Гамлет (Hamlet, 2009, телеспектакль)
Постановка Royal Shakespeare Company, режиссер Грегори Доран. Адаптация классической пьесы в современном антураже. Принц Гамлет тяжело переживает смерть отца, а еще тяжелее - поступок матери, которая очень быстро вышла замуж за Клавдия, родного брата покойного мужа. Но всё становится еще хуже, когда Гамлету является тень отца и сообщает: его смерть не случайность, а умысел, и виновник убийства - Клавдий.
Поразительно, сколько всё-таки силы, смыслов, страсти заключено в этой постановке, если ее ставят уже пять сотен лет, а она смотрится прямо как впервые - напряженная, захватывающая… и блин, в каком-то смысле непредсказуемая! Потому что я никак не думала, что меня можно удивить Гамлетом, благо, эту пьесу я знаю и люблю. Точнее, мне казалось, что я ее знаю. А теперь у меня чувство, что по-настоящему я поняла ее только сейчас. Меня еще как удивили, потрясли и эмоционально перетряхнули в очередной раз.
Дэвид Что Ты Делаешь Теннант. Ох. Я всё еще пытаюсь и не могу найти слова, мне приходит в голову только одно - беспощадность. Этот человек беспощаден и к себе, и к зрителям. Я не знаю, откуда он берёт и как вытаскивает из себя такое, но в том, что он творит в этой роли, в том, какой градус эмоций он задаёт и выдерживает на протяжении всёх трех часов - есть что-то запредельное и даже пугающее.
Гамлет Теннанта абсолютно здоров и нормален, по крайней мере, поначалу, если он и сходит с ума, то в процессе - от подтверждения тех истин, которые ему открывает призрак. Он очень молод, скорее даже юн, и переживает всё так остро частично из-за своей чувствительной и страстной натуры, а частично под влиянием юношеского максимализма и категоричности. И в рамках этой трактовки образа каждая фраза шекспировского текста в его устах приобретает какое-то новое звучание, становится абсолютно естественной и логичной, а чувства Гамлета перестают выглядеть гипертрофированными или театральными. Гамлет Теннанта - первый, которого я поняла от начала и до конца, который был последователен в каждом своём душевном движении, каждом решении, каждом поступке.
Современный антураж Доран использует не просто для декораций, с его помощью он невероятно обогащает пьесу, добавляя новые смыслы, как, например, в разговоре Гамлета и Офелии в галерее. В шекспировском тексте совершенно нет водораздела между Гамлетом искренним и Гамлетом, который притворяется и изображает безумие на публику, а тут он есть, и очень четкий: он слышит звук видеокамеры, понимает, что за ним наблюдают, и после этого начинает специально безумствовать, постоянно оглядываясь на камеру. Есть и другие такие моменты, например, когда Гамлет ломает камеру видеонаблюдения и говорит: «Now I'm alone».
Доран играет смыслами не только через антураж, но и через структуру. Проще говоря, некоторые сцены пьесы очень аккуратно переставлены местами, отчего история становится еще более цельной и внутренне логичной. Возникает ощущение, что в классическом тексте были перепутаны страницы, и только тут их наконец-то распутали и восстановили в единственно верную последовательность.
Доран очень круто работает не только с пространством, но и с движениями героев. То, как Гамлет мечется по сцене, все его валяния на полу, неожиданные падения на колени или на спину, закидывания ног на скамеечки и подлокотники - все тщательно выверено драматургически, а как Дэвид это играет - просто завораживает. Он реально в этот момент будто не человек, а стихия.
Аналогично с телесным, взаимодействием героев. То, как Офелия обнимает Гамлета в сцене спектакля, говорит в сто раз больше об их отношениях, чем слова. Если честно, это вообще первая постановка, где я увидела чувства между ними, потому что простое чтение пьесы и другие трактовки вообще не делали их очевидными. А Доран их именно показывает, и нет вообще никаких сомнений, что там и взаимное телесное влечение, и душевная близость, которая даже сейчас никуда не делась, это всё видно в том, как она обнимает его за плечи, в том, как он к ней прислоняется. Невозможно опять смотреть на это без боли. И потом точно такое же потрясающее телесное взаимодействие будет с матерью в сцене их объяснения.
Отдельно поражает формат телеспектакля. В одной из рецензий на «Ричарда II» прочла, что такой формат уменьшает масштаб постановки, нет того размаха, что в настоящем зале театра, в присутствии публики. Возможно, частично это справедливо, но зато этот формат даёт в руки Дорану инструменты, которых на сцене нет: ракурсы с разных сторон, крупные планы, возможность тщательно выстроить каждый кадр. Это первый и пока последний раз в карьере Дэвида Теннанта, когда он играет театральную роль на камеру, и это, конечно, очень трудно выдерживать. Его бешеная энергетика, которую он обычно обрушивает в зал, вся достаётся зрителю по ту сторону. Эти глаза затягивают, как в омут, кажется, что вот-вот провалишься в них и останешься навсегда в этой боли.
Единственное, чего мне очень не хватило в формате телеспектакля - это выходов на поклон. Очень хотелось в конце соприкоснуться с этой особенной театральной магией, когда только что погибший герой воскресает прямо на глазах у публики, чтобы на следующий день умереть на этой сцене снова.
Вердикт - идеальная, безупречная постановка, очень красивая, драматургически выверенная и заставляющая посмотреть новым взглядом на классическую пьесу.
10 из 10, хотя я бы поставила и 20, конечно.
Поразительно, сколько всё-таки силы, смыслов, страсти заключено в этой постановке, если ее ставят уже пять сотен лет, а она смотрится прямо как впервые - напряженная, захватывающая… и блин, в каком-то смысле непредсказуемая! Потому что я никак не думала, что меня можно удивить Гамлетом, благо, эту пьесу я знаю и люблю. Точнее, мне казалось, что я ее знаю. А теперь у меня чувство, что по-настоящему я поняла ее только сейчас. Меня еще как удивили, потрясли и эмоционально перетряхнули в очередной раз.
Дэвид Что Ты Делаешь Теннант. Ох. Я всё еще пытаюсь и не могу найти слова, мне приходит в голову только одно - беспощадность. Этот человек беспощаден и к себе, и к зрителям. Я не знаю, откуда он берёт и как вытаскивает из себя такое, но в том, что он творит в этой роли, в том, какой градус эмоций он задаёт и выдерживает на протяжении всёх трех часов - есть что-то запредельное и даже пугающее.
Гамлет Теннанта абсолютно здоров и нормален, по крайней мере, поначалу, если он и сходит с ума, то в процессе - от подтверждения тех истин, которые ему открывает призрак. Он очень молод, скорее даже юн, и переживает всё так остро частично из-за своей чувствительной и страстной натуры, а частично под влиянием юношеского максимализма и категоричности. И в рамках этой трактовки образа каждая фраза шекспировского текста в его устах приобретает какое-то новое звучание, становится абсолютно естественной и логичной, а чувства Гамлета перестают выглядеть гипертрофированными или театральными. Гамлет Теннанта - первый, которого я поняла от начала и до конца, который был последователен в каждом своём душевном движении, каждом решении, каждом поступке.
Современный антураж Доран использует не просто для декораций, с его помощью он невероятно обогащает пьесу, добавляя новые смыслы, как, например, в разговоре Гамлета и Офелии в галерее. В шекспировском тексте совершенно нет водораздела между Гамлетом искренним и Гамлетом, который притворяется и изображает безумие на публику, а тут он есть, и очень четкий: он слышит звук видеокамеры, понимает, что за ним наблюдают, и после этого начинает специально безумствовать, постоянно оглядываясь на камеру. Есть и другие такие моменты, например, когда Гамлет ломает камеру видеонаблюдения и говорит: «Now I'm alone».
Доран играет смыслами не только через антураж, но и через структуру. Проще говоря, некоторые сцены пьесы очень аккуратно переставлены местами, отчего история становится еще более цельной и внутренне логичной. Возникает ощущение, что в классическом тексте были перепутаны страницы, и только тут их наконец-то распутали и восстановили в единственно верную последовательность.
Доран очень круто работает не только с пространством, но и с движениями героев. То, как Гамлет мечется по сцене, все его валяния на полу, неожиданные падения на колени или на спину, закидывания ног на скамеечки и подлокотники - все тщательно выверено драматургически, а как Дэвид это играет - просто завораживает. Он реально в этот момент будто не человек, а стихия.
Аналогично с телесным, взаимодействием героев. То, как Офелия обнимает Гамлета в сцене спектакля, говорит в сто раз больше об их отношениях, чем слова. Если честно, это вообще первая постановка, где я увидела чувства между ними, потому что простое чтение пьесы и другие трактовки вообще не делали их очевидными. А Доран их именно показывает, и нет вообще никаких сомнений, что там и взаимное телесное влечение, и душевная близость, которая даже сейчас никуда не делась, это всё видно в том, как она обнимает его за плечи, в том, как он к ней прислоняется. Невозможно опять смотреть на это без боли. И потом точно такое же потрясающее телесное взаимодействие будет с матерью в сцене их объяснения.
Отдельно поражает формат телеспектакля. В одной из рецензий на «Ричарда II» прочла, что такой формат уменьшает масштаб постановки, нет того размаха, что в настоящем зале театра, в присутствии публики. Возможно, частично это справедливо, но зато этот формат даёт в руки Дорану инструменты, которых на сцене нет: ракурсы с разных сторон, крупные планы, возможность тщательно выстроить каждый кадр. Это первый и пока последний раз в карьере Дэвида Теннанта, когда он играет театральную роль на камеру, и это, конечно, очень трудно выдерживать. Его бешеная энергетика, которую он обычно обрушивает в зал, вся достаётся зрителю по ту сторону. Эти глаза затягивают, как в омут, кажется, что вот-вот провалишься в них и останешься навсегда в этой боли.
Единственное, чего мне очень не хватило в формате телеспектакля - это выходов на поклон. Очень хотелось в конце соприкоснуться с этой особенной театральной магией, когда только что погибший герой воскресает прямо на глазах у публики, чтобы на следующий день умереть на этой сцене снова.
Вердикт - идеальная, безупречная постановка, очень красивая, драматургически выверенная и заставляющая посмотреть новым взглядом на классическую пьесу.
10 из 10, хотя я бы поставила и 20, конечно.