Кратко о мракобесии.
В последнее время стало популярным использование в полемике термина «мракобесие». Однако значение и сущность данного термина хоть и интуитивно понятны, но не определены строгим научным образом, а значит в какой то мере покрыты туманом. В настоящей статье мы делаем попытку прояснить туман, ответив на следующие вопросы: что такое мракобесие? насколько оно опасно? каковы причины, заставляющие людей погружаться в пучину мракобесия? и, наконец, самый актуальный вопрос - существуют ли и каковы методы борьбы с мракобесием?
Толковый словарь русского языка определяет мракобесие следующим образом: «Мракобесие - крайне враждебное отношение к прогрессу, просвещению, науке; обскурантизм, реакционность». БСЭ же вообще не содержит проясняющую статью на данную тему, но, впрочем, там есть определение синонима мракобесия - обскурантизма (от лат. obscurans затемняющий). В Толковом словаре русского языка В.Даля содержится такое определение: "ОБСКУРАНТ - (лат.) враг просвещенья, народного образованья. Обскурантизм, стремленье к поддержке невежества в народе, для гнета его. " Обскурантизм считается научным термином, мракобесие же - скорее жаргонным. Однако хоть настоящая статья и претендует на научность, мы все же будем использовать термин «мракобесие», как более известный читателям. Сама семантика данного слова («беситься во мраке») проясняет его сущность лучше, чем БСЭ.
Итак, проанализировав определение толкового словаря, мы видим, что мракобесы - это те, кто враждебны а) просвещению, б) прогрессу. Примечательно то, что хотя прогресс и просвещение формально независимы, и гипотетически можно допустить, что когда-нибудь просвещенные люди наоборот предпочтут регресс прогрессу, но, все же, исторически сложилось так, что одно неизменно сопутствует другому. Просвещение приводит к прогрессу, а прогресс нуждается в просвещении. Поэтому на сегодняшний день традиционалисты обычно оказываются врагами науки, а бездари, лентяи и неучи страшатся любых прогрессивных изменений. Поэтому к мракобесам мы вполне можем отнести разного рода фундаменталистов, монархистов, черносотенцев, талибов, мормонов и пр. Можем ли отнести к мракобесам также и тех страшащихся прогресса заурядных обывателей, которые в преддверии бури ведут себя подобно горьковскому «глупому пингвину, робко прячущему тело жирное в утесах»? Нет, по нашему мнению это было бы неправильно. Мракобесие, как мы убедимся в дальнейшем, предполагает активную и агрессивную позицию. И нет никого резона видеть мракобесов в обывателях, если только их «обывательство» не становится воинствующим.
Также отдельно стоит рассмотреть вопрос о том, как мракобесие соотносится с религией. Хотя термин «религиозное мракобесие» довольно употребителен, но на наш взгляд такое однозначное сопоставление сегодня уже не актуально. Религия в целом стала терпимее относиться к науке, а, с другой стороны, появилась масса нерелигиозных мракобесов. Фактически, область мракобесия гораздо шире области религии. Поэтому мы вполне можем перефразировать известное изречение Маркса, данное им в знаменитом введении «К критике гегелевской философии права». Маркс писал: «…критика религии есть предпосылка всякой другой критики. Раз опровергнута oratio pro aris et fosis (речь в защиту алтарей и жертвенников) в защиту заблуждения, скомпрометировано и его мирское существование»[1]. Мы сегодня видим, что критика мракобесия есть предпосылка всякой другой критики, сознание людей должно быть ясным, прежде чем они вступят на путь политической борьбы за свои гражданские права и свободу. В XIX веке марксизм начал свое движение в массы с критики религии, мы должны начать с критики мракобесия.
Борьба против мракобесия актуальна сегодня уже потому, что именно мракобесие потворствует манипуляции сознанием, с помощью которой осуществляется навязывание людям чуждых им интересов. Сущность и признаки манипуляции сознанием раскрывает политолог С.Г.Кара-Мурза: «Манипуляция - способ господства путем духовного воздействия на людей через программирование их поведения. Это воздействие направлено на психические структуры человека, осуществляется скрытно и ставит своей задачей изменение мнений, побуждений и целей людей в нужном власти направлении»[2]. Мракобесие, реакционность неизменно предполагает догматизм в сознании, а, как указывает С.Г.Кара-Мурза, «тот, кто хочет построить защиту против попыток манипуляции его сознанием, должен преодолеть закостенелость ума, научиться строить в уме варианты объяснения. Как бы ни был защищен ум догматика его «принципами, которыми он не может поступиться», к нему после некоторых попыток находится ключик, ибо ход его мыслей предсказуем и потому поддается программированию. И догматик, сам того не подозревая, становится не просто жертвой, а инструментом манипуляции… спастись от манипуляции с помощью догматизма и упрямства, просто «упершись», невозможно. Можно лишь продержаться какое-то время, пока к тебе не подберут отмычку. Или не обойдут как не представляющее большой опасности препятствие»[3]. Алогичное мышление, проникнутое враждебностью к научному знанию, делает человека послушной марионеткой в руках манипуляторов. Ведь такому человеку остается только слепо полагаться на чувства и эмоции, и он становится игрушкой в раках нечистоплотных политтехнологов. Все мы помним, как «демократы» использовали лозунг «сердцем Россия за Ельцина» - именно тогда, когда честная полемика с опорой на рациональные аргументы была бы для них смертельна. Если бы они вели дискуссию честными методами, то почти наверняка проиграли бы, напротив - ставка на мракобесие, апелляция к эмоциям вместо разума позволили им одержать победу. К слову сказать, как мы видим сегодня, эта победа оказалась пирровой.
На протяжении периода перестройки в постсоветской России мы наблюдали настоящий расцвет мракобесия. Данное явления можно объяснить по-разному, но в сущности все объяснения сводятся к одному и тому же. Удачно на этот счет высказался известный социолог А.А.Зиновьев, он называет указанную тенденцию «законом социальной деградации». По мнению Зиновьева, этот закон проявился в регрессивном стремлении части реформаторов во главе с президентом реанимировать некоторые явления дореволюционной России (в основном - российского феодализма), причем, игнорируя при этом социальный закон адекватности. Согласно Зиновьеву, закон социальной деградации заключается в том, что в случае разрушения социальной организации общества вновь создаваемая социальная организация воспроизводит некоторые важные черты социальной организации более низкого эволюционного уровня, исторически предшествовавшей разрушенной. Так в истории России советской социальной организации предшествовала феодальная и было бы удивительно, если бы какие-то явления российского феодализма не стали возрождаться. Закон социальной деградации в постсоветской России проявляется как реанимация православия, дореволюционных названий, обычаев, явлений культуры, идей монархизма и великодержавности и т.д. В значительной мере (если не главным образом) это делается искусственно, сверху. Сами по себе явления дореволюционной России не возродились бы. Они не столько возрождаются, сколько изобретаются вновь. Изобретаются как идеализация (т.е. фальсификация) прошлого в качестве средства против советизма (коммунизма), как отрицание того эволюционного прогресса, какой имел место в советское время. Тут происходит беспрецедентная историческая деградация, буквально падение с вершины прогресса в пропасть прошлого.[4]
К слову сказать, говоря о распространении мракобесия, Зиновьев не ограничивает его рамками только лишь постсоветской России. Рассматривая западный мир в целом, он отмечает как тенденцию современности - тотальное помутнение умов, по иронии судьбы сопровождающий колоссальный прогресс науки. Современное мракобесие, по мнению Зиновьева, стимулируется именно достижениями науки. «Интеллектуальная деградация приняла такие формы и масштабы, что можно говорить об особых интеллектуальных болезнях и эпидемиях таких болезней. Расцветают всякого рода мистика. Возрождаются религии. Возникают сектантские учения религиозного типа. Массовый страх истины. Жажда чудес, каких-то нематериальных явлений и т.п. Особенно сильно поражена сфера социального мышления (о социальных явлениях). …Эпоха просвещения закончилась. Началась эпоха мракобесия. И наука служит этому мракобесию. Раньше мракобесие шло от невежества, теперь оно идет от знания. А методы и цели - те же самые. Компьютеры не избавляют от мракобесия, а, наоборот, помогают ему. Они избавляют от ума, примитивизируя интеллектуальные операции и избавляя людей от логических рассуждений» - пишет Зиновьев в своей книге «Идеология партии будущего». О мракобесии «от знания» желающие могут прочитать также в работе Роберта Уилсона «Новая инквизиция»[5].
Выводы Зиновьева основываются прежде всего на наблюдении конкретных исторических событий, однако эти события были вполне предсказуемы. Например, допустимо провести аналогию между перестроечной эпохой на постсоветском пространстве и давно минувшей в веках эпохой итальянского Возрождения, пришедшей на смену периоду Средневековья. Конечно, последние годы существования Советского Союза не могут быть полностью уподоблены мрачному средневековью. Мы здесь согласны с тем же Зиновьевым, неоднократно указывающим на неадекватность термина «застойные годы» применительно к периоду позднего СССР, характеризовавшемуся значительными технологическими и социальными достижениями. Но застой, несомненно, присутствовал по крайней мере в одной сфере жизни общества - в сфере развития общественной (гуманитарной) мысли. Если при Ленине, исповедующем демократические идеалы, ограничение свободомыслия в обществе рассматривалось как исключительно временная мера на период диктатуры пролетариата, а внутри партии дискуссии вообще никак не сдерживались, то сталинские «инквизиторы» полностью и навсегда подавили альтернативные точки зрения, не вписывающиеся в русло «генеральной линии». Когда после перестройки «демократы» на какой то период отменили внешнюю цензуру и при помощи современных западных пиар-технологий дискредитировали официальную идеологию, то как результат - в области общественной мысли сложилось состояние умов, подобное описываемому Бертраном Расселом применительно к периоду возрождения в Европе: «Большинство гуманистов сохранило те суеверные представления, которые находили поддержку в античности. Магию и ведовство могли признавать дурными, но невозможными их, во всяком случае, не считали…. Самыми ревностными поклонниками астрологии были вольнодумцы; она приобрела популярность, какой не пользовалась со времен античности. Первым результатом освобождения людей от церкви явилась не способность мыслить рационально, а их готовность принять любой античный вздор»[6].
Так и наши отечественные мыслители и философские работники после отмены цензуры восприняли «на ура» ранее недоступный им вздор, носящий название «русская религиозная философия». С умным видом бывшие политработники и преподаватели сталинского «краткого курса» стали писать тракты на тему, скажем, «Софилогия (София - премудрость божия) в творчестве имярека такого-то», искренне веря, что в их сочинениях будет хоть капля научности. Диктат мракобесов, с одобрением воспринимаемый правящими демократическими идеологами, стал столь сильным, что даже и здравомыслящие ученые вынуждены были стыдливо подстраиваться под этот бред. Естественно, все это привело к падению общего научного уровня. А деградация научного уровня в свою очередь отразилась на качестве учебной литературы, нанося непоправимый вред системе образования (О мракобесии в учебниках см. статью А.Н. Тарасова «Невежество и мракобесие»[7]). Конечно, находились и такие ученые, которые не побоялись вступиться за истину, показав, что «король то на самом деле - голый». Одним из таких людей был профессор Ю.И. Семенов. В своей статье «О русской религиозной философии» он дал достаточно бескомпромиссную оценку этому идеологическому течению конца XIX - начала XX веков, практически сразу же по возникновении ставшему защитой и опорой самодержавия. Впоследствии наиболее одиозные представители религиозной философии, ведомые ненавистью к советской власти и демократическим институтам, стали пособниками немецкого и итальянского фашизма (Д.С. Мережковский и Б.П. Вышеславцев), но дело даже не в этом. А в том, что как указывает Ю.И.Семенов, «Понятие “религиозная философия” таит в себе явное противоречие. Подлинная философия предполагает полную свободу мысли. Только тот способен стать настоящим философом, кто может поставить под сомнение любое положение, для которого нет непререкаемых авторитетов. Религиозный философ на это, в принципе, не способен. Для него всегда существует набор положений, в правильности которых он не имеет права усомниться. Его мысль всегда заключена в определенные рамки, за которые она не смеет выйти». Поэтому, на наш взгляд, все эти Бердяевы, Булгаковы, Ильины, Флоренские - все они суть мракобесы. Конечно, это не означает, что в их сочинениях нельзя найти здравые и интересные мысли, но мысли эти подобно крупицам золота растворены в огромном количестве пустого песка. И можно конечно в поисках золотых крупиц подобно древним старателям годами сидеть, скрупулезно перемывая этот песок. Но зачем этим заниматься, когда рядом есть золотые жилы подлинной науки и знания?
Описывая послеперестроечную вакханалию российских философских работников вокруг русской религиозной философии, Семенов отмечает, что в многочисленных статьях и монографиях на данную тему тысячу раз повторялось мысль: «русские религиозные философы являются великими или даже величайшими, замечательными, гениальными мыслителями, которые на весь мир прославили русскую философскую мысль, что ими был внесен неоценимый вклад в сокровищницу мировой культуры, что ими были сделаны величайшие открытия, которые на много продвинули человеческую мысль, что их труды содержат величайшее, неоценимое духовное богатство, без приобщения к которому невозможно никакое дальнейшее развитие и т. д. и т. п. Единственное, о чем не сообщалось в этих трудах - что же именно открыли русские религиозные философы, что конкретно внесли они в развитие философии. О том, что они гении, утверждалось постоянно. Но ни одна из их гениальных мыслей почему-то никогда и нигде не приводилась»[8]. И тут мы вынуждены полностью согласиться с Семеновым. Спросите, для примера, у поклонников Бердяева: в чем вклад последнего в философскую мысль? В лучшем случае услышите лепетания, что Бердяев мол доказывал в своих трудах глубинные национальные истоки русского коммунизма. Но данная мысль Бердяева выглядит богатой разве что на фоне других белоэмигрантов, считавших Ленина немецким шпионом, а большевиков - кучкой инородцев-заговорщиков, обманным путем захвативших власть в России. Конечно, Бердяев был неплохим публицистом, литературоведом, но этого очень мало, чтобы претендовать на звание философа.
продолжение тут