>
Это Шалтай-Болтай весна. Очень скользкая.
Я упихал в 3 недели столько стресса, что сжатые сроки по основной работе кажутся делом привычным, нормой. Я думаю о работе как о спасении от двух десятков людей, на которых надо переключаться два десятка раз.
Провёл турнир в Томске, отыграл один в Красноярске, скоро буду проводить ещё один.
Столько усилий по объединению людей по признакам общей страсти к играм, стрессу, возможно деньгам.
Не очень результативно. Мы упираемся, давим, придумываем, находим компромиссы, но стоит только собрать вместе больше трёх человек, начинается противостояние.
Весна Шалтай-Болтай. Я приземляюсь рано утром, еду на работу прямо с биркой cabin luggage, чтобы узнать, что нашу команду опять раздирают на части, что проектный план хотят переразбить, пересобрать. Я сплю от всего этого. просыпаюсь, смотрю в окно, программирую, разговариваю с клиентами и коллегами. Мысленно я заливаю трещины раствором для кирпичной кладки.
Я звоню Асиману, смеюсь, говорю, что тинейджеры совсем отбились от рук и заставляют нас решать их проблемы - не потому что мы очень хотим, а потому что их подростков, слишком много полезло на наше поле. Он отвечает, что смеяться не над чем и мы придумываем очередной план.
Я иду домой около полуночи. В час я мою пол и вспоминаю, зачем нужно решать тысячи мелких проблем.
Затем, чтобы не думать о более крупных, конечно же.
Я упихал в 3 недели столько стресса, что сжатые сроки по основной работе кажутся делом привычным, нормой. Я думаю о работе как о спасении от двух десятков людей, на которых надо переключаться два десятка раз.
Провёл турнир в Томске, отыграл один в Красноярске, скоро буду проводить ещё один.
Столько усилий по объединению людей по признакам общей страсти к играм, стрессу, возможно деньгам.
Не очень результативно. Мы упираемся, давим, придумываем, находим компромиссы, но стоит только собрать вместе больше трёх человек, начинается противостояние.
Весна Шалтай-Болтай. Я приземляюсь рано утром, еду на работу прямо с биркой cabin luggage, чтобы узнать, что нашу команду опять раздирают на части, что проектный план хотят переразбить, пересобрать. Я сплю от всего этого. просыпаюсь, смотрю в окно, программирую, разговариваю с клиентами и коллегами. Мысленно я заливаю трещины раствором для кирпичной кладки.
Я звоню Асиману, смеюсь, говорю, что тинейджеры совсем отбились от рук и заставляют нас решать их проблемы - не потому что мы очень хотим, а потому что их подростков, слишком много полезло на наше поле. Он отвечает, что смеяться не над чем и мы придумываем очередной план.
Я иду домой около полуночи. В час я мою пол и вспоминаю, зачем нужно решать тысячи мелких проблем.
Затем, чтобы не думать о более крупных, конечно же.