> Небольшие потери
«Как же ахуительно идти-гулять по Ленина и зайти на работу, чтобы поссать!» - радуется плечистый, татуированный парень в зеркале. Сказал он это так внезапно и прямо, что я от души рассмеялся.
А он, видимо, понял, что перепутал меня с коллегой, но продолжил чему-то радоваться и благостно что-то мне говорить. В какой-то момент, мне перехотелось что-то отвечать кроме: «Ну да. Збс»
У меня не так уж много проблем накопилось за эти полгода.
В конце января я схватил удар и пришлось пару месяцев полежать в кровати. В коробочке есть специальный диск с эндоскопической записью: был бы дисковод пересматривал бы любопытства ради. Цветовая палитра собственного внутреннего устройства - отрезвляет.
Полтора метра вышедшей из строя ткани повлекли за собой пару неприятных последствий. Одно из них - я почти перестал контролировать настроение с утра. Вернее - сразу после сна, хоть утром, хоть вечером, мне лучше держаться подальше от людей.
Особенно от тех, кто всю жизнь пытался держаться подальше от людей.
Другое - азатиоприн. Точнее, некоторые перебои с его поставками.
Завтра приедет отец. Приедет с около нулевым пониманием в каком состоянии мама, что было бы здорово сделать в течение года и..
В общем, за полгода я стал больше думать о семье.
Эмма живёт у родителей, чтобы не жить с моими родителями.
Так что я теперь как бы живу так как лучше всем.
В моей семье не принято упаковывать подарки в оберточную бумагу. Миксер - значит миксер. Наверное это врожденный минимализм и аскетичность. Так или иначе дома стало крайне чисто и аскетично. По утрам я курю, молчу и быстрее еду на работу. Хотя, как я и говорил, это скорее некоторый недостаток серотонина в мозгу. Надо просто подождать, пока отработают таблетки и становится нормально.
Однообразная, безопасная еда. Крепкие инженерные задачи. Прячусь в стенах офиса от дураков.
В Корее было странно. Было приятно видеть, чего добились люди за полвека честного труда и уважения к традиции. Ну и приятно попасть в племя своих. Мы приехали с мамой - я, чтобы найти ответ на вопрос «есть ли жизнь без таблеток», а мама - потому что год лечила болезнь без диагноза.
Всё закончилось хорошо. У мамы не нашли ничего серьезного, и она открыла для себя Корею. Я получил свой ответ.
Никуда не хочу уезжать. Дальше Питера я наверное и не уеду. Правда, за полгода я несколько растерял контроль над своими передвижениями, так что рановато об этом думать.
За полгода пространство для помечтать стало поменьше, что не могло бы не порадовать людей, никак не могущих понять, чего они хотят. Меньше выбора - меньше выбора.
Я знаю что нужно принимать, откуда везти, что нужно есть, на что тратить деньги. Я знаю глубину дыры в земле, которую не успели закопать те кто должны были это сделать, но не знаю, хватит ли мне сил делать это вместо них.
Столько определённости ещё не валилось мне на голову, так что я должен радоваться. Определенность - меньшие риски. А рискуют те, кому можно пить шампанское.
Я же переоткрыл для себя кофе и сигареты. Чем их больше. Тем лучше.
«Прости, братан, просто дома, ну что дома делать? Вот я радио слушаю, ты меня извини!» - чуть подвыпивший мужичок хотел вставить мне в ухо наушник с играющим радио «Звезда».
Я говорю ему: «Всё в порядке! Хорошего дня!» Я искренне желаю ему, чтобы он нашёл с кем выпить и вспомнить свою армейскую молодость. Мне почему-то приятно искренно ему это желать.