоевание городов, восставших осенью. Когда окончился 1210 год, завоевателю удалось подавить все очаги сопротивления и железным кулаком подчинить все земли, которые некогда представляли собой владения династии Тренкавель. Теперь ему оставалось только ждать подкрепления, которое поспешило прибыть на Пасху 1211 года, чтобы атаковать графа Тулузского… Что он и сделал весной, сразу же после внезапной капитуляции Пьера Роже де Кабарет, который, чтобы сохранить свои владения, отпустил живым и здоровым крестоносца Бушара де Марли.
Pyrenees Cathares, 2010, pp 80-89
Война замков
Иллюстрации Жана-Клода Пертюзе
15 августа 1209 года. Через посредство аббата Сито Арнода Амори, легата Папы Иннокентия III, Святой Престол лишил титула и конфисковал владения Раймонда РожераТренкавеля, виконта Безье, Каркассона и Альби и сеньора Разес. Осажденный в течение пятнадцати дней в Каркассоне, виконт отправился парламентером на переговоры о сдаче с руководителями крестового похода. Но последние коварно обманули его, и тут же заняли город. Тогда аббат заявил о наложении секвестра на имущество Тренкавеля, уличенного в пособничестве ереси, и предложил его первому же католическому сеньору, который будет охотиться на «альбигойцев» - то есть на еретиков Лангедока, более фамильярно называемых сегодня катарами.
Первый, кому это было предложено по причине его ранга, граф Неверский, отказался: он заявил, что у него достаточно земель, и он считает бесчестным обогащаться, обдирая других. Герцог Бургундский и граф Сен-Поль дали приблизительно тот же ответ. И это неудивительно, ведь они были людьми, которые дали обет уйти в крестовый поход, чтобы отслужить сорок дней как «рыцари Христовы» на «священной войне» в армии, собранной Святым Престолом против еретиков и их защитников. Они рассчитывали таким образом получить индульгенции, то есть возможность после смерти сократить какое-то время в Чистилище - но не собирались служить орудиями завоевательной войны. Но скромный сеньор из долины Шеврез принял подарок Святого Престола: Симон, сеньор Монфора и Эпернона. Он происходил из боковой ветви графов Эвре, и унаследовал от своей тетки по матери графство Лестер в Англии. Но король Иоанн Безземельный во время войны с Францией конфисковал его земли. И когда ему предложили фьеф состоящего из четырех земель виконтства Тренкавеля, то для него это выглядело как отличная компенсация утраты.
Но еще следовало стать настоящим господином этих земель… Поскольку дар, сделанный Арнодом Амори, был, прежде всего, безусловным нарушением верховных прав сюзерена Тренкавеля, а именно Пере, сеньора Монпелье, графа Барселонского и короля Арагонского - единственного человека, который, согласно феодальному праву, мог лишать и наделять собственностью своих вассалов. Кроме того, это вызвало негодование и вассалов самого Тренкавеля, которым Римская Церковь, не спросив их, навязала власть нового сеньора. А этот сеньор мало того, что был чужестранцем, пришедшим с Севера, так он еще и не говорил на их языке и не знал ни их прав, ни обычаев. Ко всему этому присовокупились еще и дипломатические сложности, поскольку «священная война», которой должен был стать крестовый поход, согласно призыву Папы, тут же превратился в простую завоевательную войну, что вызвало международный политический конфликт.
Что на самом деле означало для Симона де Монфора это 15 августа 1209 года, когда он занял место Тренкавеля - который вскоре умрет в его тюрьме, скорее всего, убитый? С каждым месяцем крестоносная армия, прибывшая из долины Роны, продвигалась все дальше. Вначале она взяла и сровняла с землей Безье, получила покорность нарбоннцев и, по дороге на Каркассон, без сопротивления заняла несколько покинутых деревень, иногда подожженных их обитателями. Дюжина местных сеньоров, которые добровольно подчинились Монфору, запуганные тем, что произошло в Безье 22 июля, были из Биттеруа. Конечно, Каркассон тоже пал. Но оставались еще Минервуа, Монтань Нуар, Альбижуа, Лаурагэ, Корбьер, Разес…
Чисто теоретический подарок
Новости, достигшие ушей Симона де Монфора, были достаточно угрожающими. Он узнал, что castrum Рокфор в Камазес, что в Монтань Нуар, дал приют трем сотням совершенных мужчин и женщин и укрепляет свою оборону; что сеньоры Кабарет, Минерва, Термеза в сердце Корбьер, Абельдуна в Верхнем Разес, Пьюверта в Керкорбе и многие другие, о которых было известно, что они связаны с ересью, укрылись со своими рыцарями и солдатами в крепостях, спешке снабжаемых провизией и оружием. Короче говоря, Симон де Монфор вскоре понял, что подарок, преподнесенный ему Святым Престолом, по большей части является чисто теоретическим. Ему придется завоевывать мечом все свои новые владения. И это безотлагательно! Он также знал, что большинство крестоносцев, когда окончится их карантин (обязательные 40 дней), вернутся к себе домой. Даже те из них, которые по просьбе Церкви решат продлить свое участие, уедут перед началом зимы, поскольку этот период не слишком хорош для войны. И до весны крестовый поход не получит никакого пополнения… Тогда Симон де Монфор начал собственный «блицкриг», чтобы подчинить себе всю западную часть бывших владений Тренкавеля. Его первой целью было Фанжу в Лаурагэ, настоящий стратегический плацдарм. Взяв перевал Альзон и Монреаль, он занял таким образом город, который был престолом катарского епископа Тулузен, и из Фанжу он предпринял ряд блестящих рейдов, которые были направлены сначала на Лиму, в центре Разес, а потом севернее, на Кастр, Ломбер и Альби, и даже на юг и запад, на земли графа де Фуа. Взятие Мирпуа действительно открыло ему дорогу в долину Арьежа, где он занял Памье и Саверден, изолировав друг от друга двух наиболее крупных потенциальных противников крестового похода - графов Тулузского и де Фуа. Некоторые деревни были покинуты жителями, в других перепуганные именитые люди открывали ворота перед крестоносцами. Крепости, пытавшиеся сопротивляться, были взяты штурмом, за исключением Кабарет, которое хорошо держалось. И все это произошло всего лишь за шесть недель!
Будучи настоящим стратегическим пунктом, Фанжу сделалось первым городом, который атаковал Симон де Монфор.
Наступил октябрь, и огромная крестоносная армия «собрала чемоданы», оставив Симона де Монфора всего лишь с горсткой верных рыцарей. Большинство из них происходили, как и он, из долины Шеврез. Он раздал им завоеванные фьефы, где расставил маленькие оккупационные гарнизоны, состоящие из отрядов, подчиняющиеся лично ему. Несколько недель прошло в кажущемся спокойствии, пока Симон де Монфор не отравился в ноябре в Монпелье на переговоры одновременно с вдовой Тренкавеля, у которой он отобрал права на имущество ее покойного мужа, дававшие ей средства к существованию, а также с королем Пере Арагонским, который должен был признать его как своего вассала - но это произошло только восемнадцать месяцев спустя после многочисленных переговоров. Завоеватель вернулся в Каркассон, когда узнал очень плохие новости: воспользовавшись его отъездом, множество деревень в Лаурагэ - сорок, как уверяют источники - восстали, поубивав французские гарнизоны или осадив их в донжонах, где те нашли убежище… Симон де Монфор должен был ждать марта 1210 года, то есть наступления весны, когда прибыло крупное подкрепление, возглавляемое, между прочим, его женой Алис де Монморанси, что позволило ему продолжить военные операции. Первой его задачей было вернуть себе восставшие местности, а при нужде и наказать бунтовщиков. Брам был среди первых городов, осажденных и взятых штурмом. Симон де Монфор приказал тогда отрезать нос и выколоть глаза сотни пленникам, и послал их под предводительством одноглазого пленника в Кабарет (Монтань Нуар), чтобы запугать его жителей. Но другие местные сеньоры, восставшие в сентябре в завоеванных землях, выбрали новую форму организованного сопротивления, и она была намного более опасной. Три крупных вассала Тренкавеля подняли головы: Пьер-Роже де Кабарет, Гийом де Минерв и Раймонд де Терм.
Чтобы завоевать Кабарет, Симон де Монфор использовал стратегию террора. Он приказал отрезать носы и выколоть глаза сотне узников, и послал их под предводительством одноглазого человека в замок, чтобы запугать жителей.
Укрывшись в своих крепостях, имевших репутацию неприступных и занимавших ключевые позиции в Кабардес, Минервуа и Корбьер, они организовали три грозных очага сопротивления в тылу крестоносцев. Жители Кабарет неустанно отправляли партизанские отряды, которые иногда доходили до самого Каркассона. Они грабили конвои, которые везли крестоносцам продовольствие, и уничтожали их осадные машины. Им также удалось в результате одной блестящей операции взять в плен крестоносца высокого ранга Бушара де Марли, которому Симон де Монфор «по праву завоевания» отдал сеньорию Сайссак. Кроме того, эти трое непокорных имели личные связи с еретической средой, и дали убежище катарским мужским и женским общинам, бежавщим при наступлении крестоносцев. После того, как в марте и апреле Симон де Монфор последовательно взял Брам, Альзон, Монлор, Капенду, Аларик и некоторые другие восставшие местности, он решил, чтобы добиться успеха в своей реконкисте, воспользоваться прибытием новых сил для нанесения крупного удара, дабы покончить с тремя главными очагами сопротивления. Возможно, опасаясь за жизнь своего товарища, который был пленником в Кабарет, он предпочел начать с Минерва.
Люди из Кабарет не боялись посылать партизанские отряды до самого Каркассона, чтобы грабить конвои, подвозившие крестоносцам продовольствие, и поджигать их военные машины. Во время одной из таких операций они даже сумели взять в плен Бушара де Марли - крестоносца высокого ранга.
В середине июня Симон де Монфор прибыл под этот городок, прекрасно защищенный естественным рельефом, благодаря утесам, возвышающимися над каньонами двух рек - Сес и Бриан - причем эти утесы были застроены укреплениями и башнями. Конфигурация местности делала невозможным любой штурм. Симон де Монфор тогда расположился на нагорье прямо напротив города и на том же уровне. В его распоряжении была огромная армия, которая позволила ему использовать все подкрепление, полученное весной. Кроме многочисленных французов из Иль-де-Франс, там были отряды анжуйцев, бретонцев, лотарингцев и даже немцев - ведь целую зиму проповедники, призывавшие к крестовому походу, действовали на Севере. К этой армии присоединились еще и гасконцы, приведенные архиепископом Оша, и небольшой отряд нарбоннцев, которые решили поквитаться со своими соседями из Минервуа, а заодно воспользоваться их урожаем… Вскоре стрелы арбалетов и каменные ядра от катапульт накрыли небо над Минервом, над ущельями Сас и Бриана. Защитники сражались хорошо. Им даже удалось ночью 27 июня спуститься в каньон Бриана, взобраться на противоположный утес и попытаться поджечь осадные машины крестоносцев. Но, увы, они не смогли помешать последним разрушить единственный источник воды в Минерве, находившийся на скале. Он располагался на берегу Бриана и представлял собой крытый колодец, защищенный несколькими укреплениями. Кроме того, жаркое лето высушило всё. Солнце стояло в зените. Крыши домов не успевали остывать, да и негде было хоронить мертвых, негде было лечить раненных. Пришли голод, жажда и зловоние. Через семь недель Гийом де Минерв, пытаясь избежать худшего, начал переговоры о сдаче. Аббат Сито поставил ему условие: Минерв должен быть отдан Симону де Монфору, а его сеньор Гийом получит свои земли в Биттеруа, если окажет послушание победителю; жителям сохранят жизнь, в том числе совершенным мужчинам и женщинам, которые отрекутся от катаризма.
Минерв сопротивлялся семь недель, до капитуляции сильной и хорошо вооруженной армии даже после того, как был разрушен единственный источник воды. Но умирающие от голода и жажды, осажденные не имели иного выбора, кроме как сдаться.
На самом деле только три женщины согласились отречься от своей веры. После того, как крестоносцы вошли в Минерв под пение Te Deum, они соорудили огромный костер, по-видимому, в сухом русле одного из каньонов, куда сбросили четыре сотни совершенных, мужчин и женщин. Это было приблизительно 22 июля. После чего большинство крестоносцев, прибывших весной, в основном завершили свой «карантин» и вернулись к себе домой.
Из всего катарского клира, укрывшегося в Минерве, только три женщины согласились отречься от своей веры. В огромном костре, разожженном в сухом русле каньона, были сожжены четыреста совершенных, мужчин и женщин.
Но Симон де Монфору продолжал действовать очень дерзко. До того, как в середине августа крестоносная армия, уменьшенная и ослабленная, двинулась в сердце Корбьер, к подножию грозного замка Терм, Симон де Монфор смог воспользоваться пополнением. В ответ на многочисленные призывы Святого Престола и крупных прелатов, таких, как епископы Шартра, Бовэ и архиепископа Парижа, высокородные французские бароны - графы де Дрю, де Понтью, привели «огромную толпу крестоносцев», как уверяет монах-хронист Петр Сернейский, который сам присоединился к Симону де Монфору несколько месяцев спустя. Эти новые войска отправились прямо на осаду Терма. Со времен осады Безье в июле 1209 года, никогда еще крестоносцы не собирали столько воинов.
Замок на краю света
Но еще никогда раньше армия не стояла под подобной крепостью. Крестоносцам понадобилось почти четыре месяца, чтобы достичь цели… И вовсе не благодаря силе оружия Терм попал в руки крестоносцев. «Акробатически» выстроенный на скале шестидесятиметровой высоты, доминирующей над меандром Орбё, среди горного лабиринта, испещренного потоками, прорезавшими ущелья и каньоны, посреди пейзажа, который пугал всех людей, пришедших из долин Севера, Терм был похож на замок на краю света. Конвою с продовольствием, запряженному быками и шедшему из Каркассона, понадобилось четыре дня, чтобы достичь лагеря крестоносцев - причем люди из Кабарет продолжали атаковать его по дороге! Кроме проблем со снабжением, Симон де Монфор вскоре столкнулся с трудностями, которых он не предвидел, и осада затянулась. Каждую неделю отряды, «карантин» которых завершился, собирались и уезжали, не слишком беспокоясь об исходе операции. Конечно, приезжали другие крестоносцы, чтобы их заменить, как, например, гасконцы, призванные архиепископом Бордо. Но эта постоянная «текучка кадров», к которой добавлялся недостаток провизии, вскоре поставила Симона де Монфора в очень печальное положение. К счастью для него, осажденные оказались не в лучшей ситуации: крестоносцы контролировали все источники воды в округе, и защитники Терма могли рассчитывать только на цистерны замка, которые наполнялись дождевой водой. А это страшное лето, иссушившее Минервуа, поразило и все Корбьер: цистерны были пусты.
Приблизительно 20 ноября Раймонд де Терм решился стать город. Он вел переговоры с одним из самых верных заместителей Симона де Монфора, Ги де Леви, который получил Мирпуа по «праву завоевания». Договорились, что Раймонд сдает ему крепость на следующее утро. Но когда Ги де Леви на следующий день появился перед воротами, на него обрушился дождь стрел. Накануне вечером внезапно пошел дождь, который продолжался всю ночь. Цистерны наполнились, и защитники решили продолжать сопротивляться.
Когда 20 ноября Ги де Леви показался перед воротами замка Терм после капитуляции Раймонда де Терма, его встретил дождь стрел. Ночью пошел дождь и наполнил цистерны замка, что породило надежду у осажденных. Но эта надежда была тщетной, потому что плохая вода вызвала болезнь среди защитников. Через три дня Терм окончательно капитулировал.
На этот раз Симон де Монфор в спешке сам попытался вести переговоры, поскольку кружили слухи, что целые отряды крестоносцев собираются вскоре его покинуть. На стороне Симона де Монфора был епископ Каркассона Бернар Раймонд де Рокфор, а брат этого прелата - Гийом - был боевым товарищем Раймонда де Терма и охранял свою мать, которая была посвящена как катарская совершенная… У Симона де Монфора появилась идея послать епископа на переговоры с его братом и матерью. Но Раймонд де Терм отказал епископу в этой встрече и отослал его обратно.
Но ночью с 22 на 23 ноября, уже когда Симон де Монфор, отчаявшись, решил снять эту долгую осаду, его дозорные увидели, что люди массово бегут из замка через калитки замка. Дождевая вода, наполнившая уже давно высохшие цистерны, оказалась зараженной, и вызвала у защитников сильнейшую дизентерию, и они решили спаслись бегством… Но за ними послали погоню, многие были убиты на месте, а другие попали в плен.
Завершение завоевания
Когда Терм попал в руки Симона де Монфора к нему внезапно пришло подкрепление лотарингских крестоносцев, и он решил нанести быстрые и сильные удары до наступления зимы. Мы располагаем не слишком подробными сведениями о молниеносных кампаниях, которые он организовывал тогда. Но нам известно, что поднявшись в верховья Од, он по дороге взял Кустауссу, которую получил без боя благодаря покорности местного сеньора Бернара Сермона, который в страхе спустился из своего орлиного гнезда Альбедун в высокогорном Разес.
Из всех бывших владений Тренкавеля осталась только еще одна важная крепость - Пьюверт в землях Керкорб. Эти укрепления, возведенные на холме, сложно было сравнить с Минервом или Термом. Однако крепость сопротивлялась Симону де Монфору три дня, и пала под ударами осаждающих. Война замков была окончена.
Пьюверт был предпоследним замком, попавшим в руки Симону де Монфору. Он сопротивлялся только три дня.
Но не совсем! Оставался еще Кабарет к северу от Каркассона. Все наводит на мысль о том, что Симон де Монфор не хотел ставить под удар жизнь своего товарища, которого держали там узником. Ему пришлось смириться с тем, что сеньор Кабарет Пьер Роже останется невредимым, когда наступит зима.
Таким образом, не занимая Кабарет, Симон де Монфор и его войска галопом добрались до своей штаб-квартиры в Фанжу. Они ушли, чтобы безотлагательно вновь занять Кастр и Ломбер, и, таким образом, завершить отвоевание городов, восставших осенью. Когда окончился 1210 год, завоевателю удалось подавить все очаги сопротивления и железным кулаком подчинить все земли, которые некогда представляли собой владения династии Тренкавель. Теперь ему оставалось только ждать подкрепления, которое поспешило прибыть на Пасху 1211 года, чтобы атаковать графа Тулузского… Что он и сделал весной, сразу же после внезапной капитуляции Пьера Роже де Кабарет, который, чтобы сохранить свои владения, отпустил живым и здоровым крестоносца Бушара де Марли.
Pyrenees Cathares, 2010, pp 80-89