Анализ стихотворения «Себе, любимому, посвящает эти строки автор». Часть 2
Стихотворение
Часть 1
Отсюда видно, что старение, прохождение всего жизненного пути со всеми его ступенями «тяжело» герою Маяковского.
Слова «богу богово» напоминают строки из трагедии «Владимир Маяковский»: «Это я // попал пальцем в небо, // доказал, // он - вор!». К образу «вора» мы ещё вернёмся, а пока следует вспомнить начало трагедии:
Вам ли понять,
почему я,
спокойный,
насмешек грозою
душу на блюдце несу
к обеду идущих лет.
Борис Пастернак заметил здесь явную литургическую параллель: «Да молчит всякая плоть человеча и да стоит со страхом и трепетом, ничтоже земное в себе да помышляет. Царь бо царствующих и господь господствующих приходит заклатися и датися в снедь верным». Лирический герой выступает в роли самого бога. Но в рассматриваемом стихотворении герой уже как бы перерастает бога, становится выше его, больше, причём практически буквально: «Если б был я //маленький, // как Великий океан, - // на цыпочки б волн встал, // приливом ласкался к луне бы. // Где любимую найти мне, // такую, как и я? // Такая не уместилась бы в крохотное небо!» и т. д., подобными «если бы» изобилует стихотворение. «…на цыпочки б волн встал» - сравнимо с хождением по воде Иисуса; но герой слишком большой для этого, он и любимую себе не может найти, которая «уместилась бы в крохотное небо».
Эти «если б» напоминают ещё кое-что, а именно: здесь появляется мотив искушения. Как известно, Иисуса трижды искушал в пустыне Дьявол (Ев. от Луки 4:1-13): предлагал сотворить из камня хлеб и насытиться им, на что Иисус отвечал ему, что не хлебом единым жив человек, а всяким словом Божиим; потом Дьявол предлагал ему власть надо всеми царствами вселенной и славу их; затем перенёс Сатана Иисуса на храм и предложил ему броситься вниз, чтобы проверить, спасут ли его Ангелы Божии; но Иисус выстоял против искушений. В данном стихотворении можно найти все три искушения. Маяковский не упоминает о хлебах и насыщении ими, он сразу берёт выше - слово: «Если б быть мне косноязычным, // как Дант // или Петрарка!» Это третья строфа. Во второй: «О, если б я нищ был! // Как миллиардер! // Что деньги душе? // Ненасытный вор в ней». Здесь мы возвращаемся к образу вора - бога-вора, но герой оказывается ещё большим вором, потому что самое ценное для него, и одновременно самое «дешёвое», - «человечье слово», если проводить параллель со стихотворением «Дешёвая распродажа»:
…ни за грош
продаётся драгоценнейшая корона.
За человечье слово -
не правда ли, дёшево?
Пойди,
попробуй, -
как же,
найдёшь его!
А в стихотворении «Нате!» поэт признаётся, что он - «бесценных слов мот и транжир».
Власть надо всеми царствами Вселенной герою так же не нужна, как не нужна и вся земля: «Я бы глаз лучами грыз ночи - // о, если б был я // тусклый, // как солнце! // Очень мне надо // сияньем моим поить // земли отощавшее лонце!» А если б герой был «тихий, как гром», если «всей его мощью» выревел «голос огромный», то «кометы заломят горящие руки, бросятся вниз с тоски» - не он, а кометы бросятся вниз - и на третье искушение не поддаётся герой. Да что там «не поддаётся»! Ему не нужно всё это, он выше всего того, что ему могут предложить, он выше самого бога. И в этом заключается его огромное одиночество, он оказывается ещё более одиноким, чем сам бог. Поэтому он с такой страстью восклицает: «О, если б я нищ был! Как миллиардер! …о, если б был я тусклый, как солнце!» - так страшно его одиночество:
Я одинок, как последний глаз
у идущего к слепым человека!» -
с тягостной болью говорит герой Маяковского в более раннем стихотворении «Несколько слов обо мне самом».
Часть 3
Часть 4