«Мысли и сужденія о Рускомъ Народѣ» часть 17-ая.
Содержанiе: Мысли и сужденія о Рускомъ Народѣ.
О Рускомъ Народѣ.
(Не путать съ - совѣтскiмъ и федеральнымъ).
8. Исторія Руской Арміи. Въ 1933-1938 годахъ нами была́ и́здана въ Бѣ́лградѣ «Исторія Руской Арміи» въ 4-хъ томахъ, написанная нашимъ высокоталан- тливымъ сотрудникомъ А. А. Керсно́вскимъ, [по этому поводу] Владыка Антоній написалъ вновь «Открытое письмо»: «Трудную задачу взялъ на себя молодой авторъ, впрочемъ уже доказавшій свое отличное пониманіе Рускихъ народныхъ интересовъ, кото- рые онъ оцѣнивалъ реально и практично, не поддаваясь своимъ непосредственнымъ симпатіямъ къ тому или иному укладу Рус- кой жизни, которая въ описываемый періодъ своей исторіи под- вергалась такой рѣшительной пертурба́ціи, какой она не испыта- ла ни въ ра́ннѣйшій, ни въ позднѣ́йшій періодъ.
Въ этомъ достаточно убѣдиться, взглянувъ на картинки, изо- бражающія въ разныя эпохи Рускаго солдата, украшеннаго то ба-
бьей косо́й съ пу́дрою, то женскими башмаками, то какъ бы желѣзными батфо́ртами и лосинами. Всѣ эти униформы были столько же антинаціональны, сколько не удобны для какого бы то ни было дѣла.
Мнѣ пришлось увидѣть эти формы въ дѣтствѣ въ 70-хъ годахъ [19 вѣка], уже значительно подо́гнанныя подъ современные вкусы, но все-таки сохранившія въ нѣкоторыхъ отношеніяхъ нечеловѣческія стѣсненія «разсудку вопреки́, наперекоръ стихіямъ».
Въ соотвѣтствіи съ униформами военное командованіе старалось кове́ркать и духъ Рускаго воина, наполняя его, то Нѣмецкимъ Вильгельмовскимъ содержаніемъ, то Французской фронтови́тостью.
И не напрасно Рускій деревенскій народъ за оба эти столѣтія былъ склоненъ видѣть въ военномъ человѣкѣ не столько своего соотечественника и защитника, сколько представителя чужеземнаго войска, говорившаго терминами, совершенно чу́ждыми народному языку, каковы́ми въ значительной степени эти термины остались до настоящаго времени, какъ и самая́ униформа военныхъ людей и вся ихъ терминологія.
Только въ области Православной Религіи военные люди, несмотря на всѣ эти введенныя начальствомъ уродства, остались болѣе близкими къ Рускому мужику и къ Рускому барину. А военное дѣло, въ которомъ человѣкъ стои́тъ лицомъ къ лицу передъ смертью или увѣчьемъ, сближало, какъ бы поневолѣ, барина-офицера съ простолюди́номъ-солдатомъ, и нужду́ такого нравственнаго сближенія постепенно поняли лучшіе изъ нашихъ прославленныхъ полководцевъ, при чемъ большинство послѣднихъ научились такой мудрости постепенно, а меньшинство ихъ внесло ее въ Армію съ самого начала, какъ напримѣръ Суворовъ и Котляре́вскій, за что и были обожаеми подчиненными, отпечатлѣвшими на своемъ характерѣ ихъ нравственный обликъ. Подобныхъ полководцевъ наши ни́зшіе чины́ считали всегда своими, - званіе съ большимъ трудомъ и черезъ долгое время заслуживаемое нашими интеллигентами.
Высокоталантливый Грибоѣдовъ устами Чацкаго выражалъ молитвенное пожеланіе: «чтобъ добрый умный нашъ народъ, хотя бъ по языку насъ не считалъ за нѣмцевъ».
Очень талантливо описывалъ встрѣчи и столкновенія Рускихъ почвенныхъ людей съ иностранцами Л. Н. Толстой въ «Войнѣ и Мирѣ», а еще раньше хотя кратко, но сильно А. С. Пушкинъ въ «Борисѣ Годуновѣ».
Нѣмецкіе плѣнные и вообще Нѣмецкіе воины кричатъ «Hосh» въ честь своего Императора, а Рускіе съ благодушной насмѣшкой покрикиваютъ «заохали, собаки»; не менѣе характерна сцена, изображающая Французскаго плѣннаго распѣвающаго канта́ту въ честь Генриха IV, котораго передразниваетъ Рускій солдатикъ къ общему восторгу своихъ сотоварищей.
Самоотверженные подвиги и воинская у́даль Рускихъ солдатъ сквозь уродство, которому ихъ подвергала иностранная и неправославная культура, сохранили свой героическій духъ безъ всякой гордости и злорадства и благодаря этому вышли побѣдителями изъ того отчаяннаго положенія, въ которое повергла ихъ Отечественная война.
Нашъ авторъ, кромѣ чисто техническихъ военныхъ познаній, при всемъ объктиви́змѣ изложенія своей исторіи, достаточно ясно показалъ, какія бѣды внесли въ жизнъ Руской Арміи наше чужебѣсіе и непониманіе Руской культуры и Рускаго духа и насколько послѣдній крѣпко овладѣлъ сердцами Рускихъ воиновъ и ассимилировалъ съ нимъ и самы́хъ иностранцевъ - французовъ и нашу офранцуженную интеллигенцію. Въ послѣднемъ отношеніи особенно проникновенно изображена Л. Толстымъ встрѣча Пьера Безухова съ типичнымъ французикомъ, которому онъ спасъ жизнь. Эту противоположность ясно поняли наши полководцы побѣдители и потому при наличности военныхъ талантовъ могли вдохнуть въ сердца нашихъ воиновъ, прежде мало заинтересованныхъ Франко-Рускими военными отношеніями, тотъ неодолимый патріотизмъ, который замѣнилъ имъ и военную ученость, и прочія качества ума и образованія, столь необходимыя въ томъ грандіозномъ военномъ дѣлѣ, ко́его они были руководителями.
Книга г. Керсно́вскаго обнимаетъ періодъ отъ 1700 до 1814 года и слѣдуетъ за Руской Арміей по пятамъ ея неоднократнаго переселенія съ одного фронта на другой. Она вскользь касается и иностранныхъ политическихъ событій и при всей своей дѣловитости, которая временами поневолѣ бываетъ сухою, является настолько интересной для читателя, даже штатскаго, что онъ не безъ труда отрывается отъ повѣствованія автора и съ нетерпѣніемъ опять хватается за его книгу, не безъ сожалѣнія оставляя ее, когда онъ дочиталъ то, что ему нужно для своей цѣли, т.-е. для выяcненія предмета.
Что же говоритъ авторъ о высшихъ начальникахъ нашей Арміи о Рускихъ Государяхъ?
Не замалчивая ихъ роковыхъ ошибокъ, начиная съ Петра I-го, онъ указываетъ на благодѣтельное значеніе Рускаго Самодержавія къ военному дѣлу, въ которомъ болѣе чѣмъ гдѣ-либо необходимо послушаніе, которое ограждало нѣсколько разъ нашу Армію отъ отчаянія и измѣны пока она хранила такіое послушаніе. Сообразно съ этимъ она не дала развалиться Рускому Царству, когда во главѣ послѣдняго стояли столь несимпатичные для Рускаго сердца нѣмцы и нѣмки, а, напротивъ, сама она, т.-е. Армія, дѣлала послѣднихъ наполовину Рускими и получала отъ нихъ чисто патріотическія руководственныя указанія. Указанія эти были особенно характерны при Елизаветѣ, Екатеринѣ II, которая вдохновляла нашихъ Героевъ-Полководцевъ Румянцева и Суворова.
Однако, тѣ изъ полководцевъ [принимавшихъ участіе въ февральской революціи 1917 года], которые получили наибольшее вліяніе въ государствѣ, оказались безсознательно, или даже сознательно, на подобіе одного изъ Карама́зовскихъ героевъ, выражавшаго сожалѣніе о томъ, что въ 12 году Рускіе побѣдили Французовъ, хотя «было бы лучше, если бы умная Французская Нація побѣдила глупую націю рускую».
Послѣдняя революція вмѣсто Французской націи выдвинула націю Еврейскую въ составѣ ея худшихъ элементовъ - форменныхъ атеистовъ и тѣмъ загубила наше несчастное [недостаетъ строки́] зо́ва?
Но автору «Исторіи Руской Арміи» низкій благодарный поклонъ за то, что онъ открылъ читателямъ глаза на ихъ Родину, переносящую теперь самыя тяжкія муки рожденія».
9. Открытое письмо Владыки Митрополита Антонія - А. А. Керсновскому. Многоуважаемый и дорогой Антонъ Антоновичъ!
Вчера и третьяго дня я цѣлый день читалъ Вашу интересную и талантливую книгу «Исторія Руской Арміи» ч. 2-ая. Никогда я не любилъ читать военныхъ монографій и, когда при переходѣ въ 3-ый классъ гимназіи, я получилъ въ прекрасномъ переплетѣ исторію Севастопольской обороны въ 3-хъ томахъ, то даже не прочиталъ въ ней ни одной строки́, въ чемъ съ недавняго времени началъ горько раскаиваться.
Ваша книга была для меня сплошной новостью по своему содержанію, которое обострило во мнѣ чувство раскаянія о своемъ грубомъ невѣжествѣ въ военной исторіи.
Долженъ признаться, что сравнительно недавно, т.-е. на восьмомъ десяткѣ своей жизни, я окончательно понялъ совершенную невозможность съ общелогической и вообще научной точки зрѣнія выдѣлять исторію Церкви въ совершенно отдѣльную спецію отъ Общенародной исторіи, въ частности Руской.
Ваша книжка выясняетъ эту неразрывную связь съ фотографической ясностью и пробуждаетъ въ читателѣ кромѣ чувства яркаго удовольствія еще и глубокую благодарность лично Вамъ, какъ автору этой полезной и многосодержательной книги, такъ какъ Ваша книга, расширяя общій кругозоръ читателя на Рускую исторію и въ частности исторію военную, укрѣпляетъ въ немъ уваженіе къ своему Отечеству и убѣжденіе въ его превосходствѣ надъ другими государствами Европы, какъ носительницу высокаго историческаго идеализма, весьма отчетливо выясняющую правильные шаги государственной дѣятельности одной эпохи и глубокую ошибочность - другой.
Большое Вамъ спасибо. Я думаю, что Вы и сами не могли до конца продумать спеціальную цѣнность Вашихъ воззрѣній на исторію нашего Отечества и въ частности его Арміи и героевъ послѣдней.
Чѣмъ шире будетъ слава Вашего творенія, тѣмъ бо́льшую отраду оно вселитъ въ Рускія сердца́ и го́ловы.
При этомъ замѣчательно, что Вы совершенно отрѣши́лись отъ чувства личнаго самолюбія и славолюбія, приподнося́ читателямъ въ Вашемъ молодомъ возрастѣ такое капитальное сочиненіе, надъ разработкой котораго и другой писатель долженъ бы просидѣть время втрое продолжи́тельнѣйшее, чѣмъ Вы.
Заключительное мое пожеланіе, чтобы Вы, если придется встрѣтить Вамъ безучастливое или завистливое отношеніе къ Вашему творенію, не разстроились бы настолько, чтобы его обезличить и не испортили бы своего личнаго характера.
Я могу смѣло предсказать Вамъ, что книга Ваша можетъ остаться неоцѣненной только немногими недостойными читателями подъ воздѣйствіемъ личной зависти или другихъ враждебныхъ, но тоже личныхъ чувствъ.
Особенно симпатично то, что Вы сохраняете великій принципъ историковъ: «Sіnе іrа еt studіо» [лат. «безъ гнѣва и пристрастія»], что такъ трудно выдержать въ изданіяхъ патріотическихъ и особенно военныхъ. Впрочемъ я не сомнѣваюсь, что, такъ какъ Вы писали подъ наи́тіемъ глубокаго вдохновенія, то и Самъ Господь не оставитъ Васъ Своей невидимой помощью.
Призывая на Васъ Божіе благословеніе, остаюсь преданный душевно и сердечно благодарный Вамъ читатель Вашего труда и искреній почитатель Вашей личности».
10. Открытое письмо А. А. Керсно́вскому. (Второе). Многоуважаемый и для всей Росіи дорогой Антонъ Антоновичъ!
Освѣдоми́вшись изъ Вашихъ писемъ ко мнѣ и пріятелямъ Вашимъ о томъ, что геройская военная самозащита Руской Арміи далеко не кончена и увѣ́нчивается въ лицѣ своихъ героевъ изумительными подвигами храбрости терпѣнія нашихъ добрыхъ воиновъ и что главнымъ дѣятелемъ всего этого славнаго военнаго дѣла, въ его описаніи, являлись и являетесь именно Вы, дерзаю отъ всей души благодарить Васъ отъ имени Рускихъ людей и увѣ́домить Васъ о томъ, что всѣ они, или лучшіе изъ нихъ, съ большою любознательностью готовы собирать со всѣхъ концовъ Руской эмиграціи свѣдѣнія о продолжающихся до послѣдняро времени воинскихъ подвигахъ нашего Хрiстолюбиваго и самоотверженнаго Воинства.
Такіе подвиги уже непокрываемые каждый разъ тою побѣдною славою, какъ это было въ началѣ войны, особенно цѣнны для Всевидящаго Ока, даже если бы ни въ какихъ военныхъ донесеніяхъ не было бы повто́рено все то, или часть изъ того, что явствуетъ изъ книги, которую Вы пишите.
Богъ дастъ придетъ время, когда объ этихъ подвигахъ будутъ съ радостнымъ волненіемъ читать во всѣхъ военныхъ и даже не военныхъ библіотекахъ и сообщать другъ другу вмѣстѣ съ утѣшеніемъ о понесенныхъ нами пораженіяхъ по всему военному полю Руской Арміи.
Теперь бо́льшая часть Рускаго Народа могла бы свободно пользоваться печатью и литературою. Но и это еще не все, а если прибавимъ къ этому выраженіе увѣренности въ томъ, что и количество усердныхъ молитвъ объ излеченіи страдальцевъ Рускихъ и о вѣчномъ спасеніи убіенныхъ душъ нисколько не ума́лится, но составитъ любимое, хотя и горькре, чтеніе во всѣхъ частяхъ Арміи, то въ этомъ мы почерпнемъ достаточное утѣшеніе, а Вамъ за Ваши ревностные труды останется навѣки наша благодарность и утвержденіе надежды, что уже наступаетъ счастливый переломъ отъ огорченій къ благодаренію Богу, Который да наградитъ Васъ Своими Небесными дарованіями».
11. Мой вѣнокъ на могилу Рускихъ Воиновъ. Въ 1935-мъ году въ г. Бѣ́лградѣ былъ торжественно открытъ памятникъ Рускимъ воинамъ, по этому поводу Владыка Антоній написалъ слѣдующую статью: «Какъ только я узналъ, что, наконецъ-то предстоитъ освященіе надгробнаго памятника надъ останками Рускихъ воиновъ, положившихъ свою жизнь за освобожденіе Православной Сербіи, я всѣмъ своимъ сердцемъ возжела́лъ изъ чувствъ моей горячей любви къ нашей Священной Родинѣ и ко всѣмъ Православнымъ хрiстіанамъ, которыхъ мы защищали, - сплести неувядаемый молитвенный вѣнокъ и, поливъ его своими слезами, - возложить на могилу нашихъ воиновъ.
Къ слову сказать, я не сторонникъ нагробныхъ ста́туй и обычныхъ вѣнковъ и предпочиталъ бы вмѣсто нихъ видѣть храмы Божіи и заупокойныя молитвы въ нихъ, но и при этомъ сочувствую увѣковѣ́ченію памяти нашихъ доблестныхъ героевъ и особенно молитвамъ надъ ихъ останками. Лично я никогда не принималъ участія въ военныхъ сраженіяхъ и не бывалъ на поля́хъ битвъ, но видитъ Богъ, всѣмъ своимъ сердцемъ сочувствую воинскимъ подвигамъ нашихъ героевъ и молюсь за упокоеніе ихъ душъ.
12 лѣтъ (съ 1902 по 1914 годъ) я прослужилъ на са́мой границѣ Росіи - въ Волынской епархіи. Ко мнѣ, въ Почаевскую Лавру, приходили толпами порабощенные Мадья́рами и Австрійцами - Православные Галича́не и Карпаторо́сы, поступали ко мнѣ печальныя извѣстія изъ анекси́рованныхъ Босніи и Герцеговины, разрывалось мое сердце за Православныхъ братьевъ во время Балканской войны 1912 года и для меня, еще задолго до начала Вел. войны, было очевидно, что Православная Росія должна выступить на защиту частью порабощенной, а частью угрожаемой порабощеніемъ, Сербіи.
Незадолго до войны я рѣшился высказать свои наболѣвшія мысли Государю Императору Николаю II. Въ Высочайшей аудіэнціи въ Петроградѣ съ надлежащей осторожностью я напомнилъ Его Величеству, что Рускіе люди единодушно ожидаютъ отъ Рускаго Царя, какъ защитника и покровителя всѣхъ, Православныхъ хрiстіанъ, Его поддержки и военнаго застудничества за гонимыхъ врагами нашихъ братьевъ - Сербовъ. Помню, какъ нашъ незабвенный Царь на минуту задумался, но сейчасъ же пріободрившись, сказалъ мнѣ: «Дѣло это трудное. Впрочемъ Я не могу отъ него уклониться и на Австрійской границѣ уже сосредоточено 370 тысячъ Моихъ штыковъ».
Радостно, скажу болѣе, ликующе за Росію, я удалился отъ Его Величества и съ той поры пребывалъ въ сладкой надеждѣ дожить до дѣйствительнаго освобожденія Сербскаго Народа.
До предназначеннаго времени я дожилъ, но что пережили мы, Рускіе патріоты? Сперва «брани» и «слы́шаніе бра́немъ», а потомъ крушеніе всего нашего Отечества, горестная вѣсть о звѣрскомъ убійствѣ нашего незабвеннаго Государя и Его Царской Семьи, поруганіе всѣхъ нашихъ Святынь и постыдное молчаніе международной дипломатіи, какъ будто эти леденящія ужасомъ событія не заслуживаютъ кроваваго отмщенія.
Невольно спрашиваешь себя, положивъ руку на свою изнываюшую грудь: неужели этимъ дѣло и кончилось? Такъ и хочется воспроизвести сѣ́тованіе словъ Апока́липсиса: доко́лѣ, Влады́ка Святы́й и Истинный, не су́дишь и не мстишь живу́щимъ на Землѣ́ за кровь на́шу?
Да, правъ былъ нашъ незабвенный Государь. Дѣло защиты Православныхъ Сербовъ оказалось труднымъ и нынѣ, оплакивая Росію горькими слезами, я: однако, не жалѣю, что наше Отечество подняло этотъ тяжкій Крестъ, помня слово Спасителя: неуже́ли Мнѣ не пить ча́ши, кото́рую далъ Мнѣ Оте́цъ? (Ін. 18:11).
Великая война застала меня въ Харьковѣ. Хотя я тамъ былъ далекъ отъ пушечныхъ и ружейныхъ выстрѣловъ, но мое сердце также было съ нашими самоотверженными бойцами. Я наставлялъ проходившія черезъ г. Харьковъ войска́, благословляя ихъ на ратный подвигъ. Я говорилъ имъ, чтобы каждый изъ нихъ начерта́лъ въ своемъ умѣ такія мысли: «Господи, съ покорностью иду на тяжкій подвигъ и радъ по Твоей волѣ умереть за Вѣру, Царя и Отечество: только помоги мнѣ достойно понести военное послушаніе и безбоязненно встрѣтить врага». Я указывалъ Рускимъ воинамъ, что если они заранѣе обрекутъ себя на смерть, то будутъ славными храбрецами и побѣдителями. При этомъ я угрожалъ имъ своими духовными карами, если они не будутъ исполнять своего воинскаго долга и грозилъ имъ обличать ихъ совѣсть и послѣ своей смерти, являясь имъ въ ночныхъ видѣніяхъ. При посѣщеніяхъ же многочисленныхъ раненыхъ въ госпиталя́хъ приходилось сердечно умиля́ться незлобію и долготерпѣнію Рускаго Воина, благодаря Бога за то, что еще не обѣднѣла Руская Земля народными богатырями.
Все это встаетъ въ моей памяти при мыслѣ о погребеніи останковъ Рускихъ воиновъ въ Бѣ́лградѣ, среди которыхъ были быть можетъ и тѣ, которыхъ я благословлялъ на ратный подвигъ, во всякомъ случаѣ одинаковые съ ними по духу Рускіе воины.
При этихъ воспоминаніяхъ мое сердце также обращается и къ незабвенному Сербскому Королю Александру, свѣтлую личность Котораго невозможно отдѣлить отъ Росіи. Его жизнь отняли у насъ наши общіе враги - враги Хрiстовы и Православной Вѣры. Они безъ всякой жалости осироти́ли его еще совсѣмъ молодую Семью, въ которой старшіе ея представители находятся еще въ дѣтскомъ возрастѣ. Да будутъ же прокляты эти безсердечные разбойники, совершившіе безпримѣрно жестокое смертное пораженіе Православнаго молодого и при томъ Великаго военнаго Героя Короля Сербскаго Александра I.
Доко́лѣ же Влады́ка Святы́й и Истинный не су́дишь живу́щимъ на Землѣ́ за кровь на́шу?
О, какъ желательно было бы примѣнить сюда же и дальнѣйшія слова Священной Книги: И даны́ были ка́ждому изъ нихъ оде́жды бѣ́лыя, и ска́зано имъ, что́бы они́ успоко́ились еще́ на ма́лое вре́мя...
Теперь такія бѣлыя одежды по всей справедливости должны бы получить многія тысячи и десятки тысячъ «дополняющихъ число», но увы число болѣе великое, чѣмъ то, къ которому относились эти Божественныя слова Апока́липсиса, и хотя намъ сказано, что остается еще ма́лое вре́мя пока наши братья по Вѣрѣ будутъ «дополня́ть число», но свѣ́дѣнія, приходящія со всѣхъ концовъ міра, увы, не подтверждаютъ этого предсказанія и мы отсылаемся къ размышленію о томъ, что у Господа Бога одинъ день все равно, что тысяча лѣтъ и тысяча лѣтъ все равно, что одинъ день.
Единственнымъ нашимъ утѣшеніемъ и утвержденіемъ надежды остается та мысль, что безпримѣрныя злодѣянія большевиковъ не могутъ долго продолжаться. Въ этомъ кромѣ приведенныхъ словъ Апока́липсиса убѣждаетъ насъ еще и то соображеніе, что назрѣвшія и перезрѣвшія злодѣйства большевиковъ, ихъ руское сотрудничество настолько превосходитъ всякую мѣру терпѣнія, что повѣрить въ его продолжительность просто невозможно, особенно, если мы еще разъ прочитаемъ приведенныя выше слова Апока́липсиса, гдѣ говорится о «маломъ времени».
Впрочемъ, не столько страши́тъ меня тяжкое порабощеніе Росіи, ея физическое ослабленіе, сколько охватившее всѣхъ нравственное безразличіе, дѣлающее народъ все менѣе и менѣе способнымъ поднять Крестъ и мечъ на враговъ Отечества.
Однако, надѣюсь, что это безразличіе, не окончательное, а лишь временный упадокъ духа у Рускихъ людей, которымъ пусть останки воиновъ напомнятъ о Рускомъ богатырскомъ духѣ, черезъ подвиги котораго, да возродится наше великое Отечество къ новой и славной жизни».
12. Открытое письмо Рускому Воинству. Въ 1934 году въ о́рганѣ Рускаго Обще-Воинскаго Союза «Часовой» было напечатано слѣдующее обращеніе Блаже́ннѣйшаго Владыки Митрополита Антонія: «Среди множества всякаго рода воззваній, призывовъ и предложеній, которыми пестрятъ въ настоящіе дни Рускія газеты, прошу читателей «Часового» удѣлить вниманіе и нижепомѣщеннымъ стро́камъ.
Возможно, что онѣ останутся безъ приложенія къ жизни, но мы не хотимъ терять надежды, что найдутся мужественныя Рускія души, которыя поло́жатъ себѣ на сердце и мои немудре́нныя стро́ки, расчитанныя на то, что наиболѣе пре́данныя души эмиграціи находятся все-таки среди Рускихъ воиновъ.
Много теперь пишутъ о необходимости свергнуть большевицкое иго и кто только ни призываетъ соотечественниковъ къ этому Святому Дѣлу? Отказаться отъ него вслухъ все-таки никто не рѣшается, но, насколько намъ извѣстно, пока никто еще не опоя́сался воинскимъ мечомъ, чтобы выходить на такое геройское дѣло.
Конечно, мы далеки отъ того, чтобы скрывать въ этихъ словахъ какую-либо укоризну Рускимъ людямъ за бездѣятельность или за недостатокъ патріотизма и мужества въ исполненіи патріотическаго долга.
Однако, при всемъ томъ, мы не можемъ не отозваться на неоднократные призывы Руской патріотической печати о необходимости дѣйствительнаго вооруженія нашихъ передовыхъ воинскихъ частей, о выступленіи противъ большевиковъ съ оружіемъ въ рукахъ.
Если оглянемся назадъ, въ наше прошлое, то легко можемъ увидѣть, что большинство нашихъ военныхъ походовъ возникали послѣ настойчивыхъ воззваній духовныхъ вождей народа, а если кто полюбопытствуетъ узнать существуеть ли прямое указаніе Св. Церкви по этому предмету, то мы отвѣтимъ, да существуетъ - въ видѣ каноническаго Посланія Святителя Аѳанасія Великаго къ Амму́ну-монаху [смотри ниже]. Въ этомъ Посланіи, и́зданномъ отъ лица всей Православной Церкви, внесенномъ въ Книгу Правилъ Вселенскихъ Соборовъ, Св. Церковь убѣждаетъ читателей что, вопреки лицемѣрнымъ и сентиментальнымъ разсужденіемъ Ея тайныхъ и явныхъ враговъ, убійство во время войны отнюдь нельзя считать грѣхомъ, а только печальной необходимостью и похвальнымъ подвигомъ «въ память котораго героямъ воздвига́ются столбы́, возвѣщающіе о славныхъ ихъ дѣяніяхъ».
Вотъ о чемъ мы, въ качествѣ старшаго Православнаго пастыря Земли Руской, почитаемъ долгомъ напомнить своимъ дорогимъ соотечественникамъ и умиленно просить ихъ во-первыхъ не уклоняться отъ личнаго участія въ таковомъ благословенномъ Ополченіи и, во-вторыхъ, приня́ть участіе въ приготовленіи нашего Воинства въ организаціи военныхъ дѣйствій, лишь только это потребуется военнымъ начальствомъ.
Божіе благословеніе и молитвы Свв. Угодниковъ да сопутствуютъ нашимъ самоотверженнымъ героямъ въ исполненіи патріотическаго долга, а Святитель Патріархъ Гермогенъ да будетъ помощникомъ и покровителемъ будущему Православному Воинству, какъ онъ самолично призывалъ нашихъ предковъ 200 лѣтъ тому назадъ къ выступленію въ походъ противъ тогдашнихъ большевиковъ, устремившихся подъ различными названіями къ совершенному разоренію нашего Отечества».
14. Новая книга. Отозвался владыка Антоній и о Рускомъ Флотѣ. По поводу вышедшей въ свѣтъ въ 1933 году книги морского офицера Б. П. Апрѣ́лева Владыка Антоній написалъ слѣдующій отзывъ: «Пріятно читать воспоминанія разныхъ дѣятелей о своей любимой школѣ и о своихъ военныхъ подвигахъ. Помя́нутая сейчасъ книжка отличается особеннымъ нѣжнымъ чувствомъ еще молодого сравнительно моряка во-первыхъ къ своей аlmа mаtеr [лат. «кормящая, благодѣтельная мать»] и ко всему морскому военному дѣлу.
Сквозь стро́ки нашего лѣтописца обнаруживается самая нѣжная любовь во-первыхъ къ Росіи, раззоренной и подавленной революціями, во-вторыхъ - къ Руской Арміи и въ третьихъ къ Рускому юношеству.
Эти свойства автора предлагаемой книжки волнуютъ кровь и заставляютъ сильнѣе биться сердце даже у такихъ читателей, которые никогда не были прикосновенны ни къ Морскому Училищу, ни къ Военному Флоту, ни къ тѣмъ подвигамъ и опасностямъ, которыя лежатъ на пути морского офицера. А нашъ авторъ Б. П. Апрѣ́левъ, горячій патріотъ и недю́женный мыслитель, умѣющій съ первой же страницы своей книжки заставить читателя проникнуться по мѣрѣ силъ его военнымъ энтузіазмомъ и его искреннимъ патріотизмомъ.
Конечно, такое настроеніе духа склоняетъ читателя пересадить въ свое сердце и ту глубокую скорбь о потерѣ нами нашей Отчизны съ тѣмъ безутѣшнымъ горемъ, столь близкимъ для сердца всего Рускаго Народа, которое онъ испытываетъ каждый разъ когда волей или неволей вспоминаетъ о недавнихъ событіяхъ, имѣвшихъ мѣсто въ исторіи Руской Арміи и вообще въ Руской государственности, такъ что даже наивные и далеко не первоклассные военные стишки и разнаго рода военные марши, помѣщенные въ книгѣ Апрѣлева, вызываютъ слезники и глубокіе вздохи изъ глазъ и сердецъ читателей.
То, что прежде казалось имъ чванливой и горделивой брава́дой, теперь кажется потрясающимъ сердце поэтическимъ воздыханіемъ души, а приведенныя въ книжкѣ Апрѣлева описанія кораблей, пароходовъ и Высочайшихъ посѣщеній прямо хватаютъ за сердцѣ и пробуждаютъ глубоко трагическое чувство при потерѣ надежды на возможность повторенія въ нашей Руской жизни.
Да наградитъ же Господь автора за то, что онъ раскрылъ предъ Росіей свое скорбное сердце и науча́етъ читателя не только оплакивать, но и сердечно любить свое Отечество, свою Вѣру Православную и свою Армію и свой Флотъ во главѣ съ Православнымъ Царемъ, наконецъ - свою Сѣверную природу и ея сыновъ - Сѣверныхъ Богатырей».
IX. Руской молодежи. Владыка Антоній горячо любилъ Рускую молодежь и имѣлъ на нее глубокое вліяніе, которое многихъ изъ молодежи покоряло на всю жизнь. Въ эмиграціи, въ Югославіи Владыка Антоній старался навѣщать Рускія учебныя заведенія какъ только имѣлъ для этого возможность, а когда такой возможности у него не было, сначала по отсутствію средствъ для оплаты своего проѣзда по желѣзной дорогѣ, а затѣмъ по своей болѣзни, Владыка Антоній писалъ въ учебныя заведенія трогательныя Посланія. Первая статья, которую Владыка Антоній написалъ для нашего журнала, по нашей просьбѣ, это было описаніе его впечатлѣній отъ перваго посѣщенія Рускихъ Кадетскихъ корпусо́въ въ Югославіи.
Источникъ: Архіепископъ Никонъ (Ркли́цкій). «Жизнеописаніе Блаженнѣйшаго Антонія, Митрополита Кіевскаго и Га́лицкаго». Томъ IX: «Мысли и сужденія о Рускомъ Народѣ, объ Евразíйствѣ, о Братствѣ Руской Правды. А. С. Пушкинъ. Ѳ. М. Достоевскій. Царская Власть и Святое Православіе. Хрiстолюбивое Руское Воинство. Руcкой молодежи». - Нью-Іоркъ: Изданіе Сѣверо-Американской и Канадской епархіи, 1962. - С. 302-319.
Свтитель Аѳанасiй Великiй - Посланіе монаху Аму́ну. Всѣ творенія Божіи добры́ и чисты́, потому что Слово Божіе не сотворило ничего неблагопотребнаго или нечистаго. Ибо мы, по Апостолу, Хрiсто́во благоуха́ніе есмы́ въ спаса́емыхъ (2 Кор. 2:15). Но поели́ку стрѣлы у діавола различны и многовидны, и людей простодушныхъ приводитъ онъ въ смущеніе, препятствуетъ братіямъ пребывать въ обычныхъ упражненіяхъ, всѣва́я въ нихъ нечистые и скверные помыслы, то, по благодати нашего Спасителя, немногими словами отразимъ обольщеніе лукаваго, и подкрѣпимъ разумы людей простыхъ. Вся у́бо чи́ста чи́стымъ (Тит. 1:15), а у нечистыхъ и совѣсть и все осквернено́. Но дивлюсь ухищренію діавола; самь онь - мерзость и пагуба, а внушаеть, по-видимому помыслы о чистотѣ. Впрочемъ, дѣлаемое имъ есть болѣе козни, не́жели испытаніе. Чтобы отвлечь подвижниковъ, какъ сказалъ я уже, отъ обычнаго и спасительнаго занятія и, по-видимому, овладѣть ими, для этого самаго начинаетъ онъ жужжать имъ въ уши о чемъ-нибудь такомъ, что никакой не приноситъ пользы для жизни, а только приводить къ пустымь вопросамъ и къ суесловію, отъ чего до́лжно уклоняться. Напримѣръ: скажи мнѣ, возлюбленный и благоговѣ́йнѣйшій, чтó грѣха или нечистаго въ какомъ-нибудь естественномъ изверженіи? Захочетъ ли кто ставить въ вину выходящія изъ ноздрей мокро́ты, или изо рта слюны́? А можешь указать еще и на важнѣйшее сего, на изверженія чрева, которыя живому существу необходимы для поддержанія жизни. Притомъ, если вѣруемъ, что человѣкъ, согласно съ Божественными Писаніями, есть дѣло рукъ Божіихъ, то отъ Силы чистой могло ли произойти какое оскверненное дѣло? И если, по сказанному въ Божественныхъ Апостольскихъ Дѣя́нiяхъ, родъ есмы́ Бо́жiй (Дѣян. 17:28), то ничего не имѣемъ въ себѣ нечистаго; тогда же только оскверняемся, когда совершаемъ злосмрадный грѣхь, а когда не по нашей волѣ бываетъ какое-либо естественное изверженіе, тогда, по естественной необходимости, какъ сказали мы уже, и это терпимъ вмѣстѣ съ прочими ну́ждами. Но поели́ку желающіе только прекословить тому, что сказано справедливо, и даже тому, чтó сотворено́ Богомъ, выставляютъ на видъ и Еνангельское изреченiе, что человѣка скверни́тъ не входящее, но исходящее, то необходимо подвергнуть осужденію и это ихъ неразуміе, не скажу - и этотъ ихъ вопросъ. Во-первыхъ, будучи не утвержде́ны въ Вѣрѣ, по собственному своему невѣжеству, перетолко́вываютъ они и Писанія. Смыслъ Божественныхъ словъ таковъ: поели́ку нѣкоторые, подобно симъ лжетолкователямъ, были также въ сомнѣніи касательно снѣ́дей, то самъ Господь разсѣва́я ихъ невѣ́дѣніе, или дѣлая извѣстнымъ ихъ обольщеніе, говоритъ: не входя́щее скверни́тъ человѣ́ка, но исходя́щее; а потомъ присовокупля́етъ: откуда исходя́щее, именно отъ се́рдиа (Мѳ. 15:18) Ибо знаетъ, что тамъ лукавыя сокровища скверныхь помысловъ и прочихъ грѣховъ. А Апостолъ, научившись тому-же, говоритъ короче: бра́шно же насъ не поставля́етъ предъ Бо́гомъ (1 Кор. 8:8). И теперь иной справедливо можетъ сказать: какое-нибудь естественное изверженіе не поставитъ насъ заслуживающими наказаніе. Да и врачи (пристыди́мъ ихъ свидѣтельствомъ внѣшнихъ) скажутъ въ защиту сего, что живому тѣлу даны́ необходимые нѣкоторые исхо́ды, которымъ каждый у насъ питаемый членъ отдѣляетъ отъ себя излишнее: таковы, напримѣръ, излишества головы - волосы и отдѣляемыя изъ головы влаги, а также изверженія чрева и избытки въ сѣмянны́хъ воло́кнахъ. Поэтому, Боголюбивѣйшій старецъ, какой въ этомъ грѣхъ предъ Богомъ, когда самъ Владыка созда́ль живую тварь, восхотѣ́лъ и сотворилъ члены сіи́, чтобы имѣли такіе исходы? Но поели́ку до́лжно предупредить возраженія людей лукавыхъ, которые могутъ сказать: «слѣдовательно, истинное употребленіе не есть грѣхъ, какъ-скоро тѣлесныя орудія созданы Творцемъ»; то заставимъ ихъ молчать, сами предложивъ имъ такой вопросъ: какое разумѣть употребленіе, законное ли, каково́е дозволилъ Богъ, говоря: расти́теся и мно́житеся, и напо́лните Зе́млю (Быт. 1:28), одобрилъ и Апостолъ, сказавъ: честна́ жени́тва и ло́же нескве́рно (Евр. 13:4), или употребленіе, хотя и естественное, но совершаемое тайно и прелюбодѣ́йно? Ибо и касательно всего прочаго, чтó бываетъ въ жизни, найдемъ въ извѣстномъ отношеніи ра́зности, - напримѣръ: убивать непозволено, но истреблять непріятелей на войнѣ и законно и достойно похвалы; почему, отличившіеся во бра́няхъ удосто́иваются великихъ почестей, и имъ воздвигаются памятники, возвѣщающіе объ ихъ заслугахъ. Такъ, одно и тоже въ извѣстномъ отношеніи и не во́ время непозволительно, а въ другомъ отношеніи и благовременно не воспрещается и дозволяется. Тотъ же законъ имѣетъ мѣсто и въ разсужденіи пло́тскаго соединенія. Блаженъ, кто, въ юности вступивъ въ свободный союзъ, естественныя силы обращаетъ на чадоро́діе. А если дѣлаетъ это по сладострастію, то блуднико́въ и прелюбодѣ́евъ ожидаетъ изображенное у Апостола наказаніе (1 Кор. 6:9-10). Ибо въ этомъ отношеніи два пути въ жизни: одинъ - умѣренный и жите́йскій, разумѣю супружество, другой - Ангельскій и трудно-проходи́мый, т.-е. дѣвство. Если кто изберетъ путь мірско́й, т.-е. супружество, то онъ, хотя не заслужитъ порицанія, однако-же не получитъ и столькихъ дарованій, а въ той мѣрѣ получитъ, въ какой самъ приноситъ плодъ въ три́десять (Мѳ. 13:23). А если кто возлюбитъ путь чистый и премíрный, то, хотя о́ный въ сравненіи съ первымъ суровъ и труденъ, однако-же идущій имъ пріобрѣтаетъ чудныя дарованія; потому что произрасти́лъ совершенный плодъ во сто. Такимъ образомъ, на ихъ нечистые и лукавые вопросы есть свои рѣшенія, давно уже данныя Божественными Писаніями. Посему, Отецъ, утверждай ввѣренную тебѣ паству, утѣшая Апостольскими Писаніями, воодушевляя Еνангельскими вѣщаніями, предлагая совѣты изъ Псалмовъ, и говоря: живи́ мя по словеси́ Твоему́ (Пс. 118:107). А слово Его повелѣваетъ служить Ему отъ чистаго сердца; это зналъ и самъ Пророкъ, и какбы объясняя самъ себя, говоритъ: се́рдце чи́сто сози́жди во мнѣ, Бо́же (Пс. 50:12), да не смущаютъ меня скверные помыслы. И еще говоритъ Давидъ: и Ду́хомъ Влады́чнимъ утверди́ мя (Пс. 50:14), чтобы, когда и возмутя́тъ меня помыслы, поддерживала меня, подобно твердому основанію, Твоя крѣпкая сила. Посему и ты, подавая эти и подобные совѣты, скажи медленнѣе покоряющимся Истинѣ: научу́ беззако́нныя путе́мъ Твои́мъ (Пс. 50:15), и въ твердомъ упованіи на Господа, что убѣдишь ихъ удержа́ться отъ таково́й злобы, воспой: и нечести́віи къ Тебѣ́ обратя́тся (Пс. 50:15). О, если бы злонамѣ́ренно предлагающіе вопросы, оставили этотъ суетный трудъ, а впада́ющіе въ сомнѣніе по простотѣ укрѣпились Духомъ Влады́чнимъ! А вы, несомнѣнно дозна́вшіе Истину, содержи́те ее ненарушимо и непоколебимо о Хрiстѣ Іисусѣ Господѣ нашемъ. Съ Нимъ слава и держава Отцу и Святому Духу во вѣки. Аминь.
Источникъ: «Творенiя и́же во Святыхъ Отца нашего Аѳанасiя Великаго, Архiепископа Александрiйскаго». Часть третiя. // Изданiе второе исправленное и дополненное, 1903 г. Репр. изд.: СТСЛ, 1994 г. - С. 366-370.