Нобелевская по литературе
Нобелевскую премию по лит-ре вручили Герте Мюллер.
википедия об этом уже знает:
Герта Мюллер (нем. Herta Müller, 17 августа 1953, Ницкидорф, Банат, Румыния) - немецкая писательница. Лауреат Нобелевской премии по литературе 2009 года с формулировкой «той, кто своей сосредоточенностью в поэзии и искренностью в прозе, рисует пейзаж обездоленных»[1].
а вот что писал о ней Марк Белорусец в 05 году в Иностранной лит-ре:
В своем Тексте Герта Мюллер свидетельствует о существовании человека в условиях диктатуры, о человеческом ландшафте “при тоталитарном режиме”, об испытании страхом, насилием, отчуждением. Куда бы она ни обращала взгляд, он неизменно возвращается к Румынии Чаушеску. Порою оказывается, правда, что их, этих Румыний, много: немецкая, венгерская, румынская Румыния, схожая с Румынией ГДР, где гробы на социалистическом новоязе назывались “земляной мебелью”, весь соцлагерь и вообще весь мир, где человек заражен вирусом несвободы.
<...>
В эссеистической книге “Король кланяется и убивает” - все тот же Текст, сложившийся из докладов на литературных конференциях и семинарах, - она пишет: “Но все диктатуры - правые или левые, атеистические или с Божьего благословения - берут язык к себе на службу”.
Герта Мюллер тоже берет язык к себе на службу. Язык у нее равноправный соучастник повествования, из которого оно, как из почвы, произрастает и осуществляется. Осмелюсь отнести к языку ее текстов то определение, которое Пауль Целан дал языку поэзии: это “актуализированный язык”, то есть язык того, кто ведет разговор “Здесь и Теперь”, “с позиции собственной жизни”, “и зачастую он [этот разговор] полон отчаяния”. В языке Герты Мюллер - новизна детского восприятия слова, буквального и неожиданного. Мир, увиденный глазами ребенка, - не только в “Черной оси”, во многих ее текстах. Но и зрение “взрослого автора” сохраняет жесткую пристальность детского взгляда: “Для большинства людей не существовало зазора между словом и [определяемым им] предметом, заглянув в который пришлось бы упереться взглядом в Ничто, словно соскальзывая из своего тела в пустоту” (“Король кланяется и убивает”).
<...>
Опыт тоталитаризма, о котором пишет Герта Мюллер, это и наш опыт, тот опыт, о котором мы не успели, да и не смели забыть. Помимо уже упоминавшегося Хармса, помимо Венедикта Ерофеева (к роману “Лис тогда уже был охотником” эпиграф взят из поэмы “Москва - Петушки”), тогда в Тимишоаре в круг чтения Герты Мюллер и ее друзей, с ней вместе начинавших путь в литературу, входили Мандельштам и Цветаева и, думаю, еще многие из тех, которых читали, читаем и мы. Тех, что стали частью нашего мироокружения и, миропознания. Таким образом, существует некий общий с Гертой Мюллер контекст памяти. Значит, она, Герта Мюллер, свидетельствует и за нас.
http://magazines.russ.ru/inostran/2005/4/mu2.html
/теперь остается только ее желательно эссе или нон-фикшн в русском переводе/
википедия об этом уже знает:
Герта Мюллер (нем. Herta Müller, 17 августа 1953, Ницкидорф, Банат, Румыния) - немецкая писательница. Лауреат Нобелевской премии по литературе 2009 года с формулировкой «той, кто своей сосредоточенностью в поэзии и искренностью в прозе, рисует пейзаж обездоленных»[1].
а вот что писал о ней Марк Белорусец в 05 году в Иностранной лит-ре:
В своем Тексте Герта Мюллер свидетельствует о существовании человека в условиях диктатуры, о человеческом ландшафте “при тоталитарном режиме”, об испытании страхом, насилием, отчуждением. Куда бы она ни обращала взгляд, он неизменно возвращается к Румынии Чаушеску. Порою оказывается, правда, что их, этих Румыний, много: немецкая, венгерская, румынская Румыния, схожая с Румынией ГДР, где гробы на социалистическом новоязе назывались “земляной мебелью”, весь соцлагерь и вообще весь мир, где человек заражен вирусом несвободы.
<...>
В эссеистической книге “Король кланяется и убивает” - все тот же Текст, сложившийся из докладов на литературных конференциях и семинарах, - она пишет: “Но все диктатуры - правые или левые, атеистические или с Божьего благословения - берут язык к себе на службу”.
Герта Мюллер тоже берет язык к себе на службу. Язык у нее равноправный соучастник повествования, из которого оно, как из почвы, произрастает и осуществляется. Осмелюсь отнести к языку ее текстов то определение, которое Пауль Целан дал языку поэзии: это “актуализированный язык”, то есть язык того, кто ведет разговор “Здесь и Теперь”, “с позиции собственной жизни”, “и зачастую он [этот разговор] полон отчаяния”. В языке Герты Мюллер - новизна детского восприятия слова, буквального и неожиданного. Мир, увиденный глазами ребенка, - не только в “Черной оси”, во многих ее текстах. Но и зрение “взрослого автора” сохраняет жесткую пристальность детского взгляда: “Для большинства людей не существовало зазора между словом и [определяемым им] предметом, заглянув в который пришлось бы упереться взглядом в Ничто, словно соскальзывая из своего тела в пустоту” (“Король кланяется и убивает”).
<...>
Опыт тоталитаризма, о котором пишет Герта Мюллер, это и наш опыт, тот опыт, о котором мы не успели, да и не смели забыть. Помимо уже упоминавшегося Хармса, помимо Венедикта Ерофеева (к роману “Лис тогда уже был охотником” эпиграф взят из поэмы “Москва - Петушки”), тогда в Тимишоаре в круг чтения Герты Мюллер и ее друзей, с ней вместе начинавших путь в литературу, входили Мандельштам и Цветаева и, думаю, еще многие из тех, которых читали, читаем и мы. Тех, что стали частью нашего мироокружения и, миропознания. Таким образом, существует некий общий с Гертой Мюллер контекст памяти. Значит, она, Герта Мюллер, свидетельствует и за нас.
http://magazines.russ.ru/inostran/2005/4/mu2.html
/теперь остается только ее желательно эссе или нон-фикшн в русском переводе/