«Восемь мѣсяцевъ въ царствѣ Ленина» часть 2-ая.
Начало: «Восемь мѣсяцевъ въ царствѣ Ленина».
Передъ тѣмъ, какъ сѣсть за столъ, старушка прочитала молитву, завершеніемъ которой было: «Да Воскреснетъ Богъ... О Пречестн́ый и Животворя́щій Кре́сте Господень, помогай намъ со Святою Госпожею Дѣвою Богородицею и со всѣми Святыми. Аминь». - «Я всегда читаю эту молитву, - пояснила она, сѣвъ за столъ. Зане́ Крестъ Хрiстовъ - наше спасеніе во всѣхъ бѣ́дахъ. Огради насъ, Господи, силою Честнаго и Животворящаго Твоего Креста, - перекрестилась она. - Другая жизнь была, когда люди собирались подъ Зна́меніе Креста Хрiстова. А теперь ушли отъ него, вотъ и замутилась наша Росія. Вы народъ ученый, больше моего знаете, а я не ученая, читаю только Божественныя Книги, вотъ у меня Святая Книга Еνангель, Библія, люблю Псалтирь читать, много книжекъ про разныхъ Святыхъ: какъ они жили, угождали Богу, да какъ учили жить и угождать Ему. Читаешь ихъ, и дѣлается понятнымъ, что нынѣ случилось съ нашей Расеей. Когда Расея жила своимъ Рускимъ умомъ да своей Святой Вѣрой, она была необори́ма. А потомъ Рускимъ людямъ показалось, что все свое, хоть и драгоцѣнное - плохо, а чужое хоть и гни́ло, да хорошо.
Вотъ и получилось - черезчуръ много всякихъ чужихъ помоевъ, всякой не́чисти вылили въ Рускую Землю, отравилась, засмердѣла она чужимъ смрадомъ, загнили въ ней Рускіе корни, оттого и все Руское дерево зачахло. Отъ Бога отшатнулись Рускіе люди, вотъ и Богъ отступился отъ Росіи. Кто какъ хочетъ на бѣломъ свѣтѣ, а Рускимъ-то не подобало бы отъ Бога отступать. Жить бы въ своей Руской, Святой чертѣ́, и никакая сила насъ не одолѣла бы. Не мнѣ бы вамъ говорить это, а къ слову пришло - скажу. Мiкалай Васильичъ Гоголь написалъ одну сказку, «Вій» называется. Я эту книжечку, какъ свой глазъ берегу. Говорятъ, - это дѣтская сказка. Нѣтъ, не дѣтская это сказка, а Гоголь нашу пору́ прови́дѣлъ. Когда того мо́лодца казака́ ставили на ночь въ церкви, читать Псалтирь надъ гробомъ уме́ршей колдуньи, его очертили вокругъ непроходимой чертой и сказали, чтобы онъ, что бы ему ни казалось, какія бы страсти, чтобы онъ, Боже упаси, не высовывался за эту черту, въ ней онъ безопасенъ. И пока онъ не высовывался за нее, нечистая сила, какъ ни крутилась вокругъ него, не могла его найти, а когда онъ, испугался страшилища съ нависшими бровями и высунулъ голову за кругъ, тотъ сразу увидалъ его и показалъ своимъ сатаня́тамъ: «Вотъ онъ, берите его!» Его сразу же и сцапали. Все это къ Росіи относится. Была она при Святомъ Крещеніи оче́рчена своей Священной чертой, и пока не выходила изъ этой черты, перемога́ла всѣ бѣ́ды, и только набиралась силъ. Гдѣ угодно и чему угодно можно было учиться, потому ученіе - обязательная вещь, только не слѣдовало выходить изъ своей заповѣ́дной черты. Чужому, какъ умные люди говорили, учиться, а своего держаться. Двѣ силы бы имѣла Расе́я: и Вѣру, и науче́ніе. Всякихъ наукъ, что идутъ противъ Бога, убѣгать, бояться, какъ огня, потому - въ нихъ кроется огонь геенскій. И никакая сила не одолѣла бы Расею. Такъ нѣтъ, Рускіе люди промѣняли свою настоящую силу на чужое безсиліе... Свое Руское, хоть и хорошее, все было плохо, а заморское, какъ бы ни было уродливо - нравилось. Это вотъ значитъ, что люди потеряли пониманіе настоящей красоты. Когда ищутъ ее, она сама даетъ людямъ силу найти себя... Изъ древней старины у Рускихъ есть поговорка: что Рускому здо́рово, то Нѣмцу смерть. А старыя-то книги такъ учатъ: «Учись всему, а живи по-сво́ему», потому - мы Хрiстіанская Держава, а заморскіе - нехрiсти, давно сатанѣ предали́сь. Вотъ Расея сама и вызвала его на свою погибель. Вышелъ онъ изъ своей преисподней и шагаетъ по нашей Землѣ безъ всякой теперь опаски. А слѣды его - слезы, кровь и огонь... Особенно ненавистенъ сатанѣ Святой Крестъ. И силится онъ, чтобы ниспровергнуть его сначала у насъ въ Расеѣ, а потомъ и на всей Землѣ.
А что получается? Въ этомъ загадка! Ниспрове́ргнетъ онъ гдѣ-нибудь Крестъ рукотворенный, онъ въ другомъ мѣстѣ, гдѣ его и не ждутъ, поднимается, начинаетъ сіять Крестъ нерукотворенный. Вѣдь это только подумать надо, чтобы искоренить въ Расеѣ вѣру въ Бога! Да вся Руская Земля пропиталась Вѣрой Хрiстовой испоко́нъ вѣковъ. Земля напи́тываетъ этой Вѣрой всякую былинку, всякій колосокъ, такъ что съ самимъ хлѣбомъ входитъ въ Рускаго человѣка Вѣра Хрiстова, изъ тучъ съ дождемъ падаетъ она на насъ и по́итъ ею землю... И какъ бы ни силились искоренить Вѣру Хрiстову, она у насъ все равно - отры́гнетъ. Теперь Господь испытываетъ Свой Народъ. Ничѣмъ нельзя смущаться, упаси Богъ впасть въ уныніе, съ уныніемъ врагъ легко можетъ овладѣть человѣкомъ.
Для ободренія и для вразумленія людей сколько чудесъ являетъ теперь Господь на Землѣ, только подумать да понять надо. А вотъ старинныя Иконки-то въ нѣкоторыхъ и́збахъ начали обновляться, это тоже не спроста, тоже Знаме́ніе Божіе. Старинная, старинная Икона, вся уже потемнѣла, на ней ничего и не видно стало, и вдругъ онъ засіяла, какъ новая, только что написанная. Обновленіе всегда по ночамъ бываетъ, и всегда, пока Икона обновляется, ее окружаетъ свѣтъ. Сначала заговорили объ этомъ, но скоро замолкли, стали скрывать, потому коммунисты стали отбирать самообновляющіяся Иконы. А вѣдь жалко разставаться съ такой Иконой, на которой видимо проявилась благодать Божія.
А на-послѣ́дки я вамъ разскажу одно Чудо Преподобнаго Отца Серафiма Саровскаго, которое случилось прошлымъ Лѣтомъ въ нашихъ краяхъ, на хуторѣ «Сухіе дворы».
Хуторя́не все народъ зажиточный, и́збы хорошія. Вотъ и поселился на хуторѣ одинъ старичекъ, помнится, Ни́лусомъ прозывается. Никуда онъ не выходилъ, никуда не выѣзжалъ, и у него, почитай, никого не бывало.
Жилъ - ну какъ есть отшельникъ. И все же прозна́ли о немъ комиссары. Не знаю, кто это натравилъ ихъ, да только постановили они за что то убить его. Взялся за это дѣло комиссаръ сосѣдняго села, верстахъ въ трехъ отъ хутора, парень изъ демобилизованныхъ, у котораго - ну ни Бога, ни совѣсти. Ночью по мѣстному положенію это и не трудно было сдѣлать. Вотъ отправился парень въ одну лунную ночь, чтобы исполнить свой замыселъ. А домикъ-то весь обведенъ палисадникомъ. Выходитъ онъ къ палисаднику со стороны лѣска́ и видитъ: круго́мъ избы ходитъ старичекъ сторожъ и усердно настукиваетъ въ свою сторожевую колотушку. Посмотрѣлъ, посмотрѣлъ комиссаръ и ушелъ ни съ чѣмъ, рѣшилъ отложить дѣло на другой день, авось, молъ, не будетъ сторожа. А оно такъ же случилось и на другую ночь - все тотъ же старикъ ходитъ вокругъ избы и настукиваетъ въ свою колотушку, словно хочетъ отпугнуть именно его. На третью ночь ретивый комиссаръ рѣшилъ: «что я буду валандаться съ этимъ дѣломъ, уже товарищи смѣются надо мной, прикончу я этого сторожа, и дѣлу конецъ, кто будетъ теперь дознаваться да допытываться». Около полуночи, вооружившись топоромъ, пошелъ. Стрѣлять не хотѣлъ, чтобы не дѣлать большого шума. Подходитъ - видитъ, старичекъ, какъ и раньше, спокойно похаживаетъ круго́мъ избы и усердно настукиваетъ въ свою колотушку. Парень, какъ все это онъ самъ разсказывалъ, подкрался къ нему сзади и ударилъ его топоромъ по головѣ. Старичка сразу же не стало, а комиссаръ упалъ парализованный. Утромъ нашли его, хуторяне его знали и отвезли его въ село къ матери. Мать-то еще не старая, разсудительная, богобоязли́вая женщина. Остановилась она надъ нимъ, покачала головой и говоритъ: «Какъ я уговаривала тебя, увѣща́ла, отстань отъ этого безбожнаго дѣла, не отступай отъ Бога. Онъ и наградитъ, Онъ же и накажетъ. Не послушалъ; вы, молъ, сами дураки, что вѣрите въ Какого-то Бога. Теперь вотъ и лежи безъ движенія, будешь живымъ трупомъ на всю жизнь». Мать тогда же пріѣхала ко мнѣ, разсказала все и проситъ, чтобы я ѣхала туда съ ней. Жалко стало бабу, поѣхала я. Вижу лежитъ парень на полу, сдѣлала ему мать постель, ма́лость шевелитъ руками и ногами, а взять что-нибудь или подняться не можетъ. Мычитъ, хочетъ что-то сказать, а говорить не можетъ, языкъ, значится, не дѣйствуетъ, какъ подобаетъ, заплетается. Узналъ онъ меня. Подхожу къ нему и спрашиваю: «Что ты сдѣлалъ такое непотребное, что Господь такъ наказалъ тебя?» Нату́живался, нату́живался онъ, да все-таки кой какъ прошепелявилъ: «Я, говоритъ, ночью старика убилъ топоромъ. Да онъ, какъ я ударилъ его по головѣ, сразу пропалъ, а я и упалъ, у меня руки-ноги отня́лись, и языкъ вотъ не ворочается, какъ слѣдуетъ». - «Кайся, говорю, въ своемъ грѣхѣ, чтобы не остаться вотъ такимъ навсегда, ничѣмъ эту болѣзнь не вылечишь, какъ только покаяніемъ».
Я посовѣтовала матери отвезти его въ свою сельскую церковь, поднесите его, говорю, къ Иконамъ Святыхъ Угодниковъ, не узнаетъ ли онъ того Старца, котораго ударилъ топоромъ. Бываетъ, что Святые и видимо оберегаютъ и спасаютъ человѣка. Отвезли его, внесли на носилкахъ въ церковь и стали подносить къ Иконамъ. Поднесли къ Нiколѣ Угоднику - мотаетъ головой - нѣтъ, не онъ; поднесли къ Се́ргію Преподобному - нѣтъ, показывали и еще Иконы, все нѣтъ. А когда, напослѣдокъ, поднесли къ образу Преподобнаго Отца Серафiма Саровскаго, то онъ какъ-то вздрогнулъ весь, выпучилъ на него глаза и сталъ силиться встать, убѣжать хотѣлъ, своимъ мычаніемъ показывая, что это тотъ самый Старичекъ. Что тутъ дѣлать? Надо звать священника. По счастью въ селѣ былъ старичекъ священникъ, который уже не подходилъ для трудовой повинности. Вотъ его и позвали. Носилки съ разслабленнымъ поставили передъ Иконой. Такъ онъ такъ впился глазами въ Преподобнаго, словно узнавалъ его, и началъ дергаться плечами и шевелить ногами, словно хотѣлъ встать и скрыться отъ него. Да и священникъ то такой сѣ́денькій былъ. Когда онъ подошелъ къ носилкамъ, парень, видно, перепугался его. Преступникъ, вѣдь, всегда преслѣдуется своимъ преступленіемъ. Спрашиваетъ его священникъ: «Не этого ли Старичка ты хотѣлъ убить топоромъ ночью?» - «Да, его я убилъ, такой же онъ сѣ́денькій, сгорбленный былъ, въ этой вотъ самой шапочкѣ», - съ трудомъ прошепелявилъ разслабленный. «Вотъ оно какое дѣло, крестясь произнесъ священникъ, - значитъ Батюшка, Преподобный Серафiмъ самъ охранялъ этого человѣка». И что-то призадумался. Потомъ такъ ласково обращается къ парню: «Батюшка, Преподобный Отецъ Серафiмъ, былъ очень милостивый и добрый и многихъ, многихъ исцѣлялъ. Кайся въ своемъ злодѣяніи, проси у него прощенія, да дай обѣтъ, что уже совсѣмъ отстанешь отъ этой антихрiстовой кампаніи, можетъ и смилуется онъ, Батюшка, проститъ тебя, и вымолитъ тебѣ у Бога исцѣленіе. Въ твоемъ неду́гѣ тебѣ никакой докторъ не поможетъ, а Преподобный возрадуется твоему покаянію, потому что Святые Божіи не хотятъ, чтобы человѣкъ погибъ, да и Самъ Господь Богъ хочетъ всѣмъ спастися и въ разумъ Истины пріити».
Начали служить Молебенъ Преподобному. А разслабленный такъ воззри́лся на образъ, вижу, что-то шепчетъ губами, и лицо у него простое, дѣтское стало, а глаза полны слезъ. Потомъ, глядимъ, началъ пробовать поднимать правую руку, чтобы перекреститься. Мать помогла ему, а второй разъ, хоть еще и съ трудомъ, но перекрестился самъ. Принесли ему маленькую Икону Отца Серафiма и дали приложиться. Схватилъ онъ Икону и не хотѣлъ изъ рукъ выпускать, цѣлуетъ ее. Потомъ самъ поднялся съ своихъ носилокъ, два мужика хотѣли его поддержать, а онъ отстранилъ ихъ, приблизился къ Иконѣ и началъ цѣловать ноги Отца Серафiма, потомъ сталъ на колѣни и въ покаяніи, должно́ быть, началъ биться головой объ полъ. Подняли его, онъ глядитъ на всѣхъ, словно не понимаетъ, что случилось. Окончивъ Молебенъ, священникъ и обращается къ нему: «Ты, рабъ Божій, исполнялъ сатанинскую волю, и она тебя погубила. Принесъ покаяніе Богу, и Онъ немедленно спасъ тебя черезъ того же Отца Серафiма, котораго ты ударилъ топоромъ ночью. Вотъ и подумай, - Отецъ Серафiмъ умеръ уже съ сотню лѣтъ тому назадъ, значитъ онъ съ Того Свѣта явился охранять того человѣка, котораго ты хотѣлъ убить, и поймешь, что человѣкъ не пропадаетъ, не исчезаетъ послѣ смерти, истлѣ́лъ, молъ, и нѣтъ ничего, какъ учатъ ваши безбожники, а послѣ смерти человѣка для него начинается какая-то Новая, уже Безконечная Жизнь. Для добрыхъ людей, которые въ этой жизни угождали Богу, начинается Райская Жизнь, а для тѣхъ, которые работали Сатанѣ, онъ беретъ ихъ самъ въ свою преисподнюю для вѣчнаго мученія. Грѣхи человѣка вѣчно будутъ мучить его. Вотъ теперь Господь Богъ по молитвамъ Святого Преподобнаго Отца Серафiма вернулъ тебѣ здравіе, иди и больше не грѣши, чтобы не случилось съ тобой чего хуже!»
Вскорѣ этотъ парень съ однимъ своимъ закадычнымъ другомъ, куда-то скрылись. Оба ушли въ какой-то монастырь».
Прощаясь со старушкой, Катя сказала: - «Мы еще навѣрное провѣдаемъ тебя бабушка». На что она отвѣтила: - «А это какъ будетъ Богу угодно».
Подъ конецъ Iюля тѣ мѣста вдругъ облетѣла вѣсть о явленіи въ одномъ колодцѣ, среди поля, Иконы Пресвятой Богородицы. Какіе-то запоздалые прохожіе обратили вниманіе, что среди поля, отъ са́мой земли поднимается вверхъ Свѣтлый Столбъ, который былъ виденъ очень далеко. Они-то побоялись подойти къ тому мѣсту, откуда этотъ Свѣтлый Столбъ исходилъ, но наутро разсказали объ этомъ многимъ у себя въ селѣ, которое было неподалеку. На слѣдующую ночь нѣкоторые сельчане рѣшили прослѣдить, повторится ли этотъ Свѣтъ, и что это за свѣтъ: или какой-то фокусъ коммунистическаго молодняка, или Чудесное явленіе на самомъ дѣлѣ. Свѣтлый Столбъ къ по́лночи зажегся и держался до самаго разсвѣта. На фонѣ его свѣта были замѣтны деревца́. Сообразивъ мѣстоположеніе этого явленія, утромъ нѣсколько человѣкъ изъ села Срѣ́тенскаго пошли посмотрѣть, что тамъ такое есть. Среди необъятнаго поля, какъ среди золотого моря, зеленымъ островкомъ раскинулась небольшая лужайка, на которой росло четыре-пять кудрявыхъ красавицъ березокъ и нѣсколько кустиковъ - лужайка живописная. И вотъ здѣсь, на этой лужайкѣ, среди березокъ и кустиковъ, нашли не глубокій, но довольно широкій колодецъ съ чистымъ песчанымъ дномъ, почти до крае́въ полный свѣжей, чистой, прозрачной водой. Кто его знаетъ, былъ ли онъ раньше здѣсь, только никто его не замѣчалъ до сихъ поръ. Едва ли и съ аршинъ [71 см.] глубины будетъ, дно ровное, песчаное, до котораго, пригнувшись, рукой можно достать. А на днѣ оказался Образъ Матери Божіей, прямо вро́вень съ песчанымъ дномъ, какъ будто вдавленный въ песокъ. Хотѣли вынуть Икону изъ колодца: кого, молъ, угораздило заложить Ее туда? что за насмѣшка надъ Святымъ Образомъ? Но Икона не дается, пропадаетъ, не то въ землю скрывается, а потомъ опять появляется. Только вокругъ колодца по всей лужайкѣ такое благоуханіе разливается... Извѣстіе объ этомъ разнеслось такъ скоро, что куда вашъ телеграфъ. Явное чудо! Пошли слухи объ исцѣленіяхъ отъ этой воды. Къ колодцу потянулись паломники, поклониться Чудноя́вленному Образу Богоматери и взять изъ колодца Святой водички, да не изъ окрестныхъ только дереве́нь, а издалека, такъ что на этой лужайкѣ всегда можно было видѣть скопленіе людей. Мой пріятель офицеръ, человѣкъ, видавшій много ви́довъ за войну, тотъ самый, что былъ съ своей невѣстой Катей вмѣстѣ съ нами Весной у прозорливой старушки, разсказываетъ: «Я былъ въ это время въ тѣхъ краяхъ. Потянуло и меня лицезрѣть это Чудесное явленіе и, если удостоюсь, увидать и Образъ Царицы Небесной, поклониться Ему. Особенно тянула меня моя Катя, которая видѣла въ этомъ явленіи какой-то особый Знакъ Промысла Божія или какое-то особое Откровеніе. «Царица Небесная въ эту годи́ну Сама сошла къ намъ, и, чтобы мы не вышли къ Ней навстрѣчу съ земнымъ поклономъ, какіе тогда мы будемъ Рускіе, Православные люди!» Собралась насъ группа въ нѣсколько человѣкъ, и мы пришли къ коло́дчику утромъ, когда Солнышко было еще не высоко́. Какъ водится, шли мы и гадали: удостоимся мы видѣть это Чудо? Но Икона, какъ будто, ожидала насъ. Первой побѣжала къ колодцу Катя и такъ и ахнула, въ восхищеніи остановившись надъ нимъ. Какая красота! На ровномъ песчаномъ днѣ было прекрасное отображеніе Иконы Божіей Матери, ну точь въ точь, какъ Она пишется на Иконѣ, именуемой «Цвѣтъ Неувяда́емый». Сочетаніе, игра красокъ - поразительныя. Царица Небесная и Богомладенецъ въ Коронахъ. Одѣяніе Ея́ - красное, въ роскошныхъ цвѣтахъ, Богомладенецъ въ свѣтломъ одѣя́ніи, Владычица въ правой рукѣ держитъ великолѣпнѣйшую, большую красную розу, Спаситель въ правой рукѣ держитъ Скипетръ, а въ лѣвой Державу. Ликъ Богородицы такой скорбный, скорбный, а ликъ Спасителя, наоборотъ, очень строгій. Подъ ними живопи́снѣйшая, тяжелая гирлянда изъ красныхъ розъ. «Да вы вглядитесь, удивленно-восторженно вскрикиваетъ Катя, Икона-то вѣдь не руками человѣческими написана, а са́моизобража́ющаяся на пескѣ, какъ на экранѣ. Обратите вниманіе на краски, это неземные - Небесные цвѣта». Нельзя было не согласиться, что это не естественное изображеніе. «Только почему темное пятно на Ликѣ Богородицы, на правой щекѣ Ея?» - говоритъ она. Но мы никакого пятна не видѣли, ликъ Богоматери былъ совершенно чистый, и отвѣчаемъ ей, что мы не видимъ на Ликѣ никакого пятна. «А я вижу темное пятно на правой щекѣ Ея, повторяетъ Катя, а Младенецъ Хрiстосъ мнѣ улыбается. Какое-то предвѣ́стіе мнѣ». Но мы, по́просту говоря, при́няли это за женскую фантазію. Хотѣлось взять хоть щепотку песку изъ-подъ этого Изображенія. Но такъ какъ, по разсказамъ пытавшихся это дѣлать, Изображеніе въ такихъ случаяхъ исчезаетъ, то пришлось воздержаться отъ этого. Зато Катя взяла нѣсколько березовыхъ листиковъ, плававшихъ поверхъ воды. Кажется, два изъ нихъ сейчасъ же были подѣлены́ между присутствующими, а остальные она взяла себѣ. Тутъ у обоихъ насъ одновре́менно мелькнула мысль: «Не имѣетъ ли это какой свя́зи съ предсказаніемъ прозорливой старухи?» Во всякомъ случаѣ, для вѣрующаго человѣка это - несомнѣнная Святыня. Хорошо, что мы все-таки успѣли вовремя, и увидать, и поклониться этой Чудесно-я́вленной Иконѣ Богоматери.
Вскорѣ на это явленіе было обращено вниманіе коммунистическаго молодняка, пылающаго антирелигіозной вои́нственностью. Сначала рѣшили было вырубить на этомъ живописномъ зеленомъ островкѣ среди золотого моря ржи, всю растительность, молъ, для распашки участка, который по́пусту пропадаетъ. Но крестьяне ближайшихъ селеній воспротивились этому, въ складчину откупили этотъ уголокъ земли. Начало́сь глухое состязаніе съ коммунистами, которые установили свой секретный караулъ, чтобы наблюдать за приходящими богомольцами, а крестьянами были установлены свои секретныя дежурства для охраны участка съ колодцемъ.
Явленіе Образа неизмѣнно продолжалось... Въ концѣ концовъ, власти рѣшили проявить свою твердость. Была при́слана саперная команда, чтобы закопать колодецъ. Явились саперы на мѣсто работы подъ предводительствомъ одного молодого, горбоносаго брюнета, все мужики такъ лѣтъ по тридцати-тридцати пяти. Первымъ дѣломъ, конечно, каждому захотѣлось взглянуть, что тутъ такое, что за диковинка. Подошли къ колодцу, а Икона и явила Себя имъ, во всей Своей красотѣ. «Глянь, ребята, тамъ, въ колодцѣ какая хорошая Икона Богородицы плаваетъ, надо Ее сперва вынуть, не съ Ней же засыпа́ть колодецъ». Тутъ молодой брюнетъ съ горбатымъ носомъ рявкнулъ на него: «Приказано зарывать, надо зарывать, а не разводить здѣсь свои Хрiстіанскія сантиментальности!» - «Экъ, какая притча, мало что приказано», небрежно отвѣтило ему наше мужичье, и всѣ столпились у колодца, стараясь увидать, что тутъ за Чудо. А тотъ, кто подошелъ первый, перекрестился, распластался у колодца и опустилъ руки въ воду, чтобы вынуть Икону. А Икона вдругъ исчезла. Это какъ-то еще больше подѣйствовало на мужиковъ. Явное Чудо! Тотъ вынулъ руки изъ воды, отъ которой шелъ тонкій ароматъ, сдѣлалъ нѣсколько вращательныхъ движеній руками, такихъ, когда хотятъ испытать, будетъ ли больно, затѣмъ началъ осматривать правую руку и удивленно говоритъ про себя: «чистая рука!» И вдругъ громко оповѣщаетъ, крутя руками: «Робя́, да я, вѣдь, исцѣлился, ревматизма то моего, какъ и не было, и язва вотъ на этой рукѣ, что была у меня, неизлѣчимая, всѣ вы знаете, - тоже зажила, пропала. Пресвятая Богородица, значится, исцѣлила меня!» - «А какой ароматъ-то по всей полянѣ отъ колодца, слыхали вы еще такой когда-нибудь?» - проговорили всѣ въ одинъ голосъ. - «Она, наша Заступница, открыто являетъ намъ Свое Знаме́ніе, а я буду зарывать этотъ колодецъ, надругаться, значитъ, надъ этимъ Знаме́ніемъ, да ни въ жисть, пусть хоть сейчасъ меня убиваютъ на мѣстѣ!» Такъ ни одинъ ни одной горсти земли и не бросилъ въ этотъ колодецъ.
Стало вечерѣ́ть. Отъ колодца тонкій, высокій Столбъ Свѣта поднялся вверхъ... «Понялъ, товарищъ, что тутъ?» - нѣсколько голосовъ обратилось къ молодому брюнету. Тотъ ни звука не пода́лъ въ отвѣтъ. Такъ ни съ чѣмъ и ушли отъ колодца. Власти пробовали обносить лужайку колючей проволокой, ничего не помогаетъ, исчезаетъ проволока, а богомольцевъ не убываетъ, а все увеличивается. Свѣтлый Столбъ почти кажду ночь поднимается надъ этой лужайкой къ небу. Въ концѣ концовъ, спутанной колючей проволокой завалили всю эту лужайку и перестали допускать къ ней богомольцевъ. Но чудеса отъ колодца не прекращались. Нѣсколько разъ исчезала стража, и никто и понять не могъ, куда дѣвались люди. Нѣсколько разъ вся масса колючей проволоки сгорала. Видъ вито́й колючей проволоки сохранялся, только сѣрѣ́ла она, а подойти, тронуть ее чуть-чуть пальцемъ, разсыпалась, какъ пепелъ. На Чудо шли богомольцы изъ другихъ губе́рній, чтобы поклониться Чудесно-я́вленному Образу и взять Святой водички. Въ народѣ даже говорили, что она идетъ вмѣсто Причастія, потому что не всегда стало можно Причащаться, такъ принимаютъ глотокъ этой воды. Были случаи, что совѣтская стража убивала богомольцевъ. Но появившіеся Силаевскіе партизаны, въ отвѣтъ на это, стали истреблять совѣтскія заставы. Наконецъ, въ одну ночь Икона Владычицы поднялась на небо. О́блачно было. Вдругъ (что было видно весьма и весьма далеко), отъ колодца подня́лся Свѣтлый, Свѣтлый Столбъ, свѣтлѣе, чѣмъ всегда, освѣтивъ на широкомъ пространствѣ облака́, на которыхъ и появился громадный, свѣтлый Образъ Богоматери съ Младенцемъ, и долго держался на облакахъ надъ тѣмъ мѣстомъ. Не одна деревня могла наблюдать это, а вся округа... Потомъ Образъ сталъ медленно какъ бы входить въ облако, одновре́менно блѣднѣлъ и Столбъ Свѣта. Наконецъ, Образъ скрылся въ облакѣ совсѣмъ. Потухъ и этотъ Свѣтъ. «Бывалый». «Восемь мѣсяцевъ въ царствѣ Ленина. Странствующій священникъ» - часть 2-ая.
Источникъ: «Лучъ свѣта». «Ученіе въ защиту Православной Вѣры, въ обличеніе атеизма и въ опроверже- ніе доктринъ невѣрія». Въ двухъ частяхъ: Часть вторая. // Собралъ, перепечаталъ и дополнилъ иллюстраціями Архимандритъ Пантелеи́монъ. - Изданіе второе. - Jordanville: Изданіе Свято-Троицкаго Монастыря, 1970 [1971]. - С. 267-297.