Однажды ...
Однажды в полдень человек прохаживался по рынку. Он услыхал призыв муэдзина на молитву, и в этот момент его взгляд случайно остановился на фигуре одной женщины. Она показалась ему удивительно привлекательной, несмотря на то, что была одета во все черное, а покрывало полностью скрывало ее лицо и голову. Незнакомка обернулась к нему, ощутив его томный взгляд, и едва заметно, но выразительно, кивнула ему прежде, чем повернуть за угол на аллею, запруженную торговцами шелком. Как будто бы сраженный ударом небесного грома, он тотчас же был покорен - его сердце пленилось взором незнакомой женщины. Тщетно он противился зову своего сердца, преподнося ему один веский довод за другим, призывая руководствоваться здравым смыслом и продолжать свой прежний путь, - не было ли сейчас время для молитвы? Но что-то мешало ему принять верное решение, - и ему не оставалось ничего кроме, как последовать за ней.Он поспешно свернул на рынок, где лавочники торговали шелком. Задыхаясь, он силился догнать незнакомку, неожиданно оказавшуюся далеко впереди и вновь лишь на миг представшую на самом отдаленном краю рынка, путь к которому пролегал через множество других лавок и магазинов. Она повернулась к нему так, что он увидал ее озорную улыбку, обращенную к нему из-под черного муслинового покрывала - не была ли она лишь игрой его воображения? - и вновь поманила его.
Бедняга был вне себя от охватившего его волнения. Кто она? Может быть, девушка из какой-нибудь очень богатой семьи? Чего она желала? Он еще больше ускорил свои шаги и свернул на ту самую улочку, где она исчезла. Она влекла его за собой, все время оставаясь мучительно недосягаемой, теперь уже минуя оружейный базар, затем рынок торговцев маслом, затем лавки продавцов кожи - все дальше и дальше они удалялись от того места, где он впервые заметил ее. С каждой минутой чувства, бушевавшие в его душе становились лишь сильнее. Вновь и вновь она манила его и влекла за собой, пока они не оказались на самом краю города.
Солнце было на закате, вот уже наступил вечер, а она, как и прежде была перед ним. Они продолжали идти, не останавливаясь, минуя все на своем пути, и вскоре оказались в Городе Мертвых. Будь он в обычном расположении духа, он бы несомненно ощутил страх, но сейчас ему казалось, что есть места встреч влюбленных и более странные, нежели это.
Между ними было расстояние всего лишь в два десятка шагов, когда он заметил, что она оглянулась, затем, пройдя еще немного, быстро сбежала вниз по ступенькам и исчезла за большой бронзовой дверью старого полуразвалившегося склепа. В ином случае он бы остановился, но сейчас дороги назад не было. И он, спустившись вниз по ступенькам, проскользнул в дверь вслед за ней.
Внутри спустя мгновение он увидал, что следы ведут вниз к еще одной двери, за которой горел свет. Он вошел и оказался в большой комнате, странной и невиданной в том внешнем мире, из которого он пришел. На стенах висели зажженные свечи. Напротив двери на пышной постели сидела, прислонившись к подушке, та самая одетая во все черное женщина. Справа от нее человек заметил колодец.
«Запри дверь за собой, - вымолвила она низким охрипшим голосом, почти шепотом, - и принеси мне ключ». Он тотчас исполнил то, что она повелела.
Небрежным движением руки она указала ему на колодец: «Брось его туда».
Слабый проблеск здравого смысла на мгновение мелькнул в его одурманенном сознании, - можно было заметить легкое замешательство, в котором он пребывал.
«Давай, - сказала она, смеясь. - Ведь ты не колебался, последовав за мной, пропускать тебе молитву или нет, не правда ли?» Он ничего не ответил.
«Время для вечерней молитвы также уже почти завершилось»,- в ее голосе звучала легкая насмешка. «Зачем волноваться? Давай, брось ключ в колодец! Ты ведь хочешь порадовать меня, не так ли?»
Он протянул руку к колодцу и, смотря вниз, бросил ключ. Зловещее предчувствие охватывало его, ибо время проходило, но не было слышно ни единого звука. Вначале он испытал удивление, затем ужас и, наконец, понимание.
«Пора тебе взглянуть на меня»,- сказала она и сбросила покрывало. Перед ним предстало лицо не юной и чистой девушки, а отвратительная и страшная старуха, почерневшая и порочная, без единого проблеска света в жутких сверхъестественных чертах.
«Присмотрись же внимательно, - произнесла она. - Меня зовут Дунья, Этот Мир. Я твоя возлюбленная. Свое время ты проведешь, ухаживая за мной, ибо ты останешься здесь навсегда. В своей могиле. Добро пожаловать!»
Она залилась хохотом и смеялась до тех пор, пока не развеялась облаком пыли. По мере того, как угасали свечи, она тенью уходила в непроглядную тьму.