Снова в самолетное кресло
В процессе очередной упаковки чемоданов, вспомнилось, как я приезжала всего два месяца назад.
Я испытывала чувства. Потому что был март, прошел год, как я здесь оказалась. Это значит, что вот в ЭТО я уже приезжала. В голове крутилась строчка «Как будто жизнь начнется снова», но не в том смысле, что я вся, страшно сказать, переродившаяся, а к тому, что она действительно начинается снова. Весна, лето, осень, зима… и снова весна. И когда какое-нибудь снова в первый раз происходит, то сразу становится понятно, что ты можешь повторять его, хоть обповторяться. Очевидно, что ты что-то прожил, какой-то кусок. Еще понятно, что это как мама: у тебя есть, даже когда прячется за дверной косяк (то есть даже когда доказательства того, что она есть, нет вообще никакого). Но есть у тебя и никуда не денется.
Я очень хотела прожить здесь еще один природный цикл. Пусть не полный, но я чувствовала, что этот снова-опыт другой. Жить здесь не как-в-первый-раз, а уже зная, что будет и как это делается. Когда начнется клубника, когда закончится. И начнутся арбузы. Какая понадобится обувь через месяц. Чего я буду хотеть и не хотеть. Как выполнить то, что я хочу.
Вообще говоря, все вот эти разговоры об учебе на своих ошибках - в пользу бедных. Потому что нам, как известно, практически не предлагается одинаковых ситуаций для решений. Так что если вдруг что-то по случайности в этом мире оказалось стабильно, то вперед, шпарь все, что выучил. Вместо того чтобы бесконечно учиться, тупо живи и ощущай, как это по-другому - делать то, что знаешь. Времена года для того и есть, по-моему, чтобы мы отдыхали на их шее.
Я тогда приехала в Китай замученная, потому что тот самый младенец в салоне, который всегда есть (мне кажется, это такой же необходимый атрибут авиалайнера, как emergency exit, эти младенцы наверняка зарабатывают неслабо, мотаясь туда-сюда и вопя), сидел прямо за нами. С остальных сторон я была зажата общительными китайскими мужчинами. И к пятому часу сидения колени просто обиделись, до сих пор не могу с ними помириться. После этого всего свежая китайская снова-клубника в моем китайском снова-доме сделала мне reboot, я повисла на ней и расслабилась.
Вообще все эти перелеты переживаются забавно. Во мне появился рубильник, который работает помимо моей воли. Я вам честно скажу, я улетала из Москвы, тоскуя. Не было во мне задора, потому что не было сил, а зима нас провожала по-настоящему, знает ведь, что я люблю ее, бессовестная. Я смотрела, как взлетную полосу заметает все белое, и пыталась насмотреться впрок. Я не хотела прощаться с Аней, не хотела прощаться с Дашей. Хотела проснуться завтра и потащиться на кухню, где она, копошась, собирается в спортзал в 5 утра. Скорее я хотела иметь такую возможность. А еще хотела иметь какие-нибудь гарантии, что мои усилия временны, обоснованны и сулят мне невиданной красоты жизнь. Но гарантий не было, а значит была усталость, за ней шел скепсис, а за ним драма, потом, конечно, страх и смерть. Короче. Уезжать было грустно.
Но несостоятельность моей эмоциональной жизни еще в том, что я люблю летать. И лететь люблю. Щелчок рубильника раздается в тот момент, когда самолет, выруливая на взлетную, слегка притормаживает перед стоп-линией и, не останавливаясь полностью, включает другой двигатель. Авиа-профессоры, подскажите мне сами, какой? Тебя так вот мощно тянет вперед, в твое будущее, и в тот же момент эта тяга вытаскивает тебя из шкуры собственных страданий и тоски по любому из поводов.
Видимо, в этот момент я снова оказываюсь дома. Есть ведь целая самолетная жизнь. Есть специальные самолетные дела и специальная самолетная утварь. Самолетный рацион, самолетные уловки и привычки. Недавно пожалела друга, который летел в маленьком самолетике за тремя откинувшими кресла блондинками, а потом вдруг подумала: и сколько он так летел? Два с половиной часа?!
Целую жизнь не хотите ли!
Есть люди, которые летают гораздо больше меня. Например, мой дядя Гена-большой-начальник. Но думаю, что стабильность моих длительных многочасовых перелетов добавляет своеобразной пикантности. Я же знаю уже все эти аэропорты, переходы, салоны. Думаю, что если я наклею жвачку под самолетным сиденьем, то через месяц обнаружу ее там же. Можно будет наклеить новую и собрать так со временем целую коллекцию. Или вылепить мозаику с ликом Барака Обамы.
И это как переживать смену сезонов по много-много раз в год. Это снова за снова и сновом погоняет. Так что лечит от всего: от паники, тревоги, клаустрофобии, бессонницы, алкоголизма, перхоти, короче от любой формы эмоциональной нестабильности.
Я испытывала чувства. Потому что был март, прошел год, как я здесь оказалась. Это значит, что вот в ЭТО я уже приезжала. В голове крутилась строчка «Как будто жизнь начнется снова», но не в том смысле, что я вся, страшно сказать, переродившаяся, а к тому, что она действительно начинается снова. Весна, лето, осень, зима… и снова весна. И когда какое-нибудь снова в первый раз происходит, то сразу становится понятно, что ты можешь повторять его, хоть обповторяться. Очевидно, что ты что-то прожил, какой-то кусок. Еще понятно, что это как мама: у тебя есть, даже когда прячется за дверной косяк (то есть даже когда доказательства того, что она есть, нет вообще никакого). Но есть у тебя и никуда не денется.
Я очень хотела прожить здесь еще один природный цикл. Пусть не полный, но я чувствовала, что этот снова-опыт другой. Жить здесь не как-в-первый-раз, а уже зная, что будет и как это делается. Когда начнется клубника, когда закончится. И начнутся арбузы. Какая понадобится обувь через месяц. Чего я буду хотеть и не хотеть. Как выполнить то, что я хочу.
Вообще говоря, все вот эти разговоры об учебе на своих ошибках - в пользу бедных. Потому что нам, как известно, практически не предлагается одинаковых ситуаций для решений. Так что если вдруг что-то по случайности в этом мире оказалось стабильно, то вперед, шпарь все, что выучил. Вместо того чтобы бесконечно учиться, тупо живи и ощущай, как это по-другому - делать то, что знаешь. Времена года для того и есть, по-моему, чтобы мы отдыхали на их шее.
Я тогда приехала в Китай замученная, потому что тот самый младенец в салоне, который всегда есть (мне кажется, это такой же необходимый атрибут авиалайнера, как emergency exit, эти младенцы наверняка зарабатывают неслабо, мотаясь туда-сюда и вопя), сидел прямо за нами. С остальных сторон я была зажата общительными китайскими мужчинами. И к пятому часу сидения колени просто обиделись, до сих пор не могу с ними помириться. После этого всего свежая китайская снова-клубника в моем китайском снова-доме сделала мне reboot, я повисла на ней и расслабилась.
Вообще все эти перелеты переживаются забавно. Во мне появился рубильник, который работает помимо моей воли. Я вам честно скажу, я улетала из Москвы, тоскуя. Не было во мне задора, потому что не было сил, а зима нас провожала по-настоящему, знает ведь, что я люблю ее, бессовестная. Я смотрела, как взлетную полосу заметает все белое, и пыталась насмотреться впрок. Я не хотела прощаться с Аней, не хотела прощаться с Дашей. Хотела проснуться завтра и потащиться на кухню, где она, копошась, собирается в спортзал в 5 утра. Скорее я хотела иметь такую возможность. А еще хотела иметь какие-нибудь гарантии, что мои усилия временны, обоснованны и сулят мне невиданной красоты жизнь. Но гарантий не было, а значит была усталость, за ней шел скепсис, а за ним драма, потом, конечно, страх и смерть. Короче. Уезжать было грустно.
Но несостоятельность моей эмоциональной жизни еще в том, что я люблю летать. И лететь люблю. Щелчок рубильника раздается в тот момент, когда самолет, выруливая на взлетную, слегка притормаживает перед стоп-линией и, не останавливаясь полностью, включает другой двигатель. Авиа-профессоры, подскажите мне сами, какой? Тебя так вот мощно тянет вперед, в твое будущее, и в тот же момент эта тяга вытаскивает тебя из шкуры собственных страданий и тоски по любому из поводов.
Видимо, в этот момент я снова оказываюсь дома. Есть ведь целая самолетная жизнь. Есть специальные самолетные дела и специальная самолетная утварь. Самолетный рацион, самолетные уловки и привычки. Недавно пожалела друга, который летел в маленьком самолетике за тремя откинувшими кресла блондинками, а потом вдруг подумала: и сколько он так летел? Два с половиной часа?!
Целую жизнь не хотите ли!
Есть люди, которые летают гораздо больше меня. Например, мой дядя Гена-большой-начальник. Но думаю, что стабильность моих длительных многочасовых перелетов добавляет своеобразной пикантности. Я же знаю уже все эти аэропорты, переходы, салоны. Думаю, что если я наклею жвачку под самолетным сиденьем, то через месяц обнаружу ее там же. Можно будет наклеить новую и собрать так со временем целую коллекцию. Или вылепить мозаику с ликом Барака Обамы.
И это как переживать смену сезонов по много-много раз в год. Это снова за снова и сновом погоняет. Так что лечит от всего: от паники, тревоги, клаустрофобии, бессонницы, алкоголизма, перхоти, короче от любой формы эмоциональной нестабильности.