> Сашка
Любопытство и жизнерадостность Сашки удачно сочетаются с моим дефолтным "Ну, давай".
А самое приятное, у неё тоже есть "ну давай"
- давай срежем?
- Ну, давай. (привет Бу:)
Удачный поворот приводит нас к чудному мосту, наподобие того, что в конце Киевской. За ним маленькие избы, срубы, разбитая дорога, кипишует жизнь - пацанчики копошатся вокруг раздолбанного тонированного мерса, мимо проезжает девятос похожий на обглоданного, без нижней челюсти, весь в графити и, как и полагается, грохочущий колонкой в багажнике.
Носятся детишки, где-то играет шансон.
Ни дать ни взять, гетто где-нибудь в Южной Америке - говорит Сашка.
- давай попробуем подняться?
- ну, давай
Идти назад - для слабаков. Тропинка наверх, как сказали местные (на вид прилично раскумаренные), сухая.
Сухая.
Сухо пахнет коноплей, о, а вот и она. Конопли необычайно много - вдоль полулежащего забора, отделяющего сухую тропу от обрыва вниз. Сашка чуть ли не хлопает в ладоши, я тоже в общем рад. Просто рад, что она есть.
Какое гетто, такие и наркотики.
- Может по блину?
- Мм..не.
Я покупаю блин и у Сашки начинается приступ неуверенности, а точнее уверенности в том, что она хочет, но не хочет блин.
- Блин, ну давай.
Мы жуём, смотрим на реку и приятнее всего быть со стороны спины тех, кто смотрит на реку.
Там закат и всё такое.
Да нифига, не всё такое - спины этих людей рассказывают, что людям нужно поговорить. Помолчать. Некоторые спины выражают гордость - за то, как красиво они сплетены при таком-то закате.
Сашка рассказывает про минувший алкотреш. Я слушаю и мне нравится, что её истории разделенные годами, похожие друг на друга по содержимому, сильно отличаются - тем, кто рассказывает, ей самой.
- давай зайдём, посмотрим, есть ли ещё пролаз?
- А давай!
Сашка говорит "..блииииин" и это явный признак того, что мы не просто будем смотреть.
Я лезу первый. Пролаз, который был раньше теперь под присмотром сторожа (или мы просто поленились туда идти?), поэтому мы идём через тот, которым обычно никто не пользуется.
Лестница метров в 20 адски колышется под руками. Где-то на высоте третьего - четвертого этажа начинает казаться, что лестница оттягивается прямо на тебя.
Выдох, ступенька, подождать пока не перестанет качаться.
Последняя перекладина - и разве что не стреляет фейерверк и не гремит музыка.
Наверху, на первый взгляд, лестница закреплена одной только скалолазной веревкой. Но на самом деле она приварена обоими усами к жестяной крыше. Тем не менее, на лестнице - не танцевать.
Я иду по знакомым перекатам и давлю ногами жесть, а в себе - воспоминания.
Благо Саша шагает ещё громче и, кроме того, ей крыша нравится. А это передаётся мне. Мои руки пахнут железом, её - конопляной смолой.
Сидим на краю и курим. Через Сашку проходит не спеша чувство восхищения. И я подлавливаю его. Не палюсь.
Впрочем, может это просто запах её духов.
Мы идём и гремим жестью. Каждый тёмный угол ждёт, чтобы в него сунулись наши носы. Огни неспящего города идут кому угодно, но тебе, Сашка, особенно идут.
Если бы кто-нибудь построил мостик от Киномира до Верхнего, то уверен:
- Давай спустимся на сеанс?
- Ну давай!
А самое приятное, у неё тоже есть "ну давай"
- давай срежем?
- Ну, давай. (привет Бу:)
Удачный поворот приводит нас к чудному мосту, наподобие того, что в конце Киевской. За ним маленькие избы, срубы, разбитая дорога, кипишует жизнь - пацанчики копошатся вокруг раздолбанного тонированного мерса, мимо проезжает девятос похожий на обглоданного, без нижней челюсти, весь в графити и, как и полагается, грохочущий колонкой в багажнике.
Носятся детишки, где-то играет шансон.
Ни дать ни взять, гетто где-нибудь в Южной Америке - говорит Сашка.
- давай попробуем подняться?
- ну, давай
Идти назад - для слабаков. Тропинка наверх, как сказали местные (на вид прилично раскумаренные), сухая.
Сухая.
Сухо пахнет коноплей, о, а вот и она. Конопли необычайно много - вдоль полулежащего забора, отделяющего сухую тропу от обрыва вниз. Сашка чуть ли не хлопает в ладоши, я тоже в общем рад. Просто рад, что она есть.
Какое гетто, такие и наркотики.
- Может по блину?
- Мм..не.
Я покупаю блин и у Сашки начинается приступ неуверенности, а точнее уверенности в том, что она хочет, но не хочет блин.
- Блин, ну давай.
Мы жуём, смотрим на реку и приятнее всего быть со стороны спины тех, кто смотрит на реку.
Там закат и всё такое.
Да нифига, не всё такое - спины этих людей рассказывают, что людям нужно поговорить. Помолчать. Некоторые спины выражают гордость - за то, как красиво они сплетены при таком-то закате.
Сашка рассказывает про минувший алкотреш. Я слушаю и мне нравится, что её истории разделенные годами, похожие друг на друга по содержимому, сильно отличаются - тем, кто рассказывает, ей самой.
- давай зайдём, посмотрим, есть ли ещё пролаз?
- А давай!
Сашка говорит "..блииииин" и это явный признак того, что мы не просто будем смотреть.
Я лезу первый. Пролаз, который был раньше теперь под присмотром сторожа (или мы просто поленились туда идти?), поэтому мы идём через тот, которым обычно никто не пользуется.
Лестница метров в 20 адски колышется под руками. Где-то на высоте третьего - четвертого этажа начинает казаться, что лестница оттягивается прямо на тебя.
Выдох, ступенька, подождать пока не перестанет качаться.
Последняя перекладина - и разве что не стреляет фейерверк и не гремит музыка.
Наверху, на первый взгляд, лестница закреплена одной только скалолазной веревкой. Но на самом деле она приварена обоими усами к жестяной крыше. Тем не менее, на лестнице - не танцевать.
Я иду по знакомым перекатам и давлю ногами жесть, а в себе - воспоминания.
Благо Саша шагает ещё громче и, кроме того, ей крыша нравится. А это передаётся мне. Мои руки пахнут железом, её - конопляной смолой.
Сидим на краю и курим. Через Сашку проходит не спеша чувство восхищения. И я подлавливаю его. Не палюсь.
Впрочем, может это просто запах её духов.
Мы идём и гремим жестью. Каждый тёмный угол ждёт, чтобы в него сунулись наши носы. Огни неспящего города идут кому угодно, но тебе, Сашка, особенно идут.
Если бы кто-нибудь построил мостик от Киномира до Верхнего, то уверен:
- Давай спустимся на сеанс?
- Ну давай!