Наука и Жизнь
Оригинал взят у orionplus в Наука и Жизнь.
8 февраля был День российской науки. Этот день напомнил о событиях 2013 г.
В конце 2013 года мы все стали свидетелями или участниками протестов против планируемой реформы РАН. Накал страстей зашкаливал. Предлагаемая реформа была не принята большей частью ученого сообщества и вызвала возмущение. Надо сказать, что научное сообщество своеобразное и достаточно закрытое. Близость к власти, интеллектуальный потенциал дали ложное ощущение возможности по-тихому договориться по принципу «и овцы целы, и волки сыты». Но не получилась.
Тогда бросилось в глаза предельное пренебрежение Минобрнауки к РАН, т.к. не было широкого обсуждения, внятного объяснения концепции реформы. Шли разговоры о ликвидации РАН, что выглядело очень радикально. Ясно было главное направление реформы - увеличение эффективности науки. Настроения в научных кругах были очень пессимистичные. Тем не менее, протесты дали некоторые результаты - на активную реформаторскую деятельность ввели мораторий.
Прошло полтора года. Что же изменилось и как идет реформирование? Ниже приводится краткое мнение известного ученого Сибирского Отделения РАН, д.э.н., личное мнение которого поддерживается достаточным кругом лиц в научном мире.
«Что касается реформы, то реформировать науку необходимо. Вопрос в том, какая должна быть реформа и как ее делать? Наука ведь очень специфическая область, особенно фундаментальная, ее очень сложно контролировать. Нельзя запланировать открытие, нужно вкладывать средства, ресурсы, и, при наличии опыта, структуры организации, результат приходит с определенной вероятностью.
А если это новое направление? Как быть с этим? Проконтролировать очень трудно. И многие ученые, которые считаются научными работниками и при этом, наверное, не являются учеными, этим пользуются. Надо понимать, что проблемы существуют везде, не только в России. Конечно, какие-то формальные критерии нужны, но чтобы не слишком мешали.
Академия наук и занимается фундаментальными разработками. Российская Академия наук, учрежденная Петром I, имеет свою историю развития, свои успехи, свою систему организации. Это наше достояние. Если сравнить с аналогичными структурами за рубежом, например в Америке - это ассоциации, некий клуб, даже с членскими взносами, где ученые собираются, общаются. Ассоциации могут проводить конференции, но это не государственное образование. Исследовательские проекты проводятся в Университетах. Есть т.н. немецкий тип - это университеты с исследовательскими центрами, как у нас, но академии наук там нет. Возглавляют центры опекунские советы. Центры или университеты самостоятельно ищут финансирование, поэтому большую роль играет менеджмент. У нас все совсем не так. Академией наук определялась стратегия, приоритеты, составлялись и утверждались планы, и под это шло финансирование. Что будет дальше - не понятно. Пока остается так же.
Что же произошло в результате реформирования? Слили три академии. Забрали всю собственность, или почти всю, процентов на 98. Все, что осталось закрепленным за Академией, может в любой момент ФАНО забрать. Академия наук не согласна с таким положением вещей, она хочет управлять и формулировать, а не быть просто клубом.
Все отчеты мы делаем в старом формате, но еще и ФАНО запрашивает много информации. Вероятно, они хотят понять, что же мы делаем? Как функционирует наука? Потом, у нас сложилась своя система публикаций, за рубежом другие системы, и нас просят встраиваться в эти системы, составлять индекс цитируемости и т.д. Публикации все на английском языке. Если естественные науки были лучше встроены в мировую науку, то с гуманитарными все сложнее. Например, в экономической науке, в силу ее прошлой политизированности, публикаций было мало, поэтому такие требования выполнять сложно. Маркс бесспорно гений, но жизнь меняется, противоречия остаются, и жесткий идеологический формат сдерживал развитие.
Итак, по реформе РАН сначала был мораторий на объявленные преобразования, сейчас мораторий на преобразование собственности. Вроде бы обещано, что никого не ликвидируют, но нам предложено искать формы взаимодействия, укрупняться, т.к. ФАНО не хочет иметь дело с каждым институтом. Формы взаимодействия предложены:
- Международные центры, на основе наших крупных институтов, например ядерной физики, институт катализа.
- Федеральные центры, например, наша сельскохозяйственная академия хочет создать такой центр или, например, иркутяне пошли по этому пути.
- Национальные исследовательские институты. Для этого нужно, чтобы была своя школа национального значения. У нас такие школы есть.
Пока так. Что будет потом - в тумане. Но ясно, что первую скрипку будут играть чиновники. Они пока не определились. Наверное, они не понимают, что науку нельзя просто запланировать. Еще раз скажу кратко в тезисах:
1. Реформировать нужно было.
2. Не очень понятно как.
3. Не могу сказать, суммарно, хорошо идет или плохо. Вроде бы дают нам определиться, но, с другой стороны, много прибавилось всяких отчетов и это очень мешает работать.
Неудачные решения, как например, сегодня с госзаказами, ведет только к волоките, большим трудозатратам, а минимизации расходов, по крайней мере, в науке нет».
Вот такое мнение... Что можно добавить? Только надежду, что в сегодняшней сложнейшей для России геополитической ситуации, подобные структурные реформы будут проводиться с учетом нашего большого исторического опыта, с аккуратным заимствованием передового зарубежного опыта и, конечно, в интересах развития науки, как основы необходимого для страны выхода из тяжелейшей ситуации.
На мой взгляд, организация Академгородков, дала большой толчок развитию науки. Над всем витал энтузиазм и невероятный подъем духа. Почему исчезло живое начало и все стало покрываться тленом? Интересный вопрос, но об этом в другой раз.
8 февраля был День российской науки. Этот день напомнил о событиях 2013 г.
В конце 2013 года мы все стали свидетелями или участниками протестов против планируемой реформы РАН. Накал страстей зашкаливал. Предлагаемая реформа была не принята большей частью ученого сообщества и вызвала возмущение. Надо сказать, что научное сообщество своеобразное и достаточно закрытое. Близость к власти, интеллектуальный потенциал дали ложное ощущение возможности по-тихому договориться по принципу «и овцы целы, и волки сыты». Но не получилась.
Тогда бросилось в глаза предельное пренебрежение Минобрнауки к РАН, т.к. не было широкого обсуждения, внятного объяснения концепции реформы. Шли разговоры о ликвидации РАН, что выглядело очень радикально. Ясно было главное направление реформы - увеличение эффективности науки. Настроения в научных кругах были очень пессимистичные. Тем не менее, протесты дали некоторые результаты - на активную реформаторскую деятельность ввели мораторий.
Прошло полтора года. Что же изменилось и как идет реформирование? Ниже приводится краткое мнение известного ученого Сибирского Отделения РАН, д.э.н., личное мнение которого поддерживается достаточным кругом лиц в научном мире.
«Что касается реформы, то реформировать науку необходимо. Вопрос в том, какая должна быть реформа и как ее делать? Наука ведь очень специфическая область, особенно фундаментальная, ее очень сложно контролировать. Нельзя запланировать открытие, нужно вкладывать средства, ресурсы, и, при наличии опыта, структуры организации, результат приходит с определенной вероятностью.
А если это новое направление? Как быть с этим? Проконтролировать очень трудно. И многие ученые, которые считаются научными работниками и при этом, наверное, не являются учеными, этим пользуются. Надо понимать, что проблемы существуют везде, не только в России. Конечно, какие-то формальные критерии нужны, но чтобы не слишком мешали.
Академия наук и занимается фундаментальными разработками. Российская Академия наук, учрежденная Петром I, имеет свою историю развития, свои успехи, свою систему организации. Это наше достояние. Если сравнить с аналогичными структурами за рубежом, например в Америке - это ассоциации, некий клуб, даже с членскими взносами, где ученые собираются, общаются. Ассоциации могут проводить конференции, но это не государственное образование. Исследовательские проекты проводятся в Университетах. Есть т.н. немецкий тип - это университеты с исследовательскими центрами, как у нас, но академии наук там нет. Возглавляют центры опекунские советы. Центры или университеты самостоятельно ищут финансирование, поэтому большую роль играет менеджмент. У нас все совсем не так. Академией наук определялась стратегия, приоритеты, составлялись и утверждались планы, и под это шло финансирование. Что будет дальше - не понятно. Пока остается так же.
Что же произошло в результате реформирования? Слили три академии. Забрали всю собственность, или почти всю, процентов на 98. Все, что осталось закрепленным за Академией, может в любой момент ФАНО забрать. Академия наук не согласна с таким положением вещей, она хочет управлять и формулировать, а не быть просто клубом.
Все отчеты мы делаем в старом формате, но еще и ФАНО запрашивает много информации. Вероятно, они хотят понять, что же мы делаем? Как функционирует наука? Потом, у нас сложилась своя система публикаций, за рубежом другие системы, и нас просят встраиваться в эти системы, составлять индекс цитируемости и т.д. Публикации все на английском языке. Если естественные науки были лучше встроены в мировую науку, то с гуманитарными все сложнее. Например, в экономической науке, в силу ее прошлой политизированности, публикаций было мало, поэтому такие требования выполнять сложно. Маркс бесспорно гений, но жизнь меняется, противоречия остаются, и жесткий идеологический формат сдерживал развитие.
Итак, по реформе РАН сначала был мораторий на объявленные преобразования, сейчас мораторий на преобразование собственности. Вроде бы обещано, что никого не ликвидируют, но нам предложено искать формы взаимодействия, укрупняться, т.к. ФАНО не хочет иметь дело с каждым институтом. Формы взаимодействия предложены:
- Международные центры, на основе наших крупных институтов, например ядерной физики, институт катализа.
- Федеральные центры, например, наша сельскохозяйственная академия хочет создать такой центр или, например, иркутяне пошли по этому пути.
- Национальные исследовательские институты. Для этого нужно, чтобы была своя школа национального значения. У нас такие школы есть.
Пока так. Что будет потом - в тумане. Но ясно, что первую скрипку будут играть чиновники. Они пока не определились. Наверное, они не понимают, что науку нельзя просто запланировать. Еще раз скажу кратко в тезисах:
1. Реформировать нужно было.
2. Не очень понятно как.
3. Не могу сказать, суммарно, хорошо идет или плохо. Вроде бы дают нам определиться, но, с другой стороны, много прибавилось всяких отчетов и это очень мешает работать.
Неудачные решения, как например, сегодня с госзаказами, ведет только к волоките, большим трудозатратам, а минимизации расходов, по крайней мере, в науке нет».
Вот такое мнение... Что можно добавить? Только надежду, что в сегодняшней сложнейшей для России геополитической ситуации, подобные структурные реформы будут проводиться с учетом нашего большого исторического опыта, с аккуратным заимствованием передового зарубежного опыта и, конечно, в интересах развития науки, как основы необходимого для страны выхода из тяжелейшей ситуации.
На мой взгляд, организация Академгородков, дала большой толчок развитию науки. Над всем витал энтузиазм и невероятный подъем духа. Почему исчезло живое начало и все стало покрываться тленом? Интересный вопрос, но об этом в другой раз.